Секс с рабынями

Это также является горячей темой, заслуживающей обсуждения. Перед этим мы узнали правду о сексуальной эксплуатации женщин, взятых в плен в ходе войны. Это не единственное средство, с помощью которого возможен неограниченный секс халяльным путем. Продажа и покупка женщин в качестве сексуальных рабынь полностью разрешается в исламе. Это абсолютно законный способ приобрести столько секс рабов, сколько возможно. Даже до небес - не предел. Единственным ограничением является доступность. Кто-то скажет, что этот тип торговли телом больше не практикуется сегодня. Это верно. Однако ничто не помешает исламистам снова ввести рынок рабов, согласно Корану и Сунне при их успешном «джихаде» против неверных. Сексуальное рабство является абсолютно законным в исламе. Если ислам завоюет мир, рабство никогда не будет ликвидировано, потому что исламские законы пишутся на граните и являются абсолютно неизменными. Таким образом, если ислам покорит страны неверных, не будет ничего, что помешает исламским фанатикам снова ввести систему работорговли и рынков рабов по всему миру для торговли телами неверных женщин. Если исламисты могут вновь ввести ампутации рук и ног за кражу, забрасывание камнями до смерти за супружескую измену, убийство за вероотступничество и многие другие варварские правила Шарии, то что помешает им точно так же повторно ввести исламскую работорговлю? Подумайте об этом.

Сам Мухаммад имел коптскую рабыню, которая была ему подарена правителем Александрии в Египте. Когда делегат от Мухаммада посетил главу коптов Египта (Муакакиса) с предложением ему перейти в ислам, тот вежливо отказался сделать это, но зная вкус Мухаммада, он подарил ему двух красивых девушек-сестер для сексуального рабства. Мухаммад взял себе Марию, самую красивую, а ее сестру - Сирин - отдал своему другу поэту, Хасану ибн Сабиту. Мария родила Ибрагима, последнего ребенка Мухаммада, который умер в младенчестве, а Сирин родила сына по имени Абдул Рахман Хассан, поэта (ссылка 10, стр. 498-499). Все эти исторические записи являются абсолютным доказательством того, что сексуальное использование рабынь - полностью халяльно в исламе.

Ниже приведено еще несколько жемчужин хадисов. Пожалуйста, прочтите внимательно следующие божественные санкции и судите сами о милости, благословении, терпимости и последнем, но не менее важном - справедливости к женщине в исламе, когда дело касается секса.

Вы можете иметь половые сношения с двумя рабынями в одно и то же время без ghusl (ванна), но не можете делать то же самое со свободными женщинами.

Малик Mуватта: Книга 2, № 2.23.90

Яхия поведал мне от Малика, от Нафи, что рабыни Абдуллы ибн Омара обычно мыли ему ноги и приносили ему мат из пальмовых листьев во время своих месячных. Малика спросили, может ли мужчина, имеющий женщин и рабынь, иметь с ними со всеми сношения до совершения омовения. Он сказал: « Нет вреда, если мужчина имеет сношения сразу с двумя рабынями до совершения омовения. Не разрешается только иметь свободную женщину на следующий день. Нет также вреда в занятии любовью сначала с одной рабыней, а потом - с другой, если первая расслаблена после секса». Малика также спросили про мужчину, который был после секса, а ему принесли воду для омовения, а он по забывчивости окунул в нее пальцы, чтобы проверить холодная вода или горячая. На это Малик ответил, что, если пальцы не были испачканы грязью, то он не считает воду нечистой.

Here is something that will break your conscience as it did even the conscience of stonehearted, cruel Hazrat Umar. This hadith tells us that before banning by Umar, it was okay to have sex with a slave mother and her young daughter one after the other. How disgusting!How revolting!!
If a woman and her daughter were both slave (or captive) then you can"t have sex with one of them after the other. Umar forbade this practice...(Malik"s Muwatta 28.14.33)

Здесь есть что-то, что сломает вашу совесть, даже если она из камня. как это было даже с каменной совестью жестокого Умар Хазрата. Этот хадис говорит нам, что до запрещения Омара, было нормально иметь секс с рабыней матерью и ее дочерью один за другим..Как противно! Как возмутительно!!
Если женщина и ее дочь стали рабынями (или пленницами), то вы не можете иметь секс с одной после другой. Омар запретил эту практику.

Малик Муватта: Книга 28, № 28.14.33:

Яхья поведал мне от Малика ибн Шихаба, от Убайдуллы ибн Абдулла ибн Масуд ибн Утба, от своего отца, что Омару ибн аль Хаттабу был задан вопрос о женщине и ее дочери, которые были во владении правой руки, и можно ли иметь сношение с одной из них после того, как было с другой? Омар сказал: «Мне не нравится, когда вообще разрешают двух вместе». Затем он запретил это.

Если две сестры - рабыни (или пленницы) то вы можете или не можете иметь секс с ними в зависимости от толкователя.

Малик Mуватта:Книга 28, № 28.14.34

Сексуальные извращения разрешаются полностью, когда участвует рабыня. В ГЕДАЙЯ мы находим, что мужчина может заниматься сексом с рабыней любым способом, хотя он имеет ограничения в этом с его собственной женой/ми.

Может иметь секс с рабыней в любой форме - (ref.11, p.600)

Мужчина может насытить свою страсть со своей рабыней любым способом, какой ему нравится. Для него является законным совершить прерванный акт с рабыней без ее согласия, в то время как для него незаконно делать то же самое со своей женой без ее согласия. Причина этого в том, что Пророк запретил прерванный акт со свободной женщиной без ее согласия, но разрешил хозяину рабыни делать это с ней. Кроме того, плотские связи дают право жене на ее удовлетворение и производство детей (откуда - то, что жена вправе отвергнуть мужа, который является евнуха или импотентом), тогда как рабыня не обладает таким правом. Мужчина, таким образом, не может свободно нарушать право своей жены, в то время как хозяин является абсолютным в отношении своей рабыни. Кроме того, если мужчина женится на рабыне другого хозяина, он не может совершать прерванный половой акт с ней без согласия ее хозяина.

А вот еще несколько исламских «жемчужин».

Отец может дать свою рабыню сыну для конвенциональных вещей.

Малик Муватта, Книга 28, № 28.15.38:

Яхья поведал мне от Малика, от Ибрагима ибн Аби Абла, от Абд аль Малик ибн Марвана, что он дал рабыню своему другу и позже спросил его о ней. Он сказал: «Я намерен дать её моему сыну, чтобы он с ней делал то-то и то-то». Абд аль Малик сказал: "Марван строже тебя. Он дал рабыню своему сыну, а потом сказал: «Не подходи к ней близко, потому что я видел ее обнаженную ногу".

Хозяин может иметь секс, как с рабыней, так и со своим рабом.

Малик Mуватта, Книга 29, № 29.17.51:

Яхья поведал мне от Малика, от Нафи, что Абдулла ибн Омар сказал: "Если человек дает своему рабу разрешение жениться, то развод - в руке раба, и никто другой не имеет никакой власти над его разводом. Ничего не предпринимается против хозяина, который забирает рабыню у своего раба или рабыню от своей рабыни".

Сексуальные рабыни являются как раз теми полями, которые вы можете оросить, эякулируя в них, а можете оставить с неутоленной жаждой, используя прерванный секс, который с рабынями считается обязательным.

Малик Mуватта: книга 29, №№ 29.32.99:

Яхья поведал мне через Малика от Дамра ибн Саида аль Мазини, от ибн аль Хаджаджа Амр ибн Газия, что он сидел с Зайдом ибн Сабитом, когда ибн Фахд пришла к нему. Он был из Йемена. Он сказал: "Абу Саид! У меня есть рабыни. Никто из моих жен в моем владении мне более не приятен, чем они, ни одна из жен мне не по душе настолько, чтобы я хотел от них ребенка. Могу лия практиковать с ними прерванный секс»? Зайд ибн Сабит сказал: «Выскажи мнение, Хаджадж»! Я сказал: «Да простит вас Аллах! Мы здесь с вами для того, чтобы узнать его от вас!" Он сказал: «Выскажи свое мнение»! Я сказал: «Она (рабыня) - твое поле. Хочешь - напои ее, хочешь - оставь ее сохнуть». Я это услышал от Зайда». Зайд сказал: «Он говорит правду».

It is possible to share slave-woman for sexual purposes. Thus, a father can have sex with his son"s or even grandson"s slave-women; a son can borrow his father"s or mother"s or even his wives slave women for unlimited sex.Here are few excerpts from HEDAYA (reference 11), the most authentic commentary on Islamic Laws that even the lawyers consult.

Позволительно совместное использование рабынь для секса. Так, отец может использовать для себя рабыню сына или внука. Сын может воспользоваться рабыней своего отца или матери или даже рабынями жены для неограниченного секса.

Вот несколько цитат из ГЕДАЙЯ (ref. 11) - самого подлинного сборника комментариев на исламские законы, что сами адвокаты в него заглядывают.

Не подлежит наказанию осуществление сексуальных действий с рабыней сына или внука (ref: 11: page 183). На мужчину не налагается наказание за плотскую связь с рабыней сына или внука, хотя он должен осознавать, что такая рабыня для него незаконна, поскольку ошибка происходит под воздействием, исходя из аргумента, основанного на словах Пророка, который сказал одному из своих собеседников: «Ты и все твое принадлежит отцу твоему», а дедушка подпадает под то же правило вместе с отцом, поскольку он тоже родитель. Также происхождение ребенка от такой плотской связи подпадает по это правило, поскольку отец отвечает перед сыном за стоимость рабыни.

В отношении отца, матери или жены (чье заблуждение рассматривается). Если мужчина имел плотские связи с рабыней своего отца, матери или своей жены и настаивает, что такая рабыня была для него законна, он не несет наказания; не может также обвинитель подвергать наказанию, кроме, как в случаях, когда он должен признать, что незаконность была совершена осознанно. То же правило применимо, если раб имеет связь с рабами своего хозяина. В этом случае между ними возникает общность интересов в получении прибыли, и поэтому мужчина, который совершает деяние, может в таком случае решить в отношении пользования, что этот узуфрукт (право пользования чужой собственностью) является законным и для него, поскольку ошибка по незнанию применима к нему. Но, тем не менее, это рассматривается как распутство, по которому разумное наказание не было вынесено обвинителем. Закон одинаков (по утверждению Захира Равайета), если рабыня в каком-либо из этих случаев утверждает, что она предполагала, что деяние было законным при отсутствии такого утверждения со стороны мужчины. Поскольку плотская связь мужчины и женщины есть единый акт, то отсюда вытекает, что настаивание на законности одной из сторон, устанавливает ошибку для обоих и, следовательно, отменяет наказание обоим

Кому интересно рассматривать половой орган женщины? Конечно, большинство мужчин хотели бы сделать это, но тайно. Вот почему мы имеем такие журналы, как «Playboy», «Коттедж», «Ральф,»........ и т.д. Смотреть на глянцевые страницы этих журналов с фотографиями обнаженных женщин - большое удовольствие, и большинство мужчин себе это позволяют, но лишь мужчины мусульмане не осмелятся в этом признаться. Плохая новость для этих людей заключается в том, что смотреть на женщину (не связанную с ним) ниже уровня ее пупка, категорически запрещено в исламе. Забудьте о том, чтобы к ней прикоснуться. Это - kabirah gunaah (абсолютный грех). Мужчина не должен смотреть даже на голые руки женщины. Таков уровень морали в исламе. Большинство исламистов с нетерпением хотят объявить всему миру о большом уважении, которое они питают к женщинам, ссылаясь на эти абсурдные, глупые практики. Мы бы могли принять этот обычай как практику высокой морали, применяйся она ко всем женщинам, независимо от их социального статуса. Но ничего подобного. Верьте - не верьте, но ко всем женщинам это не применяется. Если вы по несчастью являетесь рабыней, вы становитесь просто куском плоти. Ислам позволяет мужчине смотреть на каждую часть рабыни (или пленницы), в том числе, ее груди, вагину, клитор, анус,---каждую часть еёнаружных половых органов. Невероятно, вы говорите? Прочтите нижеследующий закон Шариата об осмотре женщины для сексуальных целей.

It is noteworthy that many Islamists often hide the truth about the extreme tyranny of sexual slavery under Islam by saying that one can marry a slave woman. On the surface, this looks fair enough. But when we dig deeper, we find the naked truth. The truth is that a Muslim man cannot marry his own slave-woman. He can only marry a slave woman that belongs to another person. He cannot purchase a slave woman and marry her. It is forbidden. However, he is allowed to have unlimited sex with her (the woman bought as a sex slave).

Can"t marry one"s own slave but can have sex with her---(ibid, p.317)

Мужчина может рассматривать свою жену и своих рабынь со всех сторон. Для мужчины является законным рассматривать свою рабыню, если она ему не запрещена. Он может также разглядывать свою жену, даже ее наружные половой орган, если ему захочется, потому что Пророк сказал: «Закрыл глаза на всех за исключением жен и рабынь». Тем не менее, стало общепринятым, что ни муж, ни жена не должны рассматривать половые органы друг друга, поскольку Пророк сказал: "Когда вы совокупляетесь с женщинами собственного племени, вы должны закрываться, насколько возможно, чтобы не быть голыми, поскольку это напоминает обычай ослов».

Хотя вышеупомянутое положение рекомендует мужчине ограничиваться во время совокупления, ничто не может помешать ему во время секса с рабыней использовать разного рода фетиши и садомазохизм, если он пожелает этого. Так как избиение женщин без всякой причины является разрешенным в Коране (см. Коран стих 4: 34), то, таким образом, садомазохизм является абсолютно дозволенным исламским способом сексуального удовлетворения.

Примечательно, что многие исламисты часто скрывают правду о жесточайшей тирании сексуального рабства в исламе, говоря, что на рабыне можно жениться. На первый взгляд это выглядит вполне справедливо. Но когда начинаешь копать глубже, то находишь голую правду. Мусульманин не может жениться на своей собственной рабыне. Он может жениться только на рабыне, которая принадлежит другому хозяину. Он не может приобрести рабыню и жениться на ней. Нельзя. Однако, он может иметь с ней неограниченный секс (женщина, купленная как сексуальная рабыня).

Не может жениться на своей рабыне, но может иметь секс с ней (ibid, p.317)

Юридические запреты на брак

Существует девять запретов на брак, в том числе - пункт 8, где говорится, что женщине запрещено вступать в брак из-за статуса собственности. К примеру, для мужчины является незаконным жениться на своей рабыне, а для женщины - вступать в брак со своим хозяином.

Здравствуйте, мне 24 года, я из сумасшедшей семейки. Нехорошо так говорить, но мне кажется, что мой отец умер из-за матери - она его пилила, Орала на него, а он был очень спокойным человеком и всегда делал то, что говорила она. В конце концов он умер. Официально - от рака прямой кишки. А через 2 года мать вышла замуж во второй раз. У отчима жена тоже умерла, и осталась дочь. Так у меня появилась сводная сестра на 2 года младше. Объективно - страшненькая, полная, с кривыми зубами и прыщавым лицом. Но умная, училась на отлично и ходила в десяток кружков. А ещё отчим в ней души не чаял, всегда превозносил как королеву и убеждал в том что она лучше всех вокруг. Из-за этого сестра выросла очень взбалмошной и самовлюблённой. Точно как моя мать. Я не удивлена, что он женился на матери, потому что ему, видать, нравятся такие. Их дом - это ад, в котором друг на друга непрерывно орут, всё это на фоне телевизора на полную катушку в гостиной и радио на кухне - тоже на всю катушку. Они собачатся через каждую минуту, по поводу всего. Кто не туда кружку поставил, почему макароны не доварили, кому сегодня мыть туалет - всё повод для воплей и швыряния предметов. При этом, как ни странно, они быстро мирятся, и вообще вроде бы как бы любят друг друга, и расходиться не собираются. Мать не любит падчерицу, потому что вторую королеву в хозяйстве ей выносить сложно, но она любит отчима и поэтому терпит, но конечно это добавляет лишний градус в постоянные выяснения отношений.

Я пошла в отца, и мне это безумие всегда было очень тяжело, поэтому сразу после школы я уехала поступать в соседний город, где жила в общежитии. Вышла замуж за сокурсника, и живём сейчас в съёмной квартире, копим на ипотеку. К своей семейке я появляюсь редко, иногда приезжаю на выходные. Муж туда вообще не ездит, он ещё более спокойный чем я и не выносит криков.

История, которую я хочу поведать на этом сайте, началась этой зимой, когда за моей сводной сестрой начал ухаживать парень, которого незадолго до того родители взяли вторым помощником по хозяйству. Первый - пожилой таджик, работает давно, но уже плохо справляется. (Ах да, забыла сказать, что родаки живут в частном доме.) Парень этот красавчик - каких мало, с лица просто картинка, стройный, правда не высокий, ну а руки так просто золотые. С отчимом уже сколотили шикарную беседку с резьбой, сейчас баню строят. В общем этот работник втрескался в сестру, как мальчишка (а ему 27), чуть не целует её следы, глаз не сводит, уже сделал предложение, и свадьбу назначили на осень. Родители целиком за, для них это дело уже решённое, и они мечтают что такой хозяйственный парень останется в семье. Объективно говоря - у сестры такой дурной характер и неприглядная внешность, что парни вокруг неё не вьются от слова совсем, да она на всех и фыркает, ей только учёба важна, сейчас вторую вышку получает, вот родители и ухватились за вариант.

Проблема в том, что у парня какое-то нервное заболевание. Его в детстве сильно напугали, и с тех пор он заикается, и у него часто случается что-то вроде припадков, которые провоцируют любые сильные эмоции и стрессы: испуг, смех, кашель. Он начинает быстро и шумно дышать, говорить не может, и даже иногда начинаются судороги. Не такие как у эпилептика, скорее как сильная крупная дрожь или нервный тик: пальцы скрючиваются, руки и ноги подёргиваются, иногда мечется, не находит себе места, трясёт головой. Но остаётся в сознании, и потом всё помнит. Говорил, что чувствует очень сильную тревогу, боли в груди, нарастающий страх смерти, тело не слушается. Постепенно это состояние проходит само, но может длиться до получаса. Лекарства он пьёт какие-то, но... вы уже поняли, да? Лечение должно включать в себя спокойную обстановку, которой в этой семейке не достичь. Да никто и не парится по этому поводу, все мои родственники в полной уверенности что у них жизнь самая обычная, мирная семья, это мы все - более спокойные люди - живём как-то скучно и уныло и "зачем так жить вообще" (слова мамы).

В общем, парню сильно не повезло попасть в такое место. Уже было несколько случаев, которые для него могли закончиться совсем не хорошо. В первый раз он сидел на крыше беседки, когда её заканчивали, что-то там приколачивал, вдруг за забором под воротами неожиданно начали драться собаки. Хорошо, отчим увидел, как он затрясся и начал сползать вниз головой, успел поймать его.

В другой раз при мне было - отчим с матерью начали за обедом выяснять отношения на повышенных тонах из-за очередной чепухи, у Игоря начался припадок, он подавился. Через спинку стула животом перекинули его, еле откашлялся.

В начале июня ещё хлеще был случай. Со слов приятеля сестры. Они с местной компашкой пошли на шашлыки на пруд рядом, понятно, выпили, полезли купаться конечно. Игорь не пьёт и не купается, но сестра закапризничала, он тоже полез. А народу много было. Игоря то ли кто-то схватил за ногу, то ли в водоросли влез - в общем испугался, начался припадок, он сначала начал барахтаться, а потом и совсем ушёл под воду, хоть и мелко там было. Хорошо этот приятель сообразил, что тот не играет, сразу подбежал и достал его. Сам приятель перепугался до полусмерти, рассказывал, поднял парня над водой, у него глаза закрыты, вода изо рта и носа течёт, руки и ноги дёргаются. Вытащили на берег, оказалось он не сильно наглотался, слава богу, откачивать не пришлось. Но встать он не мог, уложили на покрывало, взялись за углы, так и пришлось домой нести, а то судороги никак не прекращались. Даже скорую вызывали, но пока она ехала, Игорь отошёл потихоньку, в общем давление ему померили, укол сделали да сказали режим соблюдать и лекарства продолжать пить.

В позапрошлые выходные я приехала к родителям, так как они затеяли глобальную уборку территории и очень просили помочь. И там я стала свидетелем такой ситуации. С утра мы с родителями и сестрой ушли купаться, а Игорь дома остался, и чего-то там не сделал, кусты какие-то не обрезал что ли, потому что была адская жара. Отчим его отчитывал, мать тоже подключилась, причём неадекват полный - ну ерунда это, обрезал бы позже. Игорь держался, но потом подключилась сестра, стала на него орать что он зря деньги получает и не уважает её родителей... В общем смотрю, он опять задыхаться начал, чуть не упал, на стул сел, руки и ноги трясутся, голову назад закидывает... Я не выдержала. Тоже наорала на них, вытолкала всех троих взашей, окна зашторила, парня на диван уложила, мокрую тряпку на лоб, стала успокаивать, грудь помассировала, по щекам похлопала, по голове погладила... Так у него всего за пару минут дыхание успокоилось, ещё через пару и судороги затихли. Он поблагодарил, встал и работать пошёл... чтоб не ругали. Вечером зашёл ко мне в комнату, ещё раз поблагодарил. Я у него спрашиваю, чего не уйдёшь от них, нельзя тебе в этом аду жить, раз покой нужен. Не могу, говорит, люблю её, и работу другую найти трудно, а у меня мать инвалид, на пенсию живёт. Я говорю: здоровье же своё губишь, а он: люблю её, без неё не могу и не хочу.
Я пожала плечами и на следующий же день уехала, плюнув на их дурацкую уборку и все эти выяснения отношений. Свои нервы дороже. Муж мне так и говорит: плюнь на них, каждый сам выбирает для себя судьбу. Мать потом звонила, скандалила что я уехала, но я просто бросала трубку и всё.

Но рассказать историю мне захотелось после прошлых выходных. Я хоть и не хотела, но в субботу опять поехала в этот дурдом, надо было забрать кое-что. Уже на подходе к дому слышу - опять "родные" голоса, орут, собачатся о чём-то. Захожу в калитку - мне навстречу Игорь, идёт никакущий, как пьяный, руки дрожат, весь какой-то взъерошенный, жалкий, и глаза такие... Спрашиваю: что случилось, Игорёк - он воздух ртом хватает, говорить не может и заваливаться на меня начинает. Ну что было делать, схватила его в охапку, дотащила до беседки, посадила, бутылку из сумки достала с минералкой, умыла его, голову себе на плечо положила, по спине похлопываю, успокаиваю. Он вроде расслабился, задышал лучше, и тут вылетает сестра, видимо заведённая предыдущим скандалом, видит картину и... начинает орать, что я шлюха и её жениха увожу (пофиг, что я замужем). Я ей пыталась сказать, что если он ей жених, а не мальчик для битья, то ей бы о его здоровье хоть немного подумать, но она впала в истерику, тут отчим с матерью прилетели, тоже начали орать... Короче, я их слушать уже не стала, взяла то за чем приехала, и пулей оттуда. У калитки обернулась - бедный Игорёк на скамейке уже лежит, опять весь трясётся, и эти рядом собачатся. На тему пускать меня в дом или нет. И в довершение картины - таджик невозмутимо рядом кусты подстригает. Он на одно ухо глухой, наверное, поэтому и работает там столько. А мне уже поперёк горла вся эта психушка, уехала я. Думала, что мать опять названивать будет, но нет - никто не звонил.

А сегодня утром он сам мне позвонил. Игорь то есть. Заикался больше обычного, видно, от волнения, и по-моему плакал даже, по голосу. Извинялся... за мою семью, ага. Просил, чтобы я помирилась с ними и приезжала почаще, что он любит сестру и не видит без неё жизни, но я как луч света в тёмном царстве и единственный человек, который эти скандалы хоть как-то может улаживать (очень мне это надо, ага), что ему очень тяжело, и только я скрашиваю бесконечный ужас его бытия. Да, именно такими словами. Муж говорит, что нафиг мне это надо и что он меня в этот дурдом не отпустит. А я даже и не знаю. С одной стороны да, а с другой всё же родственники... И парня жалко до боли. Они им помыкают как хотят, он у них чуть ли не на положении раба. Что делать, не знаю.

В этом равнинном селении было немного жителей. Из перебивавшихся с хлеба на воду земледельцев выделялся богатством единственный ремесленник - Гесион. Жил в добротном доме, трудились на него четверо работников и две служанки-рабыни. Жена Гесиона, красавица Хлоя, умерла при родах пятнадцать лет тому. Их первенец, Фрина, появилась на свет двадцать лет назад, в давнюю пору бедности. Потом, два года спустя, Элос - вторая дочь. И третьим ребёнком, к огорчению отца, тоже оказалась девочка... После смерти матери самым родным человеком для сестёр стала их бабушка - мать Хлои, но вскоре она тяжело заболела и тоже покинула мир, а вот Гесион начал стремительно богатеть. В мастерской появились помощники, в доме стала трудиться купленная в городе рабыня. Отец вовсе не стремился жениться снова, хотя многие девушки в селении мечтали об этом замужестве. Сорокалетний Гесион был чудовищно толст и совершенно лыс, но в представлении полунищих односельчанок его богатство легко перевешивало физические недостатки. Посуда из мастерской резво раскупалась в городе, раз в неделю хозяин и трое работников отправлялись туда продавать горшки и тарелки. Иногда отец брал с собой кого-нибудь из дочерей, это было счастьем для девчонок. Сёстры росли в самом лучшем доме, практически ничего не делали по хозяйству, всю работу тащила на себе невольница. Девицы просто изнывали от скуки. Может быть именно поэтому младшая, названная в честь матери, Хлоя, росла ещё более вздорной и своенравной, чем её старшие сёстры. Они привыкли считать себя лучшими и красивейшими среди сверстниц. В детстве отец запрещал дочерям играть с другими детьми, называя их "грязной деревенщиной". А когда сёстры подросли, чванство отца расцвело пышным цветом и в них. Если девочки и говорили когда-нибудь со сверстниками, то таким же тоном, как с домашней рабыней. Однажды отец вместе с посудой увёз в город рабыню и вернулся с двумя, более молодыми. Первой было около тридцати, а двоим новым на вид не больше семнадцати. Этим же вечером Хлоя заметила, как одна из них зашла в комнату отца. Через щель младшая из сестёр видела, как рабыня целовала и ласкала своего хозяина и, что её особенно возмутило, сам отец ласкал тело рабыни! Весь следующий день сёстры не давали этой девушке покоя. Они заставляли её выполнять бессмысленную работу и переделывать всё по несколько раз, не давали ни минуты отдыха, донимали придирками и изводили пощёчинами. Следующим утром отец заметил дочерям, что рабыня - такое же семейное имущество, как, например, скот и портить его просто из-за плохого настроения неразумно. Это не остановило ревности девиц. Заносчивая и крикливая Фрина, считавшаяся уже в селении старой девой, завидовала молодой рабыне, имевшей мужчину. Издевательства продолжались, младшие сёстры не отставали в изобретении злых и жестоких шуток. Так прошло примерно два месяца, а потом случилась беда. Как обычно, в конце недели отец с работниками отправился в город. Товара было много, и дочери остались дома. Не прошло и двух часов с тех пор, как они попрощались с отцом. Несчастная рабыня, под окрики сестёр, ещё только во второй раз начала мыть каменные плиты двора, а по улицам селения помчались всадники... Женщины прятали детей и закрывались в домах, мужчины хватали оружие. Заросшие чернобородые чужаки замелькали по улицам. Звучали крики раненых, треск взламываемых запоров, над высушенными солнцем крышами домов появились дымы, потом языки пламени. Горцы сгоняли детей и женщин на площадь. Взрослые мужчины или погибли в бою, или были ранены, а потом безжалостно добиты напавшими. Старики и младенцы зарублены в том самом месте, где их настигли враги. Дети постарше, подростки и взрослые женщины стояли сейчас на площади, оплакивали убитых и тряслись от страха. Добычу внимательно осмотрели, заставив будущих рабов снять с себя всю одежду. Трёх женщин, показавшихся работорговцам старыми, на глазах у всех хладнокровно убили. Их нагие тела с нелепо вывернутыми в агонии конечностями валялись в пыли. Жирные мухи уже садились на широко раскрытые незрячие глаза, на блестевшие под солнцем внутренности, выпавшие из распоротых животов. Через какое-то время пленникам разрешили одеться. Детей и нескольких беременных женщин посадили на взятые в селении повозки, а остальным связали руки верёвками по несколько человек вместе. Колонна рабов, погоняемая пинками и криками, двинулась из селения. Они уходили навсегда. Привязанные грязной верёвкой к тем, с которыми вчера и не поздоровались бы, брели, оглушенные ужасом, Фрина, Элос и Хлоя. Всё произошло так быстро, что они не успели ничего понять. Сначала, визжащие от ужаса, очутились в лапах бородачей. Пинками их погнали на площадь, потом эта жуткая сцена с убийством женщин... И вот, верёвки, впивающиеся в запястья и пыльная дорога. Часа через два, когда женщины выбились из сил, работорговцы посадили на повозки самых слабых, а детей и беременных заставили идти пешком. Так, меняя их местами, горцы пригнали пленников к стенам какого-то города. За ворота стражники никого не впустили. Темнело. Измученным многочасовым переходом селянам пришлось ночевать прямо на песке. Пленников взяли в круг, хозяева всю ночь жгли костры и не спускали глаз со сбившихся в кучу людей. Сёстрам никогда в жизни не доводилось ночевать под открытым небом, им было холодно в лёгкой домашней одежде, девушки прижимались друг к другу, безуспешно пытаясь согреться. Посреди ночи один из горцев развязал четырёх молодых рабынь и повёл к кострам. Довольно долго они просто танцевали, потом началась оргия... Взошло солнце. Из ворот города выехал высокий человек в сопровождении вооружённой до зубов стражи. Старший среди горцев сделал знак своим людям, чтобы подняли пленников. Пока он беседовал с горожанином, бородачи строили людей. Отдельно мальчиков и девочек, отдельно подростков, отдельно взрослых женщин. И отдельно молодых девушек. Тем временем, богатый горожанин и горский старшина принялись громко торговаться. Мальчиков и девочек примерно до десяти лет пересчитали, и горожанин что-то записал. Здесь о цене речь не шла, видимо, она была одинакова. Потом оценивали девочек постарше, всех придирчиво осматривали и ощупывали, словно покупали скот. Горожанин велел приседать, ходить, наклоняться. Несчастные долго стояли возле кучек своего тряпья на утреннем холоде, многие плакали от страха. Здесь цена каждой оговаривалась уже отдельно. Аналогичным образом оценивали женщин, снова горожанин осматривал всех, называл цену. Наконец, настала очередь девушек. Здесь осмотр был наиболее тщательным, торг самым ожесточённым. Когда горожанин называл свою цену, горец начинал размахивать руками, тыкать пальцами в те или иные, по его мнению, достойные части тела девушки и требовал повысить ставку. В ответ на это перекупщик принимался указывать на недостатки "товара" и наводил такую критику, что бедная девушка заливалась краской от звучавших сравнений. Оцененные перегонялись к общей толпе, а в меньшинстве оставались самые робкие, прятавшиеся за спины. Среди них были и дочери Гесиона. В конце концов, они остались в одиночестве. -А ну, раздевайтесь! - проорал один из бородачей. Вцепившиеся друг в друга сёстры не шелохнулись. -Эй, воины, раздеть их! - скомандовал старший горцев. Девушки попытались сопротивляться, и в результате на них просто разодрали одежду в клочья. Работорговец начал осмотр, но они сопротивлялись, не давая себя ощупывать. -Да что это за девки, в конце концов?! -В богатом доме взяли. Недотроги, - захохотал бородач. -Придержите-ка им руки! Горцы схватили девиц, и горожанин с видимым наслаждением, намного дольше обычного ощупывал тело первой из сестёр. Потом настала очередь Фрины и Хлои. Всё это происходило на глазах жителей селения, хорошо знавших чванливый нрав дочерей Гесиона и получивших, несомненно, великое удовольствие от созерцания живописной сцены. Девушкам разрешили одеваться, да только сёстрам было нечего надеть - одежда их превратилась в тряпки. Они оглядывались на селянок, держа в руках лоскуты, и горько плакали. Та самая молодая рабыня, что ходила в спальню к их отцу, громко и злорадно произнесла: -А нечего было из себя благородных строить! Несколько селянок засмеялись. Горожанин торговался с горцем из-за повозок, потом велел своим людям надевать на купленных рабов цепи. Детей снова погрузили в повозки, остальных приковывали друг к другу. Сестёр, по-видимому, умышленно, сковали вместе с двумя молодыми деревенскими парнями. Те непристойно хохотали и грубо лапали своих соседок. -- -Ну дайте же нам что-нибудь! - крикнула торговцу Элос. Мужчина даже не повернул головы, отсчитывая деньги горцу. Повозки, а вместе с ними и колонна рабов, тронулись к городским воротам. Заливаясь слезами, сёстры шли в одних сандалиях из хорошей кожи... Впереди шагала их бывшая рабыня. Она часто оборачивалась поглядеть на бывших хозяек и показывала им розовый узкий язык. Другая рабыня была где-то впереди. Колонна втянулась в ворота и двинулась по улицам. Город был другой, меньше того, куда возил их отец. Вслед побежали городские мальчишки, бросая комья грязи и крича что-то неприлично-оскорбительное. Сёстры заливались слезами, их лица опухли, они видели перед собой только нагло высовывающую язык рабыню. Наконец, колонна прибыла во двор работорговца. Всех освободили от цепей и загнали в большущую клетку, возвышавшуюся в середине двора. Двери женской и мужской половин закрылись. Постепенно селяне расселись на землю, и только три дрожащие девушки стояли в углу клетки, не в силах заставить себя сесть в грязь. Они простояли, наверное, часа четыре, пока брезгливость не уступила усталости. Так прошёл день. Вечером слуги торговца стали кормить рабов, швыряя в клетку какие-то объедки. Невольники хватали еду, старшие вырывали у младших и торопливо глотали доставшиеся куски. Досталось по огрызку черствого хлеба и сёстрам. Потом в корыто, стоящее в углу, слуги вылили три ведра воды, словно для животных. Вторая ночь в рабстве стала для сестёр кошмаром - ночью в клетку вошли слуги и, приставив к груди ножи, сняли с сестёр дорогие сандалии. Попытка закричать дорого обошлась Фрине. Зажав девушке рот, слуги по очереди жестоко надругались над нею, правда, формально сохранив невинность - ведь иначе она упала бы в цене! Когда Фрину, наконец, оставили в покое, девушка рухнула на грязный пол клетки, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Сёстры утешали её, как могли, но всё было бесполезно. Наутро рабов погнали на невольничий рынок. На таком торжище сёстры ещё ни разу не были. Сотни нагих невольников и невольниц переминались с ноги на ногу на помостах, бряцая цепями, отчего над этим мрачным местом плыл беспрерывный негромкий звон. Вновь прибывшим тоже велели раздеться и загнали на помост. Начался первый день. Покупателей было значительно меньше, чем товара. Рабов то и дело осматривали, велели показать зубы, присесть, наклониться, ощупывали и торговались, торговались, торговались... К завершению торгов стали собственностью новых хозяев четыре девушки, десять женщин и две маленьких девочки. Когда изнуренных многочасовым стоянием на солнце невольниц погнали назад, довольный посредник весело покрикивал: -- -Живей, живей, твари! А то жратвы не дам! Сёстры, целый день простоявшие на помосте, шли, уже безразличные к своей наготе. Чувствовали только, будто тела испачканы десятками прикосновений потных мужских лап. Торговец просил за сестёр дорого и их никто не купил, хотя приценялись многие. А ночью в клетку снова пришли. И хотя снять с сестёр было уже нечего, точно таким же образом, как накануне Фрина, теперь была изнасилована слугами Элос. Назавтра пытка невольничьим рынком повторилась. Снова девушки подвергались ощупываниям и снова их никто не купил. Хлоя весь день молилась, чтобы её купили - она понимала, что ночью мучители придут за ней. Молитва не помогла, на третью ночь стала жертвой младшая. Хлоя молила пощадить, ползая на коленях, но всё было напрасно. Под конец оргии девушка лишилась чувств, и лишь тогда слуги испугались, бросив на полу бесчувственное тело. Утром рабыни стали издеваться над сёстрами. Соседки только притворялись спящими, а на самом деле пристально наблюдали за ночными сценами. Грязные шутки сыпались со всех сторон, и последующие ночи превратились в невыносимую пытку. Мало того, что сёстрам каждую ночь не давали спать слуги, истязая их, к физическим мучениям добавлялись моральные: вечером вокруг девушек специально ложились желавшие насладиться зрелищем. Только на пятый день, когда некогда белая кожа сестёр покрылась солнечными ожогами и облезла, на рынке появился невзрачный мужчина в тёмной одежде. Покупатель тщательно выбирал молодых, стройных девушек. Добрался и до трёх совершенно измученных сестёр. Фрину и Элос он решил купить сразу. Тщетно Хлоя умоляла не разлучать её с сёстрами и взять тоже. Покупатель, проведя ладонью по тем местам, где желал увидеть пышную грудь, категорично покачал головой. Крича и рыдая, Хлоя обнимала сестёр, пока торговец, подобострастно кланяясь, считал полученные деньги. Новый хозяин кивнул слугам, те мгновенно оторвали Фрину и Элос от безутешной сестры. Так же, как и своего родного селения, они никогда больше не видели Хлою. Мужчина для чего-то купил ещё несколько похожих по возрасту и сложению девушек. Необычным было и то, что хозяин запрещал своим новым рабыням одеваться и вообще брать одежду. На ногах у одной, светловолосой и белокожей, были сандалии. Ей приказали снять обувь и идти босой. Небольшая колонна направилась к берегу моря. В числе множества лодок и кораблей у причала покачивалось небольшое парусное судно. По узкому трапу девушки поднялись на палубу, матросы погнали их в трюм. Было темно, ступни скользили на чём-то липком. Как только последняя невольница спустилась по лестнице, люк с грохотом захлопнулся. Буквально через несколько минут судёнышко вышло в море. Погодка была свежа, качало. Уже через полчаса болтанки в кромешной тьме кому-то стало плохо, и без того спёртый воздух в маленьком трюме стал невыносим. Послышались стоны, ругательства. Фрина протиснулась к лестнице, поднялась и застучала по доскам. Вскоре люк открылся. -Кому нехорошо, красавицы? - прокричал весёлый мужской голос. Не успев ответить ни слова, вытащенная за руки Фрина исчезла наверху, только мелькнули в люке ступни. Крышка снова захлопнулась, наверху грянул дружный хохот. Потом девушки услышали жалобные крики. Эти звуки доносились с палубы, наверное, не меньше двух часов. Через щели между досками Элос увидела, как на плечи обмякшей сестры надели верёвочную петлю, подтащили девушку к борту и жестоким ударом ноги сбросили в море. Элос вскрикнула, в ужасе кусая губы. Спустя минуту, Фрину, хрипящую и задыхающуюся, подняли на палубу. Изо рта сестры лилась вода, несчастная непрерывно кашляла, пытаясь отдышаться. Сняв верёвки, её поволокли к трюму, Элос едва успела спрыгнуть с лестницы, - и ей на руки упало тело полуживой Фрины. Насквозь мокрая, стучащая зубами, девушка была не в состоянии держаться на ногах. Элос уложила её, пыталась согреть собственным телом. Немного придя в себя, старшая начала плакать, её всю трясло, она что-то невнятно бормотала. Минули часы, мало-помалу дневной свет в щелях люка ослабел, а качка усилилась. Невольницы в трюме всю ночь напролёт падали друг на друга, перекатываясь по грязному полу. Судёнышко скрипело под напором волн, совсем рядом, за бортом, бушевала вода. -Мы все погибнем, - стонала Фрина, - и пусть! Лучше смерть, чем такие унижения! Уже под утро удары волн внезапно ослабели, качка стихла. Рабыни обнимались, не веря в спасение. Судно входило в бухту. Борт заскрипел о причал, на палубе топали и что-то кричали матросы. Прибыли. Однако трюм открывать никто не торопился. Прошло, наверное, не меньше часа, прежде чем слабый утренний свет проник в смрадную темноту. -Выходи, потаскухи! - крикнул тот же весёлый голос. Невольницы поднялись на палубу, разглядывая свои синяки и ссадины. -А-а, вот и вчерашняя больная! Фрина вздрогнула. К ним подходил маленький плюгавый матрос со шрамом поперёк лица. -Как здоровье? - не унимался он. -Может, полечить? Фрина попыталась молча пройти мимо, но матрос взбешенно заорал: -Грязная рабыня! Отвечай, когда спрашивает господин!! Подскочив к сёстрам, он схватил Фрину за волосы и стал наотмашь хлестать её по лицу... Размахивая плетьми и грязно ругаясь, надсмотрщики гнали девушек вглубь острова. Около двух часов невольницы переставляли ноги по пыльной каменистой дороге. Только тогда они увидели посёлок у подножия скалистых гор. Босые ступни сестёр, никогда не ходивших без сандалий, были давно сбиты в кровь. Девушки держались друг за друга и нещадно хромали, им страшно хотелось пить, да и ели только накануне утром. Их вели через посёлок. Жалкие хижины и десятки нагих рабынь. Редко у кого на волосах повязан кусок белой материи. Зато на груди у каждой - большое круглое клеймо. Бегали по улицам такие же голые тощие дети разных цветов кожи со вздутыми животами. Полтора десятка новых невольниц, пройдя всё селение, не увидели ни единого раба мужского пола - только надсмотрщиков, грозно помахивающих плетьми и палками. На площади в центре посёлка дощатый помост, столб с перекладиной. На столбе привязана распятой рабыня, лицо несчастной полностью скрывали спутавшиеся грязные волосы. Вид наказанной и безразлично снующих мимо неё товарок, не обращающих на висящую ни малейшего внимания, вселил в души сестёр новые страхи. -Нам не повезло сразу, я знаю, меня скоро убьют, - прошептала Фрина. За селением потянулись поля, на которых, под свист бичей, согнувшись, работали всё такие же женщины-рабыни. И только здесь невольницы увидели замок в скалах, угрюмый и неприступный. Их вели туда. Медленно ехавший в коляске хозяин вдруг обогнал тащившихся из последних сил рабынь и быстро скрылся впереди. Элос, увидев замок, зашептала шатавшейся от усталости сестре, что на полях их работать не заставят, красивых девушек, вероятно, купили для того, чтобы прислуживать господам. Фрина не отвечала. Она лишь стонала, осторожно ступая на израненные ноги. Перейдя опущенный для них разводной мост, девушки прошли ворота и оказались за стенами замка. Надсмотрщики велели рабыням стать друг рядом с другом и куда-то исчезли. Вокруг не было ни единой живой души. Лишь угрюмые, серые каменные стены, да квадрат неба, если поднять голову вверх. Невольницы простояли не менее часа, они валились с ног от усталости, но, боясь наказания, ни одна не присела ни на секунду. Наконец, послышались шаги. Девушки увидели четверых вооружённых мужчин, спускавшихся по лестнице. Скомандовали идти вперёд, поднимались по каменным ступеням, потом брели какими-то коридорами, затем по лестницам вниз, вниз и вниз. Здесь, во тьме и сырости, где свет давали только факелы, рабыни увидели ряды окованных дверей. Открывая, солдаты молча вталкивали внутрь по одной девушке, и тут же запирали за ними. -Это что, тюрьма? - спросила сестру Фрина. Элос подавленно молчала. Пришёл и их черёд. Распахнулась тяжёлая, скрипучая створка, и старшая исчезла внутри. В следующую дверь толкнули другую сестру. За спинами лязгнули засовы. Элос ничего не видела. В комнате, куда её привели, как ей казалось, царила кромешная темень. Девушка медленно пошла вперёд, вытягивая руки, и через пару шагов наткнулась на шершавую стену. Спустя минуту она смогла разглядеть очертания крохотной каморки. Вот куда забросили её жестокие боги всего через несколько дней после того, как любящий отец целовал на прощание! Здесь были стены, пол, потолок, немного гнилой соломы на полу. Маленькое оконце, почему-то у пола, забранное толстенными железными прутьями и больше ничего. Ни постели, ни клочка ткани, чтобы укрыться... Обессилевшая до предела, невольница сгребла солому и растянулась на ней. Сбитые камнями ступни жутко ныли. Она задрала ноги вверх и оперлась ими о стену. Кровь отхлынула, и, кажется, стало чуточку легче. Перед закрытыми глазами возникли картины недавнего прошлого - родной дом, роща, где сёстры рвали финики и орехи, улицы селения, лицо отца... Где он сейчас? Чем сможет заглушить своё страдание? В одночасье он лишился всего: дома, мастерской, дочерей, даже рабынь! Элос пожалела отца. "Хотя", - подумала она, - "больше стоит пожалеть нас. Мы с Фриной в какой-то тюрьме, Хлоя вообще неизвестно где. Может, её купил на потеху матросам какой-нибудь судовладелец и сейчас несчастную сестру заставляют беспрерывно служить десяткам голодных мужчин? Или младшую купили для тяжёлой работы, и кнут надсмотрщика уже полосует её худую спину... А что же будет с нами?" - думала Элос. "Зачем покупать пятнадцать молодых и красивых девушек и заживо хоронить их в этом склепе? Где здесь смысл?" И она не могла найти ответа. Мысли, усталость, бессонная ночь в вонючем трюме сделали своё дело. Элос уснула. Сколько она проспала? Разбудили жажда и голод. Девушка стала прислушиваться. Кажется, доносились какие-то звуки. Да, хлопали в коридоре тяжёлые двери. Всё ближе. Элос охватил страх. А может, их новый хозяин ест человеческое мясо и сейчас они будут убиты и зажарены? Скрежет засова прервал мысли девушки. Дверь открылась. На пороге своей каморки Элос увидела то, что потом всю ночь стояло у неё перед глазами. В её камеру входило существо. Невольница поджала ноги и испуганно вскочила. Оно протянуло Элос кусок хлеба и кружку с водой. Элос схватила хлеб, жадно выпила воду, и только тогда поняла, кто перед нею. Всё тело этой несчастной женщины было кем-то зверски изуродовано. Прошло много времени, плоть неровными буграми срослась на груди - месте ужасных ран. Страшное, в глубоких багровых шрамах, тело, спутанные сальные волосы, отрешённое лицо и потухшие глаза - всё это придавало рабыне облик ожившего мертвеца. С куском хлеба Элос застыла на месте и не могла двинуться, хотя дверь камеры давно закрылась, и смотреть было не на кого. Вот что здесь делают с девушками, вот что ждёт их с сестрой и ещё тринадцать купленных вчера рабынь! Прошло немало времени, прежде чем невольница смогла успокоиться и вцепиться зубами в черствую лепёшку. Крохотное оконце у самого пола, дававшее свет, потускнело. Наступил вечер, а потом Элос оказалась в кромешной тьме. Ей хотелось спать, но перед глазами всё стояло молодое красивое лицо и жуткое тело рабыни, приносившей хлеб и воду. Элос тряслась от страха и холода, лёжа на каменном полу, едва прикрытом жидкой соломой. Только под утро девушка заснула. В камере ей пришлось провести нескончаемо долгие дни и не менее долгие ночи. Поначалу Элос очень страдала от запаха собственного тела, а потом - намного сильнее от боли в груди, которую в один из первых дней поразило раскалённое железное клеймо. Однажды в проёме открывшейся двери невольница увидела мужчину. Сильные руки бесцеремонно вытащили её наружу... Элос увидела, что выводят из камер всех, и немного успокоилась. Девушек построили во дворе, она увидела Фрину и ободряюще помахала сестре рукой. Рабынь погнали в деревню, на краю огромного поля стражники замка передали девушек надсмотрщикам из деревни. Те приказали полоть сорную траву, невольницы встали рядами и принялись вырывать сорняки. Поднимавшееся всё выше солнце пекло нещадно, по телам девушек струился пот. Надсмотрщики подгоняли отстававших грязной руганью и ударами палок по ягодицам. Элос бессознательно рвала и шагала, шагала и рвала. И каждую секунду со страхом ждала удара. Миновал не один час адского труда. Кружилась голова, тошнило, в висках гулко стучала кровь. Наконец, всем разрешили отдохнуть. Как только Элос поняла это - тотчас же рухнула прямо в борозду, с наслаждением разогнув затёкшую спину, вытянув ноющие от усталости ноги. Она ощущала, как сухая земля и песок облепляют её пропитанное потом тело, но не могла больше ни стоять, ни сидеть. Ладони Элос, не привыкшей к такой, да и вообще к какой бы то ни было, работе, опухли, пальцы рук сильно болели. К вечеру девушка едва держалась на ногах, несколько раз, спотыкаясь, падала на колени. Рук она почти не чувствовала, голова раскалывалась от боли, а спина была обожжена солнцем. Не позволив ни попить, ни обмыться, рабынь погнали в замок, передали тамошней страже. Измученные и невообразимо грязные, невольницы были тотчас растолканы по камерам. Элос, только коснувшись своей соломы, немедленно провалилась в тяжёлый болезненный сон. Ей виделись жуткие чудовища с бичами и палками, гонявшиеся за Фриной по полю с криками и бранью. Буквально на несколько секунд она вынырнула из забытья, чтобы попить принесённой безгрудой девушкой воды и снова забылась. Утром Элос разбудил волчий голод. Она не встала, только повернулась на другой бок. Спина болела, пальцы рук не сгибались, порезы нестерпимо саднили. С ужасом Элос подумала: а ведь сегодня их снова могут погнать на работу! В подтверждение этой мысли девушка услышала стук дверей и шаги стражи. Дошла очередь и до её камеры.

Рабыня, сестра рабыни

"Ярена"

Что делает здесь этот человек? Эта мысль как бы сама по себе витала в пространстве, обрисовываясь в виде букв на потолке, стенах, обитых черным шелком, растворяясь в дрожащем от маслянистой жары воздухе. Ярена лениво приподнялась на локте, пытаясь уследить за хитрыми буквами в воздухе, но никогда нельзя было угадать, где они появятся в следующий раз. Они то зажигались предупреждающе-красным у самого изголовья старинной кровати черного дерева, то плясали на подоконнике мрачную черную пляску на фоне новомодного разноцветного оконного стекла. Наложница герцога, а точнее одна из 174 его рабынь-наложниц, встала с кровати, всем своим телом ощущая нарастающее сопротивление раскаленного воздуха в комнате. Казалось, что с каждым ее движением плотность этого газа увеличивается, и обжигающие частицы впиваются в кожу, растворяясь в ней. Эта извращенная пытка повторялась каждый раз. И каждый раз Ярена не видела лица этого человека. Он всегда стоял к ней спиной, сложив руки на груди в каком-то древнем молитвенном жесте. Мучимая желанием, дотронуться до него, она касалась его обнаженного плеча, но он ускользал в последний миг, когда оставалось совсем чуть-чуть, и ее рука проваливалась в пустоту. В этом месте Ярена всегда просыпалась. Ярена открыла глаза. Ей не нужно было гадать, кто этот человек. Она знала его, как знал любой, родившийся на Аджуне. Это был принц Аджуна - Этэн. В прошлом году, когда Ярена встретила 16-ю весну, по закону герцогства Гож, ее привели к Маринде - главной наложнице герцога. Именно она выбирала новых наложниц для повелителя. Ярену и еще двоих девушек отобрали среди более чем двух сотен "претенденток". Впрочем, Ярена знала это давно. Ее сны рассказали ей об этом. В отличие от других девушек, Ярене не пришлось привыкать к роскошной обстановке дворца. Она с детства знала все его коридоры и тайны. Просто она переехала с этажа прислуги на этаж, где жили наложницы герцога - каждая в своих апартаментах. И каждая имела свою служанку. Поэтому, когда Ярене отвели освободившуюся от надоевшей наложницы комнату, первое, что она сделала, это призвала к себе персональную прислугу. Аруну. Сестру. Сколько себя помнила Ярена, столько Аруна была рядом. И хотя Аруна думала, что присматривает за младшей сестрой, Ярена-то знала, кто кого оберегает. Они никогда не говорили о снах Ярены, и Ярена не знала, догадывается ли сестра о том, что происходит. Впрочем, слово "говорили" здесь неуместно. Аруна была немой от рождения. Какие-то проблемы со связками. Конечно, будь они богачами, сестру можно было бы вылечить за несколько дней. Но денег у них не было, да и кто бы позволил рабыне идти к врачу по такому пустячному поводу? К Аруне прочно приклеился ярлык "юродивая". Общалась с людьми она только через сестру, с которой они разработали свою систему знаков. Впрочем, общаться особо не приходилось. В основном, ей отдавались приказы, а слышала она хорошо. Аруна с десяти лет была прислугой. Никто не мог бы сказать, была ли она так же красива как сестра или нет. Скорее - нет. Она коротко стригла волосы, так что вырисовывалась правильная форма черепа и красила их в синий цвет. Форма прислуги - черные балахоны, которые абсолютно скрывали фигуру, а повязка закрывала лицо, так что невозможно было понять кто перед тобой мужчина или женщина. Ярена радовалась этому, потому что чем меньше взглядов будет привлекать к себе сестра - тем лучше. За этот год она лишь дважды была у герцога, что при таком количестве наложниц неудивительно. У Ярены было много свободного времени, которое она проводила с сестрой. Впрочем, в последнее время Аруна все более замыкалась в себе. Чем больше Ярена думала, тем яснее приходила к выводу, что сестра не знает, но чувствует. Она попыталась поговорить с ней об этом, но так и не смогла сказать ничего, что бы объясняло то состояние, в котором она находилась. И лишь однажды, когда по ретранслятору показывали праздник цветов во дворце, Аруна сцепила руки так, что пальцы побелели. Когда принц Этэн спускался по дворцовой лестнице, разбрасывая, согласно древней традиции, бутоны нераспустившихся цветов в толпу, Аруна на мгновенье закрыла глаза, а принц в зеркале ретранслятора вдруг замедлил шаг и оглянулся, словно бы ища шутника, который послал ему импульсовый толчок, если допустить, что в толпе нашелся бы такой сумасшедший самоубийца. Как бы Ярена хотела оказаться в столице! Но столица была так далеко, что принц, лишь однажды побывал в герцогстве Гож. Ярена очень хорошо помнила тот день. В ту ночь они впервые оказались во дворце герцога. И, хотя ей было всего четыре года, она помнит лицо сестры, когда та увидела Этэна. Они шли за служанкой, которая вела их в стерилизовочную, через которую проходили все рабы, пришедшие извне. 10-летня Аруна вела сестру за руку. Вдруг она остановилась и подошла к колонне второго этажа. Малышке Ярене не было видно, что происходит на первом этаже, но она видела, как потемнели глаза сестры. Она напряженно всматривалась куда-то вниз. Ярена наклонилась к щели между перилами и увидела процессию, идущую по первому этажу. Среди многочисленных охранников и рабов, а так же прекрасных полуобнаженных рабынь в самом центре шел человек в широких ярко-красных шелковых штанах, обнаженный по пояс с гладко выбритым черепом. Вдруг он остановился. Вся процессия замерла. Охрана подняла оружие. Но Ярена готова была поклясться, что никто, кроме принца ничего не почувствовал. Охранники бессмысленно вертели головами, рабы замерли в немом ожидании, а принц стоял посередине, глядя перед собой и словно бы прислушиваясь к чему-то внутри себя. Вдруг он поднял голову и, хотя он не мог их видеть, посмотрел туда, где стояли сестры. Так Ярена впервые увидела лицо этого человека. Таким она его и запомнила: со скрещенными на груди руками, поднятой головой и взглядом устремленным на них, точнее на Аруну. Уже тогда Ярена это знала, сама не понимая почему. Тогда, 13 лет назад, когда Ярена впервые увидела принца, еще даже не зная, кто это, он был немного другим. Еще не было тех сладострастных складок у рта, что появились позже, не было того выражения глаз, что накладывают годы и которого не может быть у 20-летнего юноши. Следы порока или опыта, а, может, понимания появляются позже. Тогда их не было. И все же он почти не изменился. Глядя на 33-летнего мужчину с литой мускулатурой, как у всех мужчин царствующего дома Славаро, с гладко выбритым черепом, что делало его похожим на какого-то древнего полузабытого бога, и взглядом, скользящим не по поверхности, а смотрящим внутрь, Ярена думала о том, что время приближается. Она посмотрела на побелевшие пальцы сестры, на сосредоточенное, но слегка непонимающее лицо принца в зеркале ретранслятора и подумала - знают ли они?..

"Этэн"

Принц полулежал на софе, рассеянно глядя на танцующих рабынь у бассейна. Блуждающая улыбка скрывала мрачные мысли, преследовавшие Этэна в последнее время. Ему, как наследнику трона приходилось много заниматься политикой, как внешней, так и внутренней. Аджун - планета, находящаяся на перекрестке межпланетных торговых путей, имела очень выгодное расположение, и многие правители в галактике хотели бы иметь такого серьезного союзника с мощной армией. Однако это не значит, что Аджун не имел скрытых внешних врагов. Этэн налил себе вина и ласково улыбнулся лежащей рядом наложнице, продолжая размышлять о превратностях судьбы. Его мать - любимая наложница императора - умерла сразу после его рождения, подарив трону наследника. Ее место заняла другая, родившая четырех дочерей и двоих сыновей. Старший из них - Крон - как нельзя лучше соответствовал представлениям знати о наследнике Аджуна. Хитрый и жестокий, именно он подавил восстание рабов в провинции Гож 13 лет назад. Этэн был там уже после и видел казни оставшихся в живых повстанцев. Трудно поверить в то, что Крону тогда было всего 18 лет... Крон всегда относился к брату с неизменным пиететом, однако, о том, что скрывалось за его улыбками, можно было лишь догадываться. О чем думает пустынная змея, которая берет пищу из твоих рук? Вряд ли Крону, так же как и всей аристократии Аджуна, нравятся вольные мысли Этэна об изжившем себя институте рабства. Впрочем, Аджун, далеко не единственная планета в галактике, следующая старинным обычаям в этом вопросе. Пока жив император, им ничего не угрожает. Но отец стареет, и кто знает, что будет после восхождения на трон его старшего сына? Те, кто рядом и на кого можно положиться, их слишком мало. Младший брат - Интеп - так разительно отличающийся от Крона и так похожий на Этэна и боготворящий его. Но Интепу всего 20, столько, сколько было Этэну во время восстания в Гож. Он еще слишком восторжен и доверчив, еще не знает сам всех возможностей и... да что там, просто еще не знает жизни. Зато Самур, друг детства, с родословной столь же древней, как и у правящего дома Славаро, недавно ставший начальником охраны наследника, выбрал этот путь не случайно. Человек, всем сердцем желающий восхождения на трон наследника, не ради собственного обогащения, а ради воплощения тех идей, что с детства бродили в его бунтарской голове, идей нашедших понимания в столь же бунтарской душе наследника дома Славаро. Как всегда резкий толчок откуда-то извне оборвал мысли Этэна. За последние годы он уже привык к этому и не пугается так, как в первый раз, когда это случилось в замке герцога Гож. Тогда, он шел со встречи с герцогом, где пытался смягчить его позицию относительно оставшихся в живых повстанцев и предотвратить последовавшие затем многочисленные казни. В замке Гож, по размерам хотя и уступающем императорскому, но все равно поражающим своим великолепием и размерами, он впервые ощутил это внутреннее "прикосновение" - так он про себя позже назвал это странное ощущение. Словно бы кто-то тихо коснулся его щеки, а затем слегка сжал. Силовой поток исходил откуда-то сверху. Но наверху никого не было, а спустя несколько минут ощущение исчезло. С тех пор оно стало появляться довольно часто, но никогда так сильно как тогда в замке. Этэн привык к нему и даже полюбил, и все равно каждый раз оно обрушивалось на него неожиданно. А самое странное, что он не мог понять его смысла. Он обращался к жрецам, но не получил сколько-нибудь вразумительного ответа, лишь невнятное бормотание насчет ауры и силы, что надвигается с Востока. Этэн прислушивался к ласкающей его силе и впервые попытался мысленно ответить на нее. Не зная от кого она исходит, он просто послал в ответ такой же силовой импульс, закрыл глаза и коснулся щеки человека, что думал сейчас о нем. Не смотря на предостережения Интепа и Самура - единственных людей, кроме жрецов, посвященных в эту тайну, он не чувствовал угрозы от этой силы, скорее наоборот. Его ответ вызывал совершенно неожиданную реакцию. Он почти физически почувствовал, как этот кто-то, кто умел его находить в пространстве, испугался, ласкающая сила заметалась по его телу, словно пытаясь спрятаться. Этэн попытался поймать ее, но она, словно почувствовав ловушку, ускользнула и исчезла. -- Мой господин? - лицо наложницы, склонившееся над ним, вернуло его к реальности, - с Вами все в порядке? Этэн кивком головы отпустил танцовщиц и задумчиво посмотрел на юную девушку, взволнованно склонившую перед ним голову. Наложницы наследника - самые прекрасные женщины Аджуна. Принц привычно улыбнулся. -- Иди ко мне... Он провел рукой по трепещущему телу девушки, но прежде, чем он успел унестись в мир наслаждений, Сила вернулась. И на этот раз она была разгневанной. Получив весьма болезненный щелчок в самое интимное место, он, как ни странно, не удивился. Сила попалась в ловушку. Поскольку, еще не успел закрыться канал, и она стала свидетельницей происходящего. Довольно ощутимо отхлестав Этэна, Сила ушла, канал закрылся. Этэн расхохотался. Теперь он точно знал, что Сила исходит от женщины. Он отпустил ничего не понимающую рабыню и велел позвать Интепа и Самура. Он понял, что время приближается. Только вот что оно принесет?

"Аруна"

Аруна не очень понимала, что происходит. Почему она так злится? Собственно, какое ей до всего этого дело? Единственное сокровище, которым она обладала, умещалось в одно маленькое слово - Ярена. Остальное ее не касается. Мир, в который Господь отправил ее, не был ни жестоким, ни добрым. Он такой, какой есть. Она никогда не думала о том, что было бы, будь он другим. Возможно потому, что в отличие от сестры очень хорошо помнила тот день, 13 лет назад, когда их родители в последний раз ушли из пещеры, что была их убежищем в последние месяцы. Вместе с ними ушли многие. И никто не вернулся. А потом были казни. Но родителей там не было. Они погибли раньше. Зато Аруна видела дядю Тариса, избитого и окровавленного, среди других повстанцев на площади. Он узнал племянницу, она поняла это по мгновенно расширившимся зрачкам и почувствовала, как он "прикоснулся" к ее щеке. Это была их игра. Мамин брат научил Аруну этому несложному, как ей казалось, трюку, когда на расстоянии, ты мысленно касаешься человека, обращаешься к нему, чувствуешь его настроение в данный момент. Тарис ободрял племянницу, она почувствовала, едва ощутимую дрожь его Силы, но Силы по-прежнему, мощной. И тогда, уходя, он отдал ей все, что у него было, это был его прощальный подарок. Она вернулась в замок, куда привела Ярену несколькими днями раньше. Она сама не знала, почему пошла именно туда. У двух сирот не было шансов в этом мире. Рабство ждало их в любом случае. Пусть уж это будет герцогский замок. Они обе родились на свободе, уже после побега родителей, поэтому клеймо поставили им в замке, в первый же день. И оно еще болело. А тогда, в первый день она увидела того человека. Странное чувство вдруг пронзило ее. Она почувствовала гнев и ярость, исходящую от него и, сама не зная почему, вдруг протянула к нему Силу. Его реакция так же удивила ее. Он сразу откликнулся. Обычно люди долго не понимали, что происходит. Иногда, еще в пустыне они с Тарисом баловались, направляя Силу на разных людей, которые, сначала поеживались, потом начинали отмахиваться, словно какое-то назойливое насекомое летало вокруг, затем начинали беспомощно оглядываться. Однажды отец даже в шутку поколотил шурина, когда тот в течение часа изводил его подобным образом. А этот человек, мгновенно остановился, почувствовав прикосновение Силы. Более того, он безошибочно угадал, откуда она исходит. Тогда Аруна испугалась и убежала. Но спустя время ей снова захотелось узнать, что происходит с тем странным человеком. Она нашла его. Сначала осторожно, чтобы опять не напугать его, она коснулась щеки; почувствовала, как он слегка вздрогнул. Затем, успокоившись, он стал прислушиваться к тому, что происходит. Она видела его злость и чувствовала, как он мечется по комнате. Затем он остановился. Она продолжала улыбаться. Сила могла быть разной. И сейчас от нее исходила спокойная уверенность. Он успокоился, а потом вдруг попытался поймать ее. Эта попытка была совсем наивной и только позабавила Аруну. Она слегка щелкнула его по носу и закрыла канал, чтобы потом снова вернуться. С тех пор прошло 13 лет. И ощущение чего-то надвигающегося не покидало Аруну уже давно. Она молилась всем известным ей Богам, чтобы ее миновала чаша сия. Она больше не хочет терять. К тому же у нее осталась только сестра. И еще этот странный человек, который, как она выяснила спустя только несколько месяцев, после того, как увидела его в замке Гож, оказался принцем Аджуна. Она видела его несколько раз в зеркале ретранслятора и каждый раз, не удержавшись, посылала ему ласковые прикосновения. Она так привыкла к этому. Хотя прекрасно понимала, что если бы это станет кому-нибудь известно, какая страшная казнь ждет ее. Поэтому, она не говорила об этом даже с Яреной. Впрочем, сестра возможно о чем-то догадывается. Но чем меньше она будет знать, тем спокойнее ей будет. Хотя знать - что? Но сегодня Аруна просто не понимала, что происходит. Она попалась в его ловушку впервые. Он удержал ее силой, мужской силой и она не смогла противостоять ей. Хуже того, она разозлилась и, кажется, довольно сильно ударила его. Боже... она ударила принца Аджуна. Если об этом станет известно, минуты ее пребывания на грешной земле этой планеты сочтены...

"Этэн"

"В дороге"

Но времени уже не оставалось. Сестры не знали, что подгоняемый любопытством, принц не останавливался по дороге нигде. Его эскадра воздушных кораблей вылетела из столицы и взяла курс на Гож. 14 часов чистого времени. Никто, конечно, не мог предположить, что принц, сразу полетит к замку. Самур, как всегда был недоволен: -- Мой принц, не следовало так торопиться. Мы привлекаем внимание. Раз мы едем развлекаться на охоту, то и нужно придерживаться этой версии. -- Я впервые с тобой согласен, - Интеп лениво потягивал дрог, горячий алкогольный напиток, смешанный с лесными травами, - мы вполне могли бы заехать в пару-тройку притонов и борделей, а не нестись как сумасшедшие на эту весьма сомнительную "охоту" за какой-то плюгавой не то девчонкой, не то бабулькой! -- Не раздражайте меня оба, - принц пребывал в мрачном расположении духа то ли от долгого перелета, то ли оттого, что понимал некоторою правоту друзей. -- Как скажешь, мой принц, - пропищал Интеп, изображая подобострастный тон наложниц. Но Этэн отмахнулся, призывая брата замолчать. Закрыв глаза, он сидел так некоторое время, затем начал улыбаться. Самур и Интеп переглянулись. Принц открыл глаза: -- Она искала меня. Она в Гоже. Пыталась проверить, что со мной. Я был неприступен, как настоящий мужчина. Интеп горестно вздохнул: -- Фу ты! Я думал что-нибудь серьезное. Принц вскочил с места и со всей силы пихнул брата, и тот как обычно полетел кувырком: -- Ну и проваливай тогда отсюда, зануда! - Принц послал ему вдогонку весьма непристойный жест. Самур, улыбаясь, смотрел на принца. Иногда тот казался совершенным ребенком, особенно, если не знать, что скрывается за этой чуть ироничной, немного ленивой полуулыбкой. -- Мой принц, какие у нас планы? -- Никаких! Пусть герцог нервничает и ищет скрытые подвохи. Никакой политики. Только разговоры об охоте и женщинах. И естественно ни слова об истинной цели нашего визита. -- Но как вы собираетесь ее найти? -- Я почувствую ее, даже если она попытается скрыться от меня. По традиции, герцог предложит мне всех своих наложниц на выбор. Возможно, она среди них. Ну, а когда мы до нее доберемся, там и посмотрим. И не надо так страшно вращать глазами. Обещаю, что дам тебе с ней пообщаться, чтобы ты проверил, что она не прячет кинжал с ядом в белье. Самур даже не улыбнулся: -- Не буду надоедать вам подробностями, но есть гораздо более действенные способы убийства. Но, безусловно, поговорить с ней необходимо до того, как она будет допущена к вашей персоне. Принц устало вздохнул: -- Ты лучше иди. А то еще придумаешь какой-нибудь заговор. На горизонте тем временем показалась граница герцогства Гож. Принц чувствовал, как нарастает возбуждение охотника, почувствовавшего добычу. Он надеялся, что добыча того стоила. Пустыня, которая врезалась в герцогство с юга, приносила с собой сухие ветры и удушающую жару. Флора и фауна за многие тысячелетия приспособились к такому климату, и лишь люди по-прежнему страдали от жары. Ядовитый пустынный закат уже окрасил небо в невероятные цвета. Приближалась ночь, что избавляло принца от длительного приема герцога и давало возможность быстрее приступить к цели своего визита, воспользовавшись древним правом выбрать любую наложницу хозяина. Эскадра приземлилась неподалеку от замка на герцогской воздушной поляне. Герцог со свитой лично встречал принца, как того и требовал обычай. Герцог, еще не старый, но уже стареющий и отчаянно пытающий не замечать этого мужчина. Излишние возлияния, сладострастие, а может, жестокость, которая так присуща людям с "голубой" кровью на этой планете, состарили его несколько раньше. Герцогу недавно исполнился 51 год, ровно на столько он и выглядел. Седые волосы, морщины у глаз и губ и какая-то пустота во взгляде. Он преклонил колени перед царственной особой с достоинством, полученным по праву рождения. -- Дорогой герцог! Я рад, что могу поздравить вас лично с днем рождения, которое, как я слышал, вы совсем недавно отметили с традиционной пышностью и великолепием, - губы принца буквально источали мед. Самур снова поймал себя на мысли, что если не знать Этэна, можно было бы решить, что это встреча лучших друзей. Однако Самур ни на минуту не сомневался, что герцог Гож тоже прекрасно знает, о чем речь. -- Мой принц! Как жаль, что вы не смогли присутствовать на этом празднике, но я ни нисколько не сомневаюсь, что мне удастся устроить вам достойный прием, не смотря на то, что сезон охоты на Грифонов еще не начался, уверен, что несколько десятков этих прекрасных животных нам удастся унести в качестве трофеев. Сказать по правде, я был несколько удивлен вашим неожиданным визитом. Вы так давно не чтили нас своим присутствием... Самур слегка напрягся: вот сейчас, важный момент... Вдруг Интеп вынырнул откуда-то сбоку и, лукаво улыбаясь, взял герцога под руку: -- Уважаемый герцог, я открою вам страшную тайну. Это я настоял на немедленном прибытии нашей эскадры в ваше герцогство еще до начала сезона охоты. А все мой брат! Это он рассказал мне о вашем потрясающем гареме и безумно красивых наложницах. Честно говоря, я просто уговорил Этэна поскорее отправится к вам, для перенятия опыта в этой области. Герцог засмеялся, а Самур внутренне облегченно вздохнул. Этот мальчик далеко не так глуп, как иногда хочет показаться. -- Без сомнения, в самое ближайшее время у вас будет возможность познакомиться с девушками и по старинному обычаю выбрать себе спутниц. Этэн снисходительно улыбнулся, глядя на брата: -- Да уж, честно говоря, он мне ужасно надоел со своими расспросами. И пока Интеп будет наслаждаться прекрасным обществом, я думаю, что мы прекрасно проведем время на охоте. -- Протестую! Я тоже пойду охотиться! -- Вот этот-то и кажется мне сомнительным, особенно после того, как ты познакомишься с гаремом нашего дорогого герцога. Продолжая разговор в том же духе, опять же следуя давней традиции, все расселись по колесницам, запряженным прирученными грифонами, и направились в замок Гож.

"В замке"

Аруна помогла сестре одеться для приема. Наложница должна выглядеть наилучшим образом, особенно наряжаясь для особы королевских кровей. Ярена, как всегда была прекрасна - длинные черные волосы заплетены в две косы, украшенные драгоценностями, прозрачные одеяния, тело намазано благовониями по старинным рецептам и блеском современных технологий. На Аджуне всегда так: древние обычаи соседствуют с прогрессом, устремленным в будущее. Ярена улыбнулась на прощание: -- Я скоро вернусь. Спрячусь в самый дальний угол, пережду церемонию, и ты соскучиться не успеешь, как я уже буду тут. У нас уже практически все решено. Маринда давно знает, кого предложат принцу. Я не вхожу в число ее любимец, так что вряд ли меня допустят даже до свиты. В принципе, моего отсутствия никто бы не заметил, но не пойти я не могу - донесут. Она поцеловала сестру на прощание и упорхнула. Аруна осталась ждать. В огромном зале, куда привели принца сразу после легкого ужина, собрались все 174 наложницы герцога. Интеп с неподдельным интересом и восторгом разглядывал все это великолепие, а Самур откровенно скучал. Все эти женщины... Принц же прекрасно знал, что в гареме уже давно решено кого ему предложить, но не собирался позволить собой манипулировать. Он уже заметил, как вполне зрелая, яркая и очень красивая женщина - главная наложница - слегка подталкивает очаровательную рыжеволосую девушку, разукрашенную как праздничное дерево тарум. Несомненно, он одобрил бы этот выбор в любой другой день, но только не сегодня. Сегодня он сам решит. -- Не хочешь взять с собой вон ту, рыженькую? - шепнул он Интепу. Брат удивленно повернул голову: -- Но, кажется, ее выбрали для тебя. -- Да, но я хочу сам выбрать. В конце концов, я наследник дома Славаро, не так ли? -- О, да, мой принц, конечно! - Интеп слащаво улыбнулся и направился в сторону рыженькой наложницы. По толпе женщин прошелся робкий гул. Этэн прислушивался к внутреннему голосу. Самур внимательно следил за принцем. -- Ее здесь нет, - покачал головой Этэн, - хотя... есть что-то, кто-то... Кто-то, кто пытается от меня спрятаться. Пошли, в самом углу. Где-то там. Самур последовал за принцем. Наложницы опускались на колени при приближении наследника, но тот проходил мимо. Наконец, в самом конце, среди менее красивых девушек, если здесь в этой красоте вообще было уместно подобное замечание, стоял настоящий бриллиант. Непонятно, почему ее не выдвинули в первые ряды, такой жемчужиной по праву мог бы гордиться любой мужчина, даже сам император. Она явно пряталась. На ее лице был испуг, она осталась стоять на месте, словно пригвожденная к мраморному полу зала. Самур притворно нахмурился: -- Дитя мое, тебе никогда не говорили, что при приближении наследника престола, ты должна опуститься на колени? Девушка рухнула, как подкошенная, а Этэн, внимательно разглядывавший девушку, удовлетворенно кивнул: -- Мы нашли то, что искали. Пойдем, малышка, думаю, у нас с тобой будет интересная ночь. Впрочем, этих слов Ярена уже не слышала. Она была в глубоком обмороке, что вызвало вполне понятные смешки среди других наложниц. Охранник принца взвалил девушку на плечи, и процессия удалилась, что, кстати, не помешало Самуру по пути выхватить из толпы очаровательную пухлую малышку, как раз в его вкусе и прихватить ее с собой. Кто знает, как сложиться ночь, а малышка, всегда пригодиться. Замыкал процессию Интеп, гордо шествовавший с тремя девушками с рыжей чаровницей во главе.

"Ночь начинается"

Ярена очнулась, но лежала пока, не открывая глаз. Она сразу вспомнила, как печально закончился вечер. Трудно представить себе, что ее ожидало, а главное, где сейчас сестра. У нее в ушах уже раздавалось бряцанье старинных пыточных орудий. В этом вопросе Гож тоже был консерватором. Но ее окружала полнейшая тишина. Наконец, Ярена отважилась - слегка разомкнул веки и тут же в ужасе зажмурилась: принц сидел рядом и пристально на нее смотрел. С другой стороны стоял совершенно жуткий черный человек со свирепым лицом в одежде варидов - личной охраны наследника и юноша с капризным, чуть надменным выражением лица, который, увидев, что она открыла глаза, пропел: -- Ну что, красавица, сама признаешься или мы сейчас посадим тебя в корзину с ядовитыми пустынными пауками! Ярена затряслась от ужаса. Она села на кровати, уставившись в пространство перед собой, пыталась сообразить, что ей делать. Раз здесь нет Аруны, возможно, им про нее ничего не известно. Нужно попытаться тянуть время. Сестре сообщат, что она у принца, возможно, она успеет скрыться. -- Простите... я не хотела... я... - рыдания душили ее, что, впрочем, в этой ситуации было как нельзя более кстати. Интеп позвонил в колокольчик. Мгновенно распахнулась дверь, на пороге появилась прислуга. Невозможно было понять кто это - мужчина или женщина, но оно удивленно уставилось действующих лиц этой драмы: плачущая девушка на кровати и трое мужчин, окружающих ее. -- Принесите, что-нибудь выпить! - бросил Интеп раздраженно. Похоже, эта канитель затягивается. Конечно, никаких пауков нет и в помине, но девчонка явно не собирается ничего рассказывать. Эти слезы могут продолжаться бесконечно, а его ждут три очаровательные девушки. Этэн тяжело вздохнул: -- Послушай, милая... Когда Аруна услышала шаги в коридоре, она бросилась к двери. Все обдумав, она решила, как только вернется Ярена, все же попытаться бежать. Вещи уже собраны, осталось только дождаться наступления ночи. Аруна распахнула дверь, но увидела на пороге старшую прислугу: -- Собирайся. Ярена у принца. Они просят принести им выпить. Иди, - затем она несколько замялась, - Девочка плачет. Что там происходит? Непонятно откуда у Аруны взялись силы улыбнуться. Она беспечно пожала плечами. Захлопнув дверь перед носом старшей, она заметалась по комнате. Надо спасть сестру. Ярена вылетела в коридор, чуть не сбив с ног все еще стоявшую у дверей ничего не понимающую прислугу, побежала за вином. Девочка плакала. Этэн пытался ей что-то втолковать, Самур самоустранился от этой канители и стоял у окна. А Интеп злился. Когда в дверь постучали, он неожиданно громко рявкнул: -- Входи! В комнате появилась прислуга. Все же странные у них одеяния, не поймешь, кто перед тобой. Интеп хмуро посмотрел на это нечто: -- Поставь на стол и можешь быть свободен. Все же этот больше походил на парня. Парнишка испуганно прошелестел к столу, поставил поднос и склонился в поклоне. Интеп не выдержал: -- Проваливай! Чего уставился? Все остальное произошло одновременно. Девчонка перестала плакать. Парнишка отчаянно махал руками, производя какие-то непонятные мистические жесты. "Колдун что ли?" пронеслось в голове у Интепа. Самур выхватил оружие, а Этэн закричал: -- Держите его! Это он! "Он? Этэн же говорил, что будет она?" - Интеп еще успел удивиться, когда почти одновременно с Самуром подскочил к парнишке и заломил ему руки. Самур хмуро кивнул: -- Спасибо, дальше я сам. Мгновенным движением он ощупал складки одежды и вытащил откуда-то нож. Нехорошо улыбнувшись, поднес его к горлу парня: -- Ты уже покойник, понял? Парнишка молчал. Самур вывернул ему руку сильнее, но парень все равно молчал, только слезы выступили на глазах. Этэн внимательно смотрел на слугу. Затем кивнул другу, чтобы тот подвел его ближе. -- Ну и что это все значит? Убить меня хотел? Самур стукнул парня по ногам, тот упал на колени перед принцем, но продолжал молчать. -- Отвечай! И тут девчонка, молчавшая до сих пор, неожиданно вскочила с кровати, подбежала к парнишке и обняла его. -- Не трогайте сестру, она немая. Она не может вам ничего ответить. Спрашивайте, я вам все расскажу, только не делайте ей больно, она же даже кричать не может. Вы что не видите, она плачет?! -- Она?! - Этэн подался вперед, откинул капюшон с головы Аруны и сдернул повязку с лица. Действительно перед ним была девушка, с коротко остриженными синими волосами и огромными темными глазами. Она не была так красива как ее сестра, но в ней была какая-то сила. Впрочем, он сразу почувствовал, когда она вошла в комнату, он ощутил ту силу, что преследовала его последние 13 лет. Он сразу это понял, хоть его и сбило с толку то, что он решил, будто это юноша. Этэн чувствовал странное волнение, сердце сжималось и, казалось, замирало от какого-то странного ощущения. Он чувствовал страх этой девушки, как свой собственный. Он вздохнул: -- Хорошо. Как тебя зовут, и зачем ты принесла нож? Наложница улыбнулась: -- На это и я могу ответить. Ее зовут Аруна, она моя родная сестра. А нож, я думаю, затем, чтобы спасти меня. -- Спасти? От кого? - Этэн удивлено посмотрел на сестер. Аруна махнула на него рукой. -- От меня?! Ты что, думала, что я причиню твоей сестре какой-то вред? Девушка кивнула. -- И ты пришла сюда с ножом, чтобы убить меня? Девушка проделала серию каких-то непонятных жестов. Сестра внимательно смотрела на нее. Затем спросила: -- Что мне так и сказать? Та кивнула. -- Говори, что она сказала! - Этэн внимательно смотрел на Аруну, а она опустила голову, словно не желала встречаться с ним глазами. -- Она говорит, что не смогла бы вас убить. К тому же она думает, что вы не принесли бы вреда ее сестре, то есть мне. Она просто боялась чего-то, чего сама не знает... Аруна посмотрела на сестру и покачала головой. Та сделала вид, что не заметила. Этэн догадался, что Ярена не все перевела, но по упрямому выражению ее лица понял, что добиться всего от нее будет невозможно. Неожиданно он сказал: -- Вот что. Оставьте нас одних. Ярена встрепенулась, куда подевалась ее покорность? -- Но как же вы будите общаться? Этэн усмехнулся: -- Уж как-нибудь разберемся. Идите все. И ты, Ярена, кажется? Можешь быть свободна. -- Но вы не можете взять женщину, если она не является наложницей! Она прислуга. Вы же принц! Вы не можете! Интеп, внимательно смотревший на девушку все это время, неожиданно подошел к ней и взял за локоть: -- Милая, тебе не кажется, что принц сам может решать, что он может делать, а что нет? Если он захочет, то может взять всю прислугу, как женского так и мужского пола в этом замке и никто не может ему в этом помешать! Самур прыснул, а Этэн сердито посмотрел на брата. -- Идите уже все. Интеп, ты сможешь объяснить девушке твои представления об императорских привилегиях, когда вы останетесь наедине, только не забудь, что у тебя там еще трое. Уже в дверях Интеп наклонился к Самуру и доверительно прошептал: -- Думаю, что те три мне сегодня не понадобятся, не хочешь, я тебе их одолжу? Самур ни сколько не сомневался, зная любовь младшего брата принца к женскому полу, что тот преследует какие-то свои цели, желая остаться наедине с прекрасной наложницей. Значит, на то есть свои причины. Он лишь кивнул в ответ.

"Разговоры"

Этэн внимательно смотрел на девушку. Она, казалась абсолютно спокойной, неподвижно стоя на коленях, Аруна смотрела прямо перед собой. Но Этен чувствовал ее страх, внутренний трепет. -- Аруна? Девушка слегка вздрогнула и подняла голову. -- Не нужно стоять на коленях, вставай. Давай поговорим. Нам ведь есть, что сказать друг другу. Не так ли? Впрочем, ты не можешь говорить вслух, зато можешь говорить мысленно. Аруна покачала головой и развела руками. -- Можешь, Аруна, просто ты не пробовала. Это просто. Если ты могла находить меня на таком расстоянии, смогла, отхлестать вчера (причем довольно болезненно), то сможешь и это. Аруна смутилась, сделала протестующий жест рукой. Этэн улыбнулся: -- Ладно, чего уж там. Дело прошлое. Я никому не скажу. Но ты должна научиться разговаривать со мной. Ну же! Давай попытайся! И принц замолчал, но Аруна вдруг явственно услышала: -- Это просто. Повторяй за мной! Принц сказал это, не разжимая губ. Аруна услышала эти слова у себя в голове. Он телепат! Она слышала о таких людях, но никогда не видела их. Таких людей преследовали и бросали в тюрьмы. А то и просто убивали. Их боялись, считали заговорщиками и опасными людьми, угрожающие спокойствию и благоденствию. Их называли мутантами. Впрочем Аруна и ее сестра тоже в своем роде были мутантами. Не такие как все. "Я не могу! У меня не получится!" Аруна мысленно прокричала принцу. Но тот вдруг улыбнулся и сказал вслух: -- Можешь! И причем с первого раза. Я так и знал. Удивительный талант. Говори со мной, девочка. Сколько тебе лет? "23, мой принц". -- Ну вот, ты, наконец, вспомнила правила этикета, - принц опять улыбался. Он подошел к Аруне и обнял ее за плечи, - я хочу послушать твою историю. Расскажи мне о себе. Я часто пытался представить себе человека, который прикасался ко мне все эти годы, и уже успел полюбить тебя. Аруна пожала плечами: "Нечего рассказывать. Моя история похожа на многие..." Пока Аруна говорила, Этэн внимательно слушал, пристально глядя на девушку. Наконец, когда она закончила, он произнес: -- Я лишь не понял одно: почему ты преследовала меня все эти годы? Ведь ты понимаешь, что ты беспокоила наследника царствующего дома, а в завершении еще и ударила его? Ты знаешь, что за это тебе грозит? Аруна вся затрепетала, не в силах что-либо предпринять, молча смотрела на принца. Потом вздохнула: "Я знаю, что совершила преступление. Но Вы, мой принц, были такой... такой... теплый, иногда горячий и даже обжигающий, к Вам хотелось прикасаться... я не знаю..." Этэн засмеялся: -- Исчерпывающее объяснение. Теплый, говоришь? Иди сюда, я покажу тебе, какой я теплый... Аруна испуганно вскочила: "Вы и в самом деле хотите это сделать? Я думала, Вы просто подшучивали над Яреной, когда сказали это. Вы не можете, мой принц. Я не наложница." -- Да? И кто же мне помешает? - принц с любопытством разглядывал испуганную девушку, - что за дурацкие обычаи! Могу, не могу... Я все могу! Иди сюда. Ты сама все знаешь, что я тебе объясняю! Не я 13 лет тебя мучил... Аруна протестующе подняла руки. -- Именно мучила! Я не мог понять, что происходит, я хотел тебя и не мог поймать. Это было плохо. То есть мне было хорошо и плохо одновременно. "Я понимаю. Мне тоже", - Аруна подошла к принцу, села рядом, - "Но, мой принц, я неумелая любовница. У меня совсем нет опыта". - Это не страшно... 14