Когда я пришла в храм, оказалось, что я больше не могу так же уверенно чувствовать себя в профессии. Вот один пример: ко мне обратился человек, у которого был очень грамотно и четко сформулированный запрос - трудности в общении, а именно: ему тяжело знакомиться с девушками. И вроде бы я, как психолог, должна человеку помочь... Но в какой-то момент я поняла, что вот я сейчас как нормальный психолог, буду работать по запросу этого молодого человека, буду снимать эту проблему и научу его знакомиться с девушками. Но, может быть, ему это надо, чтобы впадать в грех! И я подумала: а соработником кого я тут являюсь? Может быть, ему Господь дает эту трудность в общении и хоть так его оберегает от греха?
Тут главный и для меня пока неразрешимый вопрос: куда ведет психолог человека? К счастью, к психологическому здоровью? Но в разных психологических школах эти понятия очень разные. В психологии вообще проблема с едиными мнениями. Тут как в философии: много разных концепций относительно природы человека, предмета психологии и того, что с этим предметом можно делать. Расхождения между разными направлениями радикальные. Одно направление - бихевиоризм, например, - говорит: мы ничего не знаем про бессознательное, ничего не знаем про сознание, это все вещи ненаблюдаемые, их невозможно исследовать объективно, а наука должна быть объективной. Наблюдаемая вещь - это поведение, поэтому мы занимаемся исследованием поведения. В основе там павловский условный рефлекс: стимул-реакция.

А, скажем, психоанализ (который, правда, на Западе больше популярен, чем у нас) говорит, что все проблемы человека кроются в его бессознательном, в этакой помойке, куда уходят все наши вытесненные конфликты и скрытые, социально неприемлемые переживания. Все, за что с детства ребенка ругают, вытесняется в бессознательное, но все эти подавленные желания никуда не деваются, а хранятся в бессознательном как в черном чулане и оттуда действуют. По Фрейду, прежде всего это сексуальные переживания.

Для гуманистической психологии (Карл Роджерс, Эрих Фромм, Виктор Франкл) главное - это самоощущение человека. То, что для одного человека будет проявлением болезни, для другого может быть нормой. Для гуманистической психологии главное - это самореализация и творчество, которые и являются проявлением психологического здоровья. Гуманистический психолог не воздействует на человека, не учит его, не вытаскивает на уровень сознания его бессознательные стремления, а сидит с ним рядом и пытается его понимать (есть специальные техники понимания - эмпатическое слушание, например). А так как человек по природе добр - говорят гуманисты (интересно, что про страсти гуманистическая психология ничего не говорит), то, если его просто принять таким, какой он есть, со всеми его слабостями и грехами, он сам будет развиваться в нужном направлении. Надо просто немного ему помочь, поддержать голос его "истинного я". При этом где эта истина, не очень понятно, критериев нет. А зло в человеке - это болезнь, невротическое проявление...

Что для человека является отклонением от нормы, тоже ведь все понимают по-разному! Вот Виктор Франкл, например, говорит, что подлинная проблема - это отсутствие смысла жизни. Он говорит: когда человек задумывается о смысле жизни, он проявляет тенденцию к здоровью, и страшно, когда он о смысле жизни не думает. А Фрейд, с точностью до наоборот, считает, что, когда человек задумывается о смысле жизни, это проявление нездоровья. Нормальные люди не задумываются, у них все нормально.

Кстати, как ни парадоксально, представления психоанализа о бессознательном похожи на христианские представления о страстях, которые действуют в душе, хотя сам человек может этого не сознавать. Но Фрейд предлагает совсем другие средства, чтобы решать эту проблему! Для психоанализа средство - это осознание этих подсознательных вещей, вытаскивание их на уровень сознания. А дальше все уже не очень понятно. Вот осознал, и что? В психологии ведь нет понятия покаяния.

Психология пытается быть наукой, а понятия духовной жизни - это понятия религиозные и как таковые наукой не принимаются. Если сам психолог верующий, то для него, конечно, эти понятия важны. Но если он пишет научный текст, то не может называть эти вещи своими именами. Слово "грех" в научном тексте - это просто неприлично, ненаучно. Но ведь есть такая реальность, и ее надо как-то называть!

Tyt еще дело в том, что понятие греха - оценочно, а психология пытается быть безоценочной. Когда психолог пытается безоценочно подходить к человеку, с одной стороны, вроде бы это здорово - не осуждай. Но с другой стороны, зло ведь существует, я вижу, как действует грех в человеке, и что мне делать с этим?

Вот этот мой пример с молодым человеком: с точки зрения неверующего психолога, причем любого направления, я приношу максимальную пользу человеку, научая его общаться. Сейчас он страдает от того, что не может подойти к девушке, у него зажимается диафрагма, перекрывается дыхание, руки холодеют... а я помогу ему и он будет получать радость жизни, дышать полной грудью, знакомиться, с кем хочет...

Наверное, это связано с тем, что современное общество считает нормой. Сегодня блуд считается нормальным в обществе и даже пропагандируется... Пока у нас убийство еще нормой не считается, но, может быть, когда-нибудь и это будет по-другому. Психология - это ведь тоже часть общества, и она отражает тенденции, которые есть в обществе. А мы, православные люди, не вписываемся в эти нормы большинства. Вот и получается противоречие между нормами и ценностями православного психолога и тем запросом, с которым пришел ко мне человек. То, что он считает для себя пользой, я считаю вредом. Мне пришлось тому человеку отказать и еще честно объяснить, почему. Этого он никак понять не мог.

Раньше я думала: может быть, можно развести эти предметы: вот есть психология, а есть духовная жизнь. И будем работать только с чисто психологическими проблемами. Есть сферы, где это возможно, как мне кажется: познавательные процессы, мышление, интеллектуальное развитие детей. Психолог в школе, помогающий учиться. Тут таких трудностей не возникает.

Но к психотерапевту обычно приходят с каким-то горем. А горе безоценочно не бывает. Все сильные переживания, как правило, нравственно окрашены. А где нравственность, там и духовность, там нельзя рассуждать безоценочно. Это уже про добро и зло. А разговор в таких терминах ненаучен. Получается замкнутый круг! Пока психология про добро и зло не умеет говорить. Она больше про механизмы, про логику развития...

Настоящее горе, оно почти всегда про отношения с людьми или про одиночество. То есть запросы психотерапевтические - всегда почти нравственные. И как мне, оставаясь практиком, оставаясь в рамках науки, удержать мои личные убеждения?

Еще что меня периодически мучает: ведь только Господь может помочь. А я что могу человеку дать? Как может один человек исправить душу другого? Когда тело врач лечит, тут как-то все проще. Пусть очень сложная операция, но она физическая. А когда с душой имеешь дело?

Ведь мы к Богу часто через скорби приходим. И может быть, эта скорбь и депрессия даются человеку, чтобы он пришел к Богу? А он идет к психологу, и психолог снимает скорбь, снимает боль. Я снимаю симптом, переживание, и человеку стало хорошо, ему Бог уже как бы и не нужен. У него есть психолог...

Можно сказать, конечно, что друзьям-то мы на этом основании не отказываем в душевной поддержке, в сочувствии. Но с психологом все совсем по-другому. Психолог часто занимает в глазах обращающегося к нему человека позицию Бога. Это абсолютный авторитет. Каждое слово, которое говорит психолог, часто воспринимается как абсолютная истина. И это тоже очень страшно для психолога - потому что он такой же человек. Как психолог может брать на себя такую роль?

Вот мне, как психологу, хочется людям помогать, а может быть, я своим вмешательством только вред наношу? Господь ведет как-то эту душу, а я вмешиваюсь. Тут важно быть соработником Бога... Это очень большая, может быть, даже непосильная ответственность.

Есть сфера деятельности, которая вызывает меньше сомнений. Это так называемые особо тяжелые случаи - пострадавшие в катастрофах, пришедшие с войны, люди на грани самоубийства. Тут жизнь нужно спасать или не дать человеку уйти в психическую болезнь, но здесь нужна очень высокая степень профессионализма. Когда человек стоит одной ногой на подоконнике, а другой уже на улице, ответственность психолога очень высока.

Может быть, психолог - это для неверующих? Для верующего все по-другому. Если есть духовник, есть таинства, есть молитва, то Господь как-то душу ведет. Я пока не нашла ответа на этот вопрос. Сегодня вроде бы есть православные психологи, которые работают и с православными людьми, и считают, что это и возможно, и нужно. Они говорят, что помогают спасению души обратившегося к ним человека.

У верующего психолога есть большое преимущество: он может читать святых отцов и узнавать, как работают страсти, как они развиваются и проявляются, какие есть средства борьбы со страстями. Это одновременно полезно и самому психологу, и тем, кто к нему обращается. Но вот тоже тут проблема - ведь средства борьбы со страстями совсем не психологические! Я не могу как психолог рекомендовать клиенту, который в Бога не верит, пост и молитву.

Бывают и применимые средства - и даже такие, которые находят параллели в психологической науке. Например, от святых отцов мы знаем, как учиться добродетелям. Вот я нахожусь в состоянии страсти. Как мне с ней бороться? Каждой страсти противостоит какая-то добродетель, и надо делать дела добродетели, которая противоположна этой страсти. Как же это делать, когда моя душа абсолютно к этой добродетели не расположена именно потому, что поражена страстью? Что советуют святые отцы? Иди и делай "через не хочу". Как научиться делать дела любви? Сидеть и ждать, когда в сердце созреет любовь? Можно так и не дождаться... Надо делать дела любви, не смущаясь тем, что в сердце этой любви, может, и нет. То есть сначала внешнее, а потом через это внешнее будет достигнуто и внутреннее изменение. Вот у Выготского, одного из ведущих российских психологов прошлого, есть такой термин - интериоризация, когда внешнее становится внутренним достоянием. Лев Семенович Выготский говорит, что все наши психические функции - память, мышление, восприятие - так развиваются. Сначала что-то внешнее происходит, а потом оно становится внутренним достоянием. Как например, развивать мышление ребенка? Мы сначала будем учить ребенка каким-то манипуляциям руками - лепке, например, и у него при этом развиваются не ручные навыки, а мышление. Педагогике это все отлично известно.

И вот такие советы святых отцов можно применить и в практике психолога. Обратившийся человек, скажем, ругается с мамой и говорит: не могу не злиться! Как мне не злиться? Научить не злиться - это сверхзадача. Можно начинать с того, что пусть ты злишься, а ты молчи, не ругайся. Можно даже давать такие домашние задания: на тебя мама кричит, а ты молчи. Это может быть первым шагом к внутреннему изменению.

© Институт психологии Российской академии наук, 2008

Введение

«Этическая психология личности» – самостоятельная ветвь знания, которая со временем может стать в один ряд с педагогической, социальной, клинической и другими областями психологической науки.

Мы начинаем разговор об этой новой отрасли психологии с проработки одного из центральных вопросов человеческого поведения – вопроса о понимании добра и зла.

На основе словарных источников было выделено около 80 слов, характеризующих черты личности человека с двух крайних сторон: со стороны добродетельного и порочного поведения. Задача по оценке черт личности была поставлена перед студентами одного из казанских вузов.

В результате выстроилась достаточно определенная картина, студенты выделили, например, группы черт, с этической точки зрения характеризующие качества, психическое состояние личности, межличностные отношения, которые однозначно могли бы быть отнесены к позитивно воспринимаемым (добродетельным) и негативно воспринимаемым (порочным) характеристикам личности.

Так, к позитивно воспринимаемым качествам личности были отнесены: нежность, милосердие, доброта, справедливость, бескорыстие, честность, мудрость, благожелательность, благородство, вежливость, верность, духовность, скромность, совесть, честь. К негативно воспринимаемым (порочным) качествам отнесены: жестокость, жадность, грубость, наглость, корысть, подлость, скупость, вредность, глупость, подхалимство, безразличие, эгоизм, злословие, коварство, нетерпимость, самодурство, сарказм, упрямство, черствость.

К позитивно воспринимаемым состояниям, имеющим статус «добро», были отнесены: радость, смех, свобода, надежда, благополучие, жалость, спокойствие, уверенность, удача, энергия; к негативно воспринимаемым (статус «зло») – страх, злость, горе, одиночество, бездействие, неприязнь, непонимание, отвращение, опустошение, проклятие, печаль, скука.

В число добродетельных понятий, характеризующих межличностные отношения, вошли: любовь, мир, дружба, ласка, забота, уважение, сочувствие, доверие, прощение. В число порочных понятий вошли: ненависть, зависть, предательство, насилие, убийство, ложь, измена, агрессия, беспредел, терроризм, брань, вражда.

Итоги этого опроса демонстрируют, что привычные общеизвестные качества личности и межличностные отношения воспринимаются в студенческой среде крупного российского города однозначно: одни как позитивные, добродетельные (милосердие, духовность, любовь, забота), а другие как порочные (жестокость, наглость, ложь, измена).

Интересна, на наш взгляд, проблема набора понятий, передающих то, что создано цивилизацией и что, по замыслу авторов исследования, должно быть также разнесено по двум колонкам (добро – зло):

1) то, что вызывает положительную реакцию: музыка, церковь, сад, театр, знание, демократия, книга, религия и др.;

2) то, что вызывает отрицательную реакцию: наркотики, оружие, тюрьма, фашизм, деньги, водка, власть, взрыв, сигареты, армия, чиновник, кризис, телевизор, школа и др.

Уже здесь есть, над чем задуматься, когда в сознание молодых людей вошли с негативной установкой такие понятия, как власть, армия, телевизор, школа, чиновник.

Наконец, подлинная нравственная проблема обнаружилась там, где перед студентами возникла необходимость отнести известнейших российских политиков к числу тех, с кем связывается «добро» и с кем – «зло».

Ряд политиков из общего набора трудно распределить по колонкам: Петр Первый, Николай Второй, В. И. Ленин, В. В. Жириновский, В. С. Черномырдин ярко запечатлелись в сознании молодых людей как политики переходного периода, которые активно проявили себя на этапе очередного исторического перелома в социальной жизни России и по отношению к которым не сложилась однозначная оценка.

Распределение политиков по двум группам выявило глубокую нравственную проблему российского общества: молодым людям, которые неожиданно оказались в позиции морального выбора, необходимо было решить для себя: кто из политиков действительно руководствовался благими намерениями и совершил добрые дела, а кто руководствовался порочными намерениями и сделал то, что в сознании народа оценивается как неприятное, порочное, отрицательное.

Следует согласиться с тем, что данный опрос показывает: в нашем обществе наличествует кризис ценностей, «когда мораль теряет очевидность, не может поддерживаться силой традиции, и люди, раздираемые противоречивыми мотивами, перестают понимать, что есть добро и что есть зло. Такое, как правило, происходит тогда, когда сталкиваются различные культуры и культурные эпохи, когда, например, новые поколения резко порывают с традиционными устоями» .

С психологической точки зрения, можно констатировать, что идет устойчивое формирование людей с пониженным уровнем терпимости к насилию, смерти – ко злу. Это проявляется в понижении порога чувствительности к порочному поведению. Если согласно учению апостола Павла, человек есть тело, душа и дух, то порочное поведение – это, прежде всего, поведение, направленное на удовлетворение телесных потребностей. Чем больше интерес к телесному, тем дальше уход от духовного.

Следует обратиться к пониманию человека как духовного существа, носителя морального сознания, как существа, ответственного за все то, что делается на нашей планете. Необходимо найти общий язык друг с другом, понять, откуда мы идем и куда движемся в своем эволюционном развитии. Необходимо понять, что люди, жившие раньше на российской земле, прошли длительный путь развития, при котором наряду с интеллектуально-экономическими достижениями сложились определенные обычаи, традиции, система устойчивых ценностей, являющихся долговременными ориентирами из прошлого в будущее.

Начиная с периода первых рукописей человека интересовало, что считать добром, а что – злом. В религиях, этических сочинениях Аристотеля, Сенеки, Спинозы, И. Канта, Г. В. Ф. Гегеля, З. Фрейда, Э. Фромма, С. Л. Рубинштейна проблеме морального самоопределения личности, проблеме доброжелательного поведения человека было уделено огромное внимание. Нельзя объяснить ни один поступок человека без понимания его подлинных мотивов, которые формируются в обществе. Каждый человек вынужден принимать во внимание то, что вызовет одобрение и поддержку со стороны других людей (семьи, общины, трудового коллектива, страны, государства), а что вызовет осуждение и неприятие.

Этика более других наук дает представление о нравственном развитии человека, о его моральном сознании. Однако проблема состоит в том, что психология личности как ветвь научной психологии еще не в должной мере освоила огромный слой данных, накопленных в связи с изучением религии, духовных источников, этических произведений классиков, философско-религиозных источников. И здесь, в отечественной психологии большой отряд отечественных психологов (Б. С. Братусь, В. П. Зинченко, В. В. Знаков, В. А. Пономаренко, В. И. Слободчиков, В. Д. Шадриков и др.) двинулся в этом направлении. Но еще раз хочется сказать, что усилия ученых будут более продуктивными, если определить в качестве вектора этой исследовательской и прикладной активности этическую психологию как самостоятельную ветвь психологии.

При всей дискуссионности этого вопроса в качестве основного аргумента следует признать, что термин «этическая» происходит от этики – науки о морали (нравственности), в центре которой стоит изучение обычаев, привычек, нравов, выработанных на протяжении долгого времени приемлемых способов общения между людьми внутри сообществ различного уровня: от семьи до объединения наций. Как только мы сделаем шаг в психологии по пути к ее новой отрасли, сразу же встанут задачи определения предмета, категориального аппарата, методов исследования, т. е. всей атрибутики самостоятельной отрасли психологии.

Данная книга – первая попытка в этом направлении. Здесь представлено некоторое теоретическое обоснование этической психологии личности, представлены методы исследования, среди которых положительно зарекомендовавший себя тест добро и зло, прошедший процедуру оценки по репрезентативности, тестовой надежности и валидности.

Поскольку, в нашем понимании, этика – это практическая философия, мы считаем, что этическая – это практикоориентированная психология личности, которая не только объясняет наличие нравственных ориентиров, но и помогает их сформировать, осознать практически, а в последующем и двигаться в жизни, имея их в качестве мотивов и ценностных ориентаций.

Авторами данной работы являются доктор психологических наук, профессор Л. М. Попов (автор и научный редактор проекта, введения, заключения, глав 1 и 2), кандидат психологических наук П. Н. Устин (глава 3) и кандидат психологических наук О. Ю. Голубева (глава 4).

Авторы глубоко признательны сотрудникам факультета психологии Казанского государственного университета им. В. И. Ульянова-Ленина, которые приняли участие в обсуждении материалов этой книги и в подготовке их к печати.

Глава 1
Этическая психология личности и ее феномены

1.1. Причины возникновения этической психологии

В период социальных и нравственных потрясений российское психологическое сообщество проявляет интерес к психологии с человеческим лицом , к гуманистической, экзистенциальной, антропологической психологии, к андрогогике и акмеологии. Традиционная же абстрактно-аналитическая, «объективная» психология в должной мере не может помочь практико-ориентированным психологам справиться с жизненными проблемами клиентов, обучить руководителя искусству общения с подчиненными, преодолеть застенчивость и т. д. Сейчас растет спрос на нетрадиционную психологию, которая противостоит абстрактно-аналитической и построена на запросах практики, здравом смысле, интуиции. Обычно такие явления сопутствуют переломным периодам в жизни стран, наций, культур.

Время на рубеже тысячелетий – это время социальных новаций, смены политических, личностных, научных ориентации. Это время обостренной оценки морально-этических парадигм. Научная психология с ее углубленным вниманием к отдельным способностям, качествам, элементам личностного, деятельностного поведения часто не в силах ответить на возникающие вопросы экзистенциального звучания: в чем смысл жизни? как относиться к борьбе депутатов в Думе? к военным действиям на территории России? к наркомании, проституции, насилию, агрессии, жестокости? Ответить на эти и многие другие вопросы помогает другая психология: гуманистическая, экзистенциальная, этическая, духовная…

Такая ситуация уже отмечалась в период социального кризиса в Америке 50–60-х годов, когда упал интерес к объективной психологии, психоанализу, возникло стремление рассматривать человека как целостность, в которой нераздельно связаны органическое и психологическое, осознаваемое и неосознаваемое, чувство и мысль . Целостность человека стала прерогативой исследований, ведущихся под знаком гуманистической и экзистенциальной психологии.

В соответствии с идеей ритмических колебаний , которую можно распространить на психологию личности, закономерным было ожидать поворота в движении от научного дифференцированного подхода к человеку – к «ненаучному», целостному. Только поняв человека как целостность, можно было через психологию найти ответы на вопросы, которые мучили американцев периода «холодной войны», войны во Вьетнаме, расовых волнений. Экзистенциальный подход помог сфокусировать главные проблемы социального кризиса в Америке 50–60-х годов. Они сводились к следующему:

1. Кризис ценностей, связанный с утратой доверия к правительству, государству, социальным институтам. Взамен этому на первый план выходят любовь и психологическая близость.

2. Проблема идентичности соотносится с постановкой вопросов самому себе: кто Я? к чему стремлюсь? В изменившемся мире человек утратил ориентиры на привычные авторитеты, личностные идеалы, что создало состояние неуверенности и пессимизма.

4. Утрата смысла жизни, который, как явствует, появляется только тогда, когда жизнь протекает осмысленно и каждый день приближает к достижению приоритетных ценностей. Утрата смысла жизни побуждает к уходу из жизни, к пассивности, неуверенности, депрессии .

Параллели духовного кризиса Америки 50–60-х годов и духовного кризиса России 80–90-х годов очевидны. Мы находим их по всем четырем пунктам. Отсюда и возник спрос в психологическом сообществе России на понимание человека как целостности и стремление ряда отечественных психологов заимствовать идеи гуманистической психологии США, внедрить их в российскую духовную культуру (Б. С. Братусь, В. П. Зинченко, Д. А. Леонтьев и др.).

Необходимо согласиться с тем, что стратегия целостного подхода к человеку сейчас более предпочтительна. В период кризиса ценностей, отрицания авторитетов, потери смысла жизни перед большинством людей встала необходимость найти внешние и внутренние ориентиры жизни. В рамках целостного подхода гуманистическая психология побуждает важнейшим ориентиром считать самого себя (Я – самая большая ценность). Отсюда центрация на клиенте, самопознание и самостроительство (самодеятельность, саморазвитие). Экзистенциальная психология помогает тем, кто рассматривает человека как то, что формируется в непрерывном взаимодействии с миром, в постоянном выборе объектов и ценностей. Целостный человек «есть лишь то, что он сам из себя делает», т. е. самотворящий, саморазвивающийся субъект.

Справедливости ради следует отметить, что в самой российской психологии так же, как в период кризиса в США, шло осмысление основного экзистенциального вопроса – смысла жизни. С. Л. Рубинштейн считал, что «смысл жизни – это ценностно-эмоциональное образование личности, которое проявляется: 1) в принятии (или отрицании) и реализации определенных ценностей; 2) в усилении (или снижении) их значимости; 3) в удержании (или потере) этих ценностей во времени и обстоятельствах жизни. Смысл жизни отвечает самой высшей личностной потребности в самовыражении» .

Смысл человеческой жизни – «быть источником света и тепла для других людей, быть сознанием Вселенной и совестью человечества, преобразователем жизни и непрерывно ее совершенствовать» .

Движение к экзистенциальной психологии побудило многих психологов поставить центральные вопросы этических отношений человека к другому человеку и к самому себе. Этическая ветвь психологии личности стала все более трансформироваться в этическую психологию. В период нового понимания личности как продукта развития культуры, социума, философского, психологического и религиозного осмысления Я на первое место стали выходить вопросы нравственного порядка, т. е. какой мерой порядочности наделен человек. Отсюда возник предметный интерес к таким феноменам, как отношение человека к другому, к людям; тип характера и преобладание в нем авторитарных или гуманистических компонентов; совесть, вера, духовность, благодеяние, добродетельность, порочность, грех, добро и зло.

С. Л. Рубинштейн – один из немногих российских психологов, который в 50–60-е годы обратился к этике как науке о практическом, нравственно оцениваемом поведении человека в его целостности. Это было стремление психолога и философа подхватить и сделать значимой ту нить общечеловеческого знания, протянутой из глубин веков (Конфуций, Лао-цзы, Сократ, Аристотель, Декарт, Спиноза, Л. Толстой, Ф. Достоевский, С. Франк), стремления понять человека как психолого-этическое образование.

Объясняя многообразие связей и взаимодействий человека с миром, С. Л. Рубинштейн использует категорию «отношение». Мир может быть представлен величайшим многообразием объектов, но всюду важнейшими отношениями человека являются созерцание (познание) мира и преобразование, осуществляемое в деятельности.

Но если мир представлен таким типом объектов, как Другой (человек) или люди (группа людей), то в действие вступает собственно психологический, этический тип отношений, человек учится вступать в отношения с Другими людьми, и это составляет «духовную силу человека, являющуюся необходимой предпосылкой, основой, внутренним условием этического отношения Человека к Человеку» .

Этика, таким образом, включенная в онтологию человека как субъекта жизни (познание и преобразование), – это выражение включенности нравственности в жизнь. Это значит, что добро (вообще нравственность) должно быть рассмотрено как содержание личной жизни человека. Личная жизнь включает не только общественное, познавательное, эстетическое отношение к бытию, но и отношение к Другому не как к средству достижения своих целей, а к Другому как ценности. «Содержанием подлинной этики является воинствующее добро и борьба за строительство нового человека. Смысл этики состоит в том, чтобы не закрывать глаза на все трудности, тяготы, беды и передряги жизни, а открыть глаза человеку на богатство его душевного содержания, на все, что он может мобилизовать, чтобы устоять, чтобы внутренне справиться с теми трудностями, которые еще не удалось устранить в процессе борьбы за достойную жизнь» .

Вводя понятие «нравственная психология» в российскую психологическую культуру 90-х годов, Б. С. Братусь продолжает линию С. Л. Рубинштейна и считает, что общим пространством, точкой пересечения этики и психологии является отношение к другому как самоценности . Этика в этом случае является дисциплиной, указующей векторы нормального психологического развития человека. Именно в отношении человека к другому происходит совпадение векторов двух наук, именно здесь соотносятся линии психологии и этики, у психологии появляется возможность «сознательного служения задачам нравственного развития» .

Этическая психология личности может быть образована как сочетание этики и психологии личности. Этика – это практическая философия или наука о морали (нравственности). Впервые употребленное Аристотелем понятие «этический» образовано от греческого «этос» (первоначально – место обитания, а позднее – привычки, нрав, характер, обычай).

В последующем для передачи одного и того же содержания, помимо «этики», в разных культурах и странах стали использоваться термины «мораль» и «нравственность». Слово «моральный» было введено в гуманитарную культуру Цицероном с прямой ссылкой на Аристотеля для перевода греческого слова «этический» на латинский язык. Нравственность, согласно этическим справочникам , – это термин, употребляющийся, как правило, синонимично термину «мораль», реже «этика». Это русский аналог этического, поскольку восходит к слову «нрав» (характер).

При всех попытках философов, этиков, педагогов (Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. Гегель, Ф. Ницше и др.) разделить эти три понятия и придать им особое лексическое значение, следует признать недостаточно убедительными все доводы мыслителей, так как три термина (этический, моральный, нравственный) по происхождению и этимологическому содержанию обозначают одно и то же, что зафиксировано в словарях и в массовой печати.

Однако в лексике специалистов по этико-морально-нравственному поведению использование трех терминов нашло отражение в смысловых различиях. Так, «этика» стала рассматриваться как наука, область человеческого знания, практическая философия как ее нормативно-практическая часть, а мораль (нравственность) как ее предмет.

В истории этических учений возникло значительное число позиций по поводу содержания предмета исследования. Это не знания о нравах, поступках, обычаях, а сами поступки (Аристотель), «жизнь в соответствии с законами и обычаями своей страны» (Р. Декарт), свобода человека, понимаемая как освобождение от власти аффектов, пассивно-страдательных состояний (Б. Спиноза), моральная воля в виде «для себя сущей свободы» (Г. Гегель), человеческая активность в ее миропреобразующем варианте (К. Маркс и Ф. Энгельс), создание ценностей (Ф. Ницше), которые могут быть гедонистическими, витальными, духовными и религиозными, что сообщает им вневременной характер (М. Шелер), наконец, это программа и процедура становления добродетельной личности за счет постоянной обращенности сознания на самого себя, т. е. рефлексии .

Постоянная обращенность сознания на самого себя состоит в формировании меры господства человека над самим собой, в формировании самой главной цели своей жизни, которая есть высшее благо .

Это ориентация человека на то, что он считает высшим благом в своей жизни, что помогает каждому иметь некую абсолютную точку опоры, наконец, это то, что признается всеми людьми, что, с точки зрения этической психологии личности, может рассматриваться как ее моральное измерение.

В истории человеческой культуры степень добродетельности отдельной личности определяется по таким показателям как :

1) уровень господства разума над аффектами;

2) наличие доброй воли, т. е. чистого сердца и отсутствия выгоды для себя;

3) способность жить в человеческом общежитии, принимая такой способ существования как безусловную ценность;

4) человечность, т. е. ориентация в деяниях в большей степени на добро (милосердие, свобода, совесть, счастье и т. д.), чем на зло (агрессия, тщеславие, насилие, грубость и т. д.);

5) взаимность отношений, выраженная в общечеловеческом золотом правиле нравственности: поступай по отношению к другим так, как ты хотел бы, чтобы другие поступали по отношению к тебе.

Сухарев В.А

Человеческая душа - это непознанная вселенная, в которой борятся два вечных начала - добро и зло. Можно ли противостоять стрессам и депрессии, победить зависть и злорадство, интриги и клевету, преодолеть страх и комплексы неполноценности, сковывающие душу и тело, не прибегая при этом к помощи знахарей и экстрасенсов?

Можно - отвечает В.А.Сухарев. Обратите взгляд внутрь себя, научитесь в себе искать причины собственных страданий и болей, поверьте в силу мысли, воли - и вы станете властелином своей судьбы.

В книге читатели найдут ответы на множество вопросов: почему женщины стареют раньше мужчин, а живут дольше, как избрать спутника жизни, достичь гармонии в сексуальных отношениях.

Диапазон личностных качеств человека исключительно широк и многогранен. К лучшим качествам человеческой души принадлежат благородство, гордость, откровенность, самолюбие, справедливость, сдержанность, снисходительность (толерантность), тактичность и деликатность, веселый нрав, остроумие, энтузиазм, оптимизм, самостоятельность в принятии решений, настойчивость в достижении поставленных целей и т. д.

Однако так же. как со светом соседствует тень, благородные качества уравновешиваются их антиподами. Среди личностных качеств, нарушающих долг уважения к другим людям, следует назвать зависть и ненависть, злорадство и злословие, страсть к интригам, клевете и сплетням, высокомерие и надменность, скупость и скряжничество, склонность к вспыльчивости и гневу.

В соответствии с вышеназванными личностными качествами поступки и поведение людей закономерно вызывают уважение или антипатию окружающих. Одни чрезвычайно горды, другие излишне сентиментальны, третьи - Ленивы. Некоторые слывут высокомерными или слишком льстивыми. Одни чрезмерно распущены, другие ненавидят противоположный пол.

В основе всех поступков и деяний человеческих должны лежать принципы нравственности, то есть принципы, созданные людьми для того, чтобы совместно жить наиболее счастливым образом.

Основания нравственности - это неизменные истины, подобные аксиомам геометрии. Тем не менее из-за того, что они противоречат страстям или интересам, люди с удивительной легкостью выступают против них и нарушают их нередко вопреки здравому смыслу. Наглядным подтверждением этому может служить отношение людей к одному из главных законов человеческой нравственности, известному как закон психологического самосовершенствования: владей собой настолько, чтобы уважать других, как самого себя, и поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой.

Кто прям сердцем, кто питает по отношению к другим те же чувства, что и по отношению к самому себе, тот не должен уклоняться от этого закона, который по сути предписан человеку разумной природой.

Небезынтересно, как же этот закон реализуется в жизни. Статистика показывает, что в вопросе о положительных качествах большинство людей склоняются к уверенности, решительности, выдержке, силе воли, уравновешенности. На вопрос же о том, какие качества окружающих они бы приветствовали, чаще всего следует ответ: доброту, порядочность, человеческое участие, терпимость, альтруизм, щедрость.

Таким образом, правило психологического самосовершенствования: «Пожелай себе твердости в поведении, а окружающим мягкости», - звучит достаточно парадоксально, если не сказать коварно: от других мы ждем доброты, порядочности, а себе желаем прямо противоположного.

Ясно, что дождаться от других желанной мягкости не помогут ни выстраданная нами решительность, ни питом добытая целеустремленность. Любовь и понимание силой не вырвать. Иногда их можно получить как подарок - от людей, добрых по натуре. Но поскольку природа не всегда щедра, лучше следовать одному из правил психологической культуры: желай себе Того же, чего желаешь другим. Если чувствуешь дефицит доброты в окружающих, значит, нужно быть добрее самому. Если тебя плохо понимают, постарайся сам лучше понимать других. Ощущаешь вокруг недостаток честности - стань честнее сам.

Нравственное начало в человеке гораздо менее совершенно, чем физическое. Полная чистота так же недоступна слабой человеческой природе, как и безусловная жестокость без всяких проблесков доброты.

Человек является существом противоречивым. Он скорее слаб, чем зол; суетен, чем невежествен; любит много рассуждать, но в поступках редко бывает рассудителен; использует почти всегда идеи других, но упорно считает их своими. Всегда ошибаясь, он думает, что один познал истину. Герой утром, он является олицетворением робости вечером. Вечно томимый каким-то смутным беспокойством, он не сознается в этом из гордости, но обнаруживает свою тоску на каждом шагу. Жизнь кажется человеку чересчур короткой, а между тем он всю ее проводит в изыскании способов, как убить время.

Боясь смерти более всего, он тем не менее готов каждую минуту ринуться ей навстречу из-за ничтожнейшей причины, ради удовлетворения самолюбия, из жадности или мести.

Юноше кажется смешным детство, а зрелому мужчине точно так же смешна юность, старому - годы возмужалости, но меж тем во всяком возрасте человек тратит время исключительно на пустяки, недостаточно заботясь о действительно важном. Всегда недовольный настоящим, он рее чего-то ждет от будущего и постоянно витает в облаках несбыточных надежд. Личный интерес служит единственным стимулом человеческой деятельности.

Но если намерения человека всегда чисты, поступки прямы; если окружающие судят его поверхностно и он имеет достаточно храбрости, чтобы пренебречь этим: если презрение делает его гордым, а похвала - скромным; если просьба трогает, угроза возмущает, а чужие страдания мучают; если неудачи укрепляют, опасность возвышает, а счастье умеряет желания, - тогда он истинно достойный и великодушный человек. Он любит добро ради него самого, а не для собственной славы.

Часть первая

Лабиринты души

Глава первая

Истоки нравственности

БЛАГОРОДСТВО

Благородство так тесно бывает связано с бескорыстием, что эти два качества личности нередко трудно отличить друг от друга. Порой благородство проявляется в тайном самопожертвовании, не заявляющем громко о своем подвиге и не требующем ответной благодарности. В другом случае благородство принимает вид особого внимания к несчастным и отверженным. Оно же побуждает прощать нанесенные обиды, отвечать добром на зло и отказываться в пользу других от своих прав.

Благородство состоит из добродушия и избытка доверия. Люди мнимо благородные скрывают свои недостатки и от других, и от себя. Люди же истинно благородные прекрасно их сознают и открыто о них заявляют. По-настоящему благородный человек легко прощает заблуждения людей.

То, что мы принимаем за благородство, нередко оказывается честолюбием, которое. презирая мелкие выгоды, прямо идет к крупным. Благородство души не всегда сопровождается благородством манер.

Порядочный человек не будет злословить в адрес отсутствующих и говорить о людях за глаза то, чего нельзя сказать им прямо в лицо. Благородный человек никогда не позволит себе грубого обращения с лицами, с которыми ему пришлось разойтись вследствие идейных убеждений. Он деликатно оберегает и самолюбие своих врагов, удерживается от причинения им вреда и неприятностей; доверяет иной раз недостойным доверия людям; наконец, все то же чувство благородства удерживает его в границах умеренности наслаждений и удовольствий.

Великодушным человеком следует признать того, кто несмотря на веские основания быть недовольным своими ближними остается расположенным к ним и даже жертвует собой для их блага.

Благородство иной раз способно проявиться в форме гордости, хотя это не всегда принимается окружающими. История знает немало тому примеров. Так, Сципион, будучи бездоказательно обвиненным Римским сенатом в лихоимстве, разорвал свой оправдательный вердикт в знак того, что считал ниже своего достоинства быть заподозренным в подобном поступке.

Благородство - неотъемлемое качество многих великих людей. Вот как описывает голландский писатель Тейн де Фрис благородство художника Рембрандта по отношению к своему коллеге:

«Рембрандт повернулся к художнику и увидел, что тот сидит, положив локти на стол и печально опустив голову. Неожиданно гость всхлипнул и разрыдался. Седая голова упала на руки; в этих слезах вылилось все отчаяние забитого человека, доведенного сильными мира сего до сумы. Рембрандт был потрясен. В нём словно что-то надломилось. Куда девались его уверенность и спокойствие! Сострадание кричало в нем. Кровь бросилась ему в голову, в припадке ярости он стукнул кулаком по столу. Потом оглянулся на художника, схватил его за руки и пронзительно крикнул: Кровопийцы! Мы еще постоим за себя!

Мастер переводил взор с одного ценного предмета на другой, останавливался перед канделябрами, вазами, тканями, расшитыми шелком. Вдруг он сорвал со стены небольшой персидский ковер, расстелил его на полу и начал бросать в него все. что попадалось под руку и представляло собой какую-нибудь ценность. Открыв шкаф, он достал оттуда кувшины для вина, кубки тончайшей чеканки и бросил их к ногам перепуганного художника. Затем побежал в соседнюю комнату, вспомнив вдруг, что там у него спрятана еще целая тысяча дукатов наличными. Надо отомстить, отомстить во имя чести затравленного собрата, во имя всех преследуемых и гонимых… И он швырял и швырял ценные вещи на ковер. Тяжело...