Волна подросткового суицида, накрывшая страну в последнее время, — повод задуматься

Страшные смерти детей поражают сверстников и окружающих взрослых своей безысходностью. Психиатры бьют тревогу: количество детских суицидов в нашей стране неуклонно растет. Почему – вопрос, ответ на который необходимо найти, чтобы предотвратить возможные трагедии.

Трагическая статистика

5 февраля в селе Тамбовка Амурской области на автомобильном буксировочном тросе повесился подросток.

7 февраля в подмосковной Лобне две школьницы покончили жизнь самоубийством, спрыгнув с крыши многоэтажки.

11 февраля на Новогиреевской улице 15-летняя ученица одной из московских школ выбросилась с 24-го этажа.

15 февраля в Москве, на Херсонской улице, с 16-го этажа дома спрыгнула 15-летняя школьница, проживавшая неподалеку.

Горькая правда

Страну захлестнула волна самоубийств среди подростков. Статистика шокирует: ежегодно в России происходит 4 тысячи попыток самоубийств в этой возрастной категории, из которых 1,5 тысячи оканчиваются смертью.

Дети пытаются спастись от несправедливости окружающего мира, глотая таблетки, вскрывая вены, шагая с крыш многоэтажек в пустоту… Делают это, словно до конца не сознавая, что самоубийство – окончательный и необратимый шаг.

Как заявил уполномоченный по правам детей Павел Астахов, по количеству самоубийств среди детей и подростков Россия в мире вне какой-либо конкуренции. А вот министерство здравоохранения волны подростковых самоубийств предпочитает относить к категории «несчастный случай». Неудавшиеся попытки самоубийства либо никто из семьи не оглашает, либо никто не фиксирует.

По данным статистики, за последние годы количество детских суицидов и попыток самоубийств увеличилось на 35-37%. Всего в России с 1990 по 2010 год было зарегистрировано около 800 тысяч самоубийств.

Чаще всего предпринимают такие попытки (увы, они довольно часто оканчиваются смертью) подростки в возрасте от 10 до 14 лет. Специалистами замечено, что в основном это не дети из неблагополучных семей, а вполне успешные, так называемые «домашние» дети. Что же толкает юное поколение к роковому шагу? Почему, казалось бы, рядовое событие подстегивает их к самоубийству?

Неадекватное восприятие смерти

В период от 13 до 16 лет у человека впервые формируется своя точка зрения, происходит глубокая и болезненная психологическая ломка организма. Начинается поиск ответов на вечные вопросы: кто я, в чем моё предназначение, зачем я живу? Ребенок перестает быть таковым, но и взрослым еще не становится. Психологические перемены сопровождаются глубокими гормональными изменениями, что тоже не может не отражаться на мировосприятии. И если в этот момент рядом не находится того, кто готов поддержать юного человека (или находятся, но не в лучшем смысле), то риск трагической развязки многократно возрастает.
Часто подростки считают смерть чем-то романтичным и неокончательным, относятся к ней как к иному способу существования. Решаясь на крайность, они не до конца ведают, что творят, всерьез полагая, будто смерть уведёт их в другой, лучший мир. Такова, к сожалению, особенность подростковой психики.

Нередко спонтанное решение покончить с собой связано с захлестнувшими подростка эмоциями, с коими он еще не умеет справляться. Подобные попытки самоубийства – не тщательно обдуманный шаг, а, скорее, крик о помощи, страстное желание обратить на себя внимание близких людей. При этом в расчёт не берется ничто и никто: близкие и друзья больше ничего не значат. Жизнь кажется девушке или юноше настолько невыносимой, что они ищут любые средства уйти из этого мира.

Бывает, что одна смерть влечет за собой другую, то есть более сильная личность втягивает в свою «орбиту» слабую. Например, в подростковой среде некий харизматичный человек своим депрессивным состоянием, мыслями и разговорами о смерти способен заразить другого, а то и нескольких. Ведь «недоросли» в силу своих возрастных психологических особенностей вообще сильно подвержены влиянию.

Следует знать, что человек в возрасте 13-16 лет еще мало способен оценивать истинный масштаб происходящего. Поэтому толчком в равной степени может стать как инфантильная боязнь родительского наказания за прогул занятий в школе, так и действительно крупная проблем в семье, например алкоголизм кого-то из родителей или тотальное отсутствие взаимопонимания с ними. Легкоранимых, впечатлительных, обидчивых детей с повышенной тревожностью, склонных застревать на негативных эмоциях, может довести до рокового шага любая социальная неудача. Проигрыш в школьной олимпиаде, например. Психологическая травма и нервный срыв могут наступить и от любовного разочарования.

Самоубийство может спровоцировать и вовсе пустяковая, с точки зрения взрослых, обида. Ведь подросток порой ничего не может сделать обидчику, кроме как покончить с собой и таким образом заставить последнего мучиться угрызениями совести.

Кто виноват

Как же сформировать у детей психологическую устойчивость и остановить вереницу смертей?

Суицидальное поведение – это целый психологический процесс, который порой длится не год и не два. Его механизм чаще всего закладывается в раннем детстве. К сожалению, в нашем обществе очень распространён такой тип патологического воспитания, как авторитарный. Также в России, увы, немало семей, где ребёнка практически не замечают и он растет как беспризорник при живых, здоровых, а то и процветающих родителях. В результате в сложном подростковом возрасте человек начинает остро ощущать себя никому не нужным. Ведь часто ему не то что не с кем посоветоваться, а даже просто поговорить по-человечески. В итоге на него оказывает влияние улица, где он начинает самоутверждаться, пробуя курит, принимать алкоголь или наркотики. И это – в лучшем случае. Ведь ни для кого не секрет, что способов «найти себя» сегодня социальная среда предлагает массу. Один из самых опасных – так называемые «клубы самоубийц» в сети Интернет. Также существуют многочисленные молодежные субкультуры, группировки «по интересам», так или иначе использующие атрибутику смерти, ужаса и саморазрушения. Радикальные идеологические течения тоже не остаются в стороне, всегда будучи готовы использовать энергию и жажду самоутверждения юных, которые «не знают, за что жизнь отдать». Важен и такой факт: у многих подростков, предпринимающих попытку суицида, медики выявляют нарушения психического здоровья.

Итак, подытожим причины, подводящие к необратимому шагу. Большая часть всех суицидов – следствие сложных взаимоотношений с родителями. Причины остальных самоубийств, в основном: конфликты со сверстниками, несчастная любовь, сексуальные неудачи, комплексы неполноценности, беременность, страх одиночества. То есть имеет место неспособность дать адекватную оценку сложившейся сложной ситуации.

Что делать

Существуют определенные симптомы суицидального поведения: стремление к одиночеству, разговоры о смерти и самоубийствах, желание подарить свои вещи близким друзьям, приведение дел в порядок, бессонница, резкие перепады настроения. Родителям важно, во-первых, заметить сам момент кризиса, а во-вторых, сохранить душевную связь с ребенком, проявлять максимальную гибкость и понимание.

И конечно же, с детства следует обучать детей самостоятельному конструктивному решению своих проблемы, строя с сыном или дочерью партнерские отношения, будучи другом, а не надзирателем. По возможности, старайтесь не допустить, чтобы ваш ребенок полностью ушел в социальные сети, в ирреальный выдуманный мир. Но главное, конечно, это любовь. А точнее, ее недостаток. Безразличное отношение к ребенку, которое сейчас, к сожалению, не редкость – вот одна из главных причин, толкающих подростков на крайности.

Представляется, таким образом, очень важным сохранение духовного контакта между подростком и родителями. Постепенно, совместными усилиями психологов и близких людей, подростка вполне возможно вытащить из фатальных состояний, предотвратив трагедию.

Кстати:

С просьбой проработать вопрос создания программ для предотвращения подростковых самоубийств выступил уполномоченный при Президенте РФ по правам ребенка Павел Астахов. Он обратился с такой инициативой к главе Минздрава Татьяне Голиковой. В частности, Астахов считает нужным рекомендовать школьным психологам просматривать в Интернете аккаунты учеников в социальных сетях.

Здравствуйте! У меня очень сложная ситуация: моему сыну 9 лет, вчера он сказал, что не хочет жить. В школе почти перестал есть. Очень часто плачет. Учится (3-й класс) не хочет — много двоек и колов. Учительнице дерзит, на уроке делает вид, что его не надо учить. Обманывает на «ровном» месте. Иногда страдает клептоманией (последний раз его застукали с красивым блокнотиком одноклассницы). Друзей нет. Гулять ходит крайне редко. Учительница опускает руки. А сама я ощущаю в себе какие-то садистские чувства (понимаю, что это от бессилия что-либо придумать) наряду с безумной жалостью по отношению к сыну.
Предыстория: Около 5-ти лет назад развелась (муж ушел к другой). Чтобы встать на ноги и смочь прокормить семью (+моя мама) устроилась на работу, которая со временем стала отнимать очень много времени. Ребенка устроила в дет.садик — забирала в 8-9 часов вечера. Зачастую уезжала в командировки. Развод переживала очень тяжело (несмотря на то, что к моменту развода мужа уже не любила и побаивалась его — бил меня) — похудела за месяц на 15 кг. Ребенка не воспринимала. Периодически ощущая чувство вины, пыталась сблизиться с ним. Пыталась смотреть на нас со стороны — видела очень ласкового мальчика, похожего по характеру на девочку, с желанием угождать во всем деспотичной матери. Ужасалась тому, что видела и опять отстранялась. Многие мне говорили, что я для него непререкаемый авторитет — никого больше не слышит и не слушается, чрезмерно давлю, причем делаю это параллельно с моей мамой (по её словам — она не любит детей, абсолютно нетерпеливый человек, внука взяла на руки в 8 месяцев). Когда я в командировке — сидеть с сыном приходилось ей. Читала литературу, но применять советы духу (терпения?) не хватало. Разговаривала с сыном часто, после понимая, что он маленький, а говорила как со взрослым. Наказывала, плакала после этого, пила корвалол и опять просила, чтобы он старался слушаться учительницу, делал уроки на продленке — в итоге приезжала с работы и до 1″-ти ночи делали вместе уроки, ничего не менялось.. В первом классе учительница говорила, что мы поменялись с ней местами: он мог виснуть на руках у неё, обижаться на неё и не разговаривать, а сейчас он её игнорирует. Раньше она строго ко мне относилась, пытаясь дать понять мне, что делаю много ошибок в воспитании, сейчас пытается помочь мне, заставляя его делать уроки на продленке, говорит, что это единственный «такой» ребенок в классе и был бы на его месте её ребенок, не знала бы сама как быть, поражается своей терпеливости. Учительницу я уважаю и считаю её компетентным педагогом, но круг замкнулся и у неё единственное предложение на текущий момент — заняться формированием новой семьи, мужем, а на учебу махнуть рукой. Нанимала репетитора — репетитор отказался от денег через три месяца упорных занятий.
Этим летом я вышла замуж — сын в день свадьбы попросил разрешения у мужа называть его папой. Как ребенок был счастлив! Спустя какое-то время он понял, что с него стал спрашивать еще один человек и перестал слушать его тоже, но по-прежнему ожидая его прихода с работы.
Чаще стал плакать и говорить, что он несчастлив и жизнь ему не нравится. Настоящий отец уже полтора года не объявляется. А я по-прежнему поддерживаю замечательные отношения со своей бывшей свекровью (я, мой сын, мой муж очень любим её). С нынешней свекровью также замечательные отношения. Сын понимает, что только в силу того, что он все (!) выходные, каникулы, праздники пытается сделать уроки, вся любовь близких и родных и их внимание ему не достается — просто некогда.
И ничего не делает, чтобы освободить себе время. Я старалась помогать ему — сидела рядом, вместе решали, учили все выходные напролет. Учительница говорит, что он смышленый мальчик, если захочет — сделает, но я сидела с ним и понимала, что у него отсутствует начальная база знаний — как будто он вовсе не присутствовал на уроках..
Последовать совету учительницы — заняться новой семьей- у меня не получается. Прихожу домой, а там — колы, двойки, замечания в дневнике, не сделанные уроки, обман на обмане, бабушка жалуется, что над ней издеваются (она плохо слышит, а сын этим пользуется)… И все сначала — кричу, подчеркнуто игнорирую, наказываю… Муж пытается занять свою нишу в нашей семье, засучив рукава и с новым дыханием. Делает уроки с сыном, старается объяснить ему, что такое мужской характер в его понимании. Но сейчас потихоньку начал понимать, что его знания ограничены и опыт воспитания детей отсутствует полностью, результат своих действий не видит. Радуется только тому, что смог хоть как-то разгрузить меня.
А вчера был случай — из-под шкафа в комнате вытащили кучу сгнивших огрызков, баночек из-под йогурта с червяками, фантиков (все уложилось в два больших пакета!) Спросила: почему до мусорки не донес?
Ответил: темноты боюсь.. На 100% уверена, что соврал, только понять не могу почему и зачем… От всего волосы дыбом встают.. Боюсь второго ребенка (сын просит, муж хочет) не смогу родить — боюсь.. либо не отважусь, либо не доношу в таком состоянии…. А как же хочется еще детей иметь! Крестников (8-ми и 7-ми лет) своих обожаю, и они меня очень любят, ждут, скучают по мне. Иногда кажется, что я их больше люблю, чем сына родного.
Помогите выбраться из этого тупика!!!»

Ответ психотерапевта theSolution:

В вашей ситуации важно разобраться с двумя моментами - эмоциональным состоянием ребенка и причиной вашего отношения к нему.

Если ребенок все время плачет, отказывается от еды и говорит, что ему не хочется жить, может оказаться так, что у него депрессия.

В таких случаях желательно показать малыша детскому психиатру. Хорошие врачи работают в шестой детской психиатрической больнице на 5-м Донском проезде. Врач-психиатр должен посмотреть ребенка лично, чтобы исключить состояния, нуждающиеся в лекарственной коррекции. Именно врачу-психиатру вам желательно сообщить, что у ребенка есть трудности с учебой и общением. А врач-психиатр сможет точно сказать вам причину проблем. Если врач-психиатр скажет, что по его части у ребенка ничего нет, тогда можно будет консультировать малыша у врача-психотерапевта.

Врача-психотерапевт проанализирует семейные предпосылки возникновения проблем ребенка.

Давайте предположим, что у ребенка не окажется депрессии или какого-либо другого расстройства, объясняющего лживость, трудности с обучением, страхи, воровство. То есть все симптомы мы будем рассматривать как коммуникативный посыл другим членам семьи с невысказанной просьбой обратить внимание, поддержать, принять.

В психотерапии дети рассматриваются как идентифицированные пациенты.

Это означает, что ребенок является носителем обще — семейных системных проблем, источником которых являются взрослые. Если у ребенка возникают проблемы - причину нужно искать в родителях, бабушках-дедушках и учителях. Выявить факторы, мешающие нормальному развитию личности ребенка и назначить курсы психотерапии всем взрослым, находящимся в семье - и есть задача врача-психотерапевта.

Для нормального развития ребенку необходимо чувствовать принятие со стороны значимых взрослых.

Когда этого чувства принятия нет, ребенок начинает искать надежные способы получения негативного внимания. Это означает, что он подсознательно будет делать все так, чтобы гарантированно услышать крики, ругань, получить негативные эмоции от значимых лиц. Это будет поддерживать его концепцию о себе как о плохом и виноватом мальчике, недостойном любви, которого все отвергают. Это одна из негативных детско-родительских программ, усвоенных ребенком. Она основывается на схема треугольника Карпмана.

Для того, чтобы ребенок изменил свою форму поведения - отношение к нему должны изменить взрослые.

Во-первых, перестать кричать. Крик, ругань, молчаливое игнорирование - это совершенно недопустимые формы общения с ребенком. Они закрепляют негативные формы поведения малыша, по причине высокой эмоциональной насыщенности. Проще говоря, когда вы занимаете позицию агрессора по отношению к ребенку, вы обучаете его быть жертвой. Подсознательный сценарий жертвы, который накладывается как часть неблагополучного наследия семьи, чреват серьезными негативными последствиями во всех сферах жизни в будущем. Чтобы их избежать, нужно как можно быстрее негативные формы контакта с ребенком заменить на позитивные формы (одобрение, похвалу, восхищение, объятия). Возможно, вам будет очень не просто это сделать, по причине ваших внутренних проблем — вы пишете, что ребенка изначально не воспримали.

Иногда непринятие ребенка может быть вызвано трансфером, то есть переносом негативных эмоций по отношению к отцу ребенка, предавшего вас, на вашего малыша.

Чувство гнева и боли, которое вы могли испытывать в период развода, могло остаться непереработанным - потому что вы могли просто уйти в работу и вытеснить свои чувства в подсознание. Если ребенок чем-то внешне напоминает бывшего мужа, по механизму ассоциации у вас могут всплывать из подсознания негативные чувства по отношению к отцу ребенка. И вы можете их выказывать в общении с ребенком, привязывая подавленные чувства из прошлой ситуации к ситуации здесь и сейчас (например, к ситуации учебы). При этом вы можете не осознавать подлинной причины возникновения сильных «садистических» чувств, так ваше подсознание может ограждать вас от многократного переживания боли.

Если бы вы прошли психотерапию в период развода или в течение года после развода, у вас бы не было таких реакций по отношению к собственному ребенку. Но поскольку вы в той ситуации были вынуждены просто выживать, то вы могли подавить в себе эмоции и вытеснить эмоциональную боль либо в подсознание либо в мышечные зажимы тела. Тем не менее, разобраться с подавленными эмоциями, осознать их, отреагировать в безопасном варианте, простить бывшего мужа — вы могли бы и сейчас.

Залечивание травмы прошлого помогло бы вам относиться к собственному ребенку без негатива.

Когда вы начнете относиться к ребенку лучше, его эмоциональное состояние улучшится. Психотерапевт также расскажет вам как исправить повреждения Я-концепции и самооценки ребенка, которые были вызваны плохим отношением к нему.

Что же делать, если ребенок не хочет жить в свои 13 лет? Мы не можем до него докричаться. Ребенок будто специально нас игнорирует. Чего ему не хватает? У него же все есть!

Все дети, как дети. А этот свалился с луны. Кажется, что кроме компьютера его ничего не интересует. Опять засел за свой компьютер! Опять наушники! Почему он вечно сидит дома? Почему ребенок не хочет жить, как все нормальные люди? Что из него вырастет?

Он все также пропускает наши слова мимо ушей. Мы стараемся с ним заговорить, а он лишь посмотрит и с ненавистью ответит: «Че надо?». Ну, это уже ни в какие рамки не лезет! Мы к нему и так, и эдак. Да что он вообще возомнил о себе?

Вдобавок ко всему прочему он заявляет: «Отстань, я вообще жить не хочу! Зачем только я родился!»

Что это было? Почему ребенок не хочет жить? Это эмоциональный всплеск, или он сказал правду? Что делать, если ребенок не хочет жить?

Ребенок говорит, что не хочет жить

Почему ребенок говорит, что не хочет жить, ведь мы для него все делаем? У него все есть, он ни в чем не нуждается. После попыток с ним заговорить он еще сильнее начал нас избегать и игнорировать. Теперь, чтобы достучаться до него, нужно вырвать шнур из розетки или выдернуть наушники из ушей. Это вынужденные меры, но по-другому взаимодействовать с ним не получается.

Мы не будем рядом с ним всегда, а он никак не идет на контакт. Как будто живет в другом мире, ничем не делится, только день ото дня становится еще более скрытным.

Что происходит в его голове? Как к нему достучаться, чтобы он вышел из своей депрессии, чтобы захотел жить, чтобы больше не говорил фразу «Я не хочу жить!». Чтобы жил, как все нормальные люди.

Почему ребенок говорит, что не хочет жить? В чем причина его поведения? Об этом подробно написано в

Скачать:

Предварительный просмотр:

Если ребенок не хочет жить...

(Описание психокоррекционной работы
по методу символдрамы и в технике игровой психотерапии )

В статье рассматриваются основные причины случаев суицидальных желаний у детей и подростков в контексте психокоррекционой работы в зависимости от возраста ребенка. На конкретном примере психокоррекционной работы по методу символдрамы и в технике игровой психотерапии показана возможность психологической помощи детям и подросткам.

Детскому психологу приходится иногда сталкиваться в своей работе с суицидальными мыслями и желаниями у детей различного возраста. Попытаемся проанализировать отношение к жизни и смерти, а также желания покончить жизнь самоубийством в контексте психокоррекционой работы с детьми разного возраста.

Как считают немецкие исследователи Герхард Брауне и Герман Польмайер , ó детей до 5 лет нет еще устойчивого представления о смерти как о чем-то необратимом. Умереть означает для ребенка в этом возрасте продолжать существование в какой-то другой форме. Хотя в 5 лет ребенок уже имеет представление о расставании, на смерть он реагирует скорее со страхом и протестом, однако, и с некоторым любопытством. Внутреннее и внешнее еще окончательно не разделены для ребенка. У детей этого возраста еще нет конкретного понятия о времени. Слова “навсегда”, “конец” или “окончательно” еще полностью ими не осознаются, собственную смерть ребенок этого возраста отрефлексировать еще не может. Не может он также понять и экзистенциальное значение смерти. Ребенку кажется, что смерть – это что-то вроде сна. Ему кажется, что после похорон люди еще каким-то образом живут в гробу. В то же время ребенок начинает понимать, что “жизнь после смерти” отличается от обычной жизни.

Старший дошкольник имеет достаточно четкое представление о смерти. Часто речь идет о персонифицированном представлении, когда смерть предстает в образе скелета или привидения с косой.

В младшем школьном возрасте появляются моральные представления о смерти. Часть детей этого возраста считает смерть наказанием за зло. Другая часть детей относится к смерти как естественному концу жизни.

Наконец, только подростки полностью осознают неизбежность и окончательный характер смерти. Подросток имеет моральное и экзистенциальное отношение к смерти. Подросток уже полностью может отличить « Я » от реальности. Он уже способен понять существующие в обществе концепции смерти. Подросток может относиться к смерти спокойно и трезво как к естественному концу жизни. В других случаях он может занимать явную защитную позицию, представляя, например, суицид как возможность наказать родителей или жертву ради высокой идеи.

В чем же причины возникновения суицидальных желаний у детей? Прежде всего это крайне низкая самооценка и недостаточная любовь к себе, что, в свою очередь, обусловлено дефицитом любви со стороны родителей. Подростки чаще всего связывают свои проблемы с семьей, школой, изучаемой профессией, расставанием с другом или подругой, насилием, наркотиками. Причинами, которые могут привести подростка к желанию покончить жизнь самоубийством, могут быть несчастная любовь, болезнь, плохие оценки в школе. Конечно же, есть и более глубокие причины, которые при определенном поводе могут привести к угрожающим жизни кризисам. В основном подростка мучают вопросы: “Кто я?” “Каким я должен быть?” “Кем меня считают?” Если у подростков нет положительного отношения к себе, они не ценят в достаточной мере жизнь и готовы с ней расстаться. Чувство покинутости и обиды, ощущение беспомощности заставляют их стремиться только к одному – чтобы это, наконец, закончилось.

Необходимо различать между суицидальными попытками, которые часто направлены на привлечение внимания к себе, и завершенными суицидальными действиями. Суицидальные попытки совершают или грозят совершить чаще всего подростки, причем девушки в возрасте от 14 до 17 лет совершают попытки самоубийства или собираются это сделать в три раза чаще, чем юноши того же возраста . В то же время, две трети от общего количества реально совершенных самоубийств приходятся на юношей [там же].

Каждая попытка самоубийства имеет свои причины, свою историю, в которой задействованы многие люди. При этом агрессия и злость направляются уже не во вне против других людей, а во внутрь - против самого себя.

В подавляющем большинстве случаев склонные к суициду люди заранее заявляют о своих суицидальных намерениях. Подростки делают это самыми разными способами: бросающимся в глаза поведением (например, прогулами в школе, убеганием из дома), внешним видом и манерами (например, изменением отношения к еде), вербальными высказываниями (“Я хочу к (умершей) бабушке.” “Мне все это надоело.” “Я хочу умереть.” “Я не хочу больше жить.”) . Другие способы выражения суицидальных наклонностей могут иметь символический характер: рисование черных крестов с толстыми перекладинами, черных стрел, могил, черных цветов, пронзенных сердец, окровавленных ножей. Такие рисунки чаще всего повторяются в прощальных письмах подростков. Наиболее типичный для склонности к самоубийству спектр цветов в рисунках – черный и красный.

Больше всего родителей должны насторожить реальные практические шаги детей и подростков по подготовке суицидального действия, например, собирание таблеток из домашней аптечки.

Ряд исследователей описывают три стадии приближения подростка к осуществлению суицидальных намерений. В первый период времени самоубийство кажется лишь одним из возможных решений сложных проблем. Если ситуация приобретает критический характер, ребенок может решиться на самоубийство, которое может казаться ему единственно возможным выходом. На втором этапе ребенок активно занят продумыванием возможного самоубийства. Взвешиваются все “за” и “против”. На третьем этапе решение о самоубийстве уже принято. Ребенок продумывает конкретный план, прощается с жизнью и близкими людьми.

У детей и подростков, склонных к суициду, обычно значительно заужено восприятие. Часто они уже потеряли надежду на изменение условий своей жизни. Ситуация воспринимается как неконтролируемая, угрожающая, непонятная, внушающая страх. Сам себя ребенок воспринимает беспомощным. В процессе психокоррекционной работы это проявляется в образах, рисунках и сновидениях детей и подростков. Часто ребенок видит или ощущает себя в черном туннеле или замкнутым в узкой трубе. Спираль может обвивать ребенка и затягивать его в бездну, в никуда. Мысли все время возвращаются к одним и тем же обидам, разочарованиям, самоупрекам. Ребенок переживает “нарциссический кризис”. При этом для склонных к суицидальным действиям детей и подростков характерен неадекватно завышенный уровень притязаний как по отношению к себе, так и по отношению к другим. Ребенок не в состоянии соответствовать своим же собственным ожиданиям и требованиям. В свою очередь, столь высокий уровень притязаний и идеалов является следствием неправильного формирования « Сверх-Я » в условиях неадекватно завышенных требований и ожиданий родителей.

Психоаналитики различают два типа самоубийств: так называемое “отцовское самоубийство”, связанное с сильной яростью и необычайной деструктивностью, символизирующее кастрацию, и так называемое “материнское самоубийство”, символически означающее воссоединение с матерью, возвращение в утробу матери (мать-земля примет, даст покой и счастье) .

В качестве примера психокоррекционной работы рассмотрим случай девочки восьми лет. На прием к психологу ее привела бабушка, которая испугалась того, что девочка высказывала вслух прямые суицидальные мысли, такие как “я не хочу жить”. Ребенок имел астеничное сложение и был явно подавлен. Девочка вела себя довольно замкнуто. Бабушка рассказала и о других трудностях, которые испытывал ребенок. Девочка училась во втором классе, и в школе у нее были проблемы в отношениях с учительницей. Подруг в классе не было. Очень много времени уходило на приготовление уроков. Кроме того ее постоянно притесняла сестра 6-ти лет, а отношения с мамой были весьма прохладные.

При сборе анамнеза выяснилось, что семья девочки состоит из пяти человек, папа работает машинистом и его часто не бывает дома. Он относится к дочке тепло, и девочка скучает по нему в его отсутствие. Мама - домохозяйка, она довольно строго и иногда грубо относится к дочке, предъявляя к ней завышенные требования. Сестра - очень активная и часто притесняет девочку, настаивая на своем. В отношениях с сестрой она не может отстаивать свои права, страдает от частых ссор с ней.

Взаимоотношения девочки с окружающими можно описать как затяжной конфликт, который она не могла разрешить самостоятельно. А поскольку отношения девочки с мамой лишены эмоционального тепла и мама проявляла мало инициативы для того, чтобы понять потребности и внутренний мир дочери, девочка обижалась на нее и все больше отдалялась от мамы.

В школе строгое отношение учительницы и ее завышенные требования к девочке привели к тому, что ребенок замкнулся в себе, низко оценивал свои способности (хотя самооценка у девочки была явно двойственной: наряду с низкой оценкой своих способностей планку желаемых достижений она ставила для себя очень высоко), чувствовала себя в классе напряженно и подавленно. Можно с большой вероятностью предположить, что в отношениях с учительницей повторялся рисунок отношений девочки с мамой.

Интеллектуально девочка была хорошо развита, имела высокий уровень креативности и сензитивности, но при этом проявляла явно завышенные требования к себе. Последняя черта играла центральную роль в формировании патогенеза. Бабушка, в свою очередь, всемерно способствовала усилению этой особенности у внучки. Строгость и ответственность девочки выражались в ее убеждении, что она должна быть отличницей, справляться с любым заданием учительницы, сдерживать себя в своих желаниях, стараться не выражать свои чувства (особенно строгий запрет она накладывала на выражение негативных чувств по отношению к кому-либо), быть аккуратной, внимательной и т. д. (Здесь мы видим то, что можно назвать формированием анального характера.) Важно также отметить, что у девочки отмечались навязчивые движения ноги, что согласуется с перечисленными особенностями. Завышенные требования к себе усиливались требованиями окружающих взрослых, что увеличивало число ситуаций, которые девочка оценивала как неудачи. Это, по-видимому, заставляло её ещё выше поднимать планку требований к себе по принципу компенсаторного механизма и, таким образом, затягивало ее в замкнутый круг, в результате чего девочка оказалась в депрессии.

На первом занятии психолог попросил бабушку принять участие в укреплении механизмов самоподдержки у девочки. Для этого бабушка должна была замечать физическое состояние девочки и предлагать ей отдохнуть, когда та будет уставать, кроме того, психолог предложил установить такое расписание дня, которое должно было максимально сократить ее перегрузки; бабушка должна была теперь помогать девочке замечать и ценить ее собственные успехи.

В работе с девочкой психолог чередовал сеансы символдрамы, игровой психотерапии и телесно-ориентированной психотерапии. Последняя применялась в связи с тем, что девочка была сильно телесно зажата.

На втором занятии проводилась психокоррекционная работа по методу символдрамы, разработанному немецким психотерапевтом Ханскарлом Лёйнером. Другое название этого метода глубинно-психологически ориентированной психотерапии - Кататимное переживание образов (КПО), Кататимно-имагинативная психотерапия или метод сновидений наяву . В качестве метафоры можно охарактеризовать символдраму как психоанализ при помощи образов .

После упражнения на релаксацию, во время которого девочка сидела в удобном кресле, психолог попросил ее представить луг . Вместо луга девочка представила себе березовую рощу. Она очень тепло и доверительно общалась с одной из березок. Это подчеркивает потребность ребенка в теплых эмоциональных отношениях. В образе березы можно увидеть материнский интроект, в то же время - какую-то часть личностной структуры самой девочки. Уже после первых двух занятий девочка стала иногда улыбаться, у нее появились вариации интонаций голоса, она повеселела.

На третьем занятии, когда отношения с психологом стали более доверительными, девочка заговорила о своих страхах. Ей часто снился один и тот же сон, в котором её хотело проглотить привидение. Перед тем, как привидение успевало это сделать, девочка просыпалась. Образ из сна можно интерпретировать как наиболее ранние страхи, относящиеся, возможно, еще к первому году жизни, к так называемому оральному периоду. Возникал страх потерять контроль над собой, который был связан с подавлением со стороны матери (страх “проглатывающей матери”).

Работа со сновидением строилась следующим образом. Вначале психолог попросил девочку рассказать, что она чувствует по отношению к отдельным элементам сновидения. Например, какое было привидение – приятное или неприятное, доброе или злое, умное или глупое, приветливое или враждебное и т. п. Х. Лёйнер описывает эту технику как “сбор качественных свойств гештальта” . После сбора таких качественных свойств гештальта привидения, которое девочка видела во сне, психолог, работая по технике символдрамы, предложил закрыть глаза, расслабиться и “увидеть продолжение сна”. Во время переживания этого образа девочке удалось дистанцироваться от привидения в безопасном месте. Вступать в общение с привидением или кормить его (что предполагает техника символдрамы) девочка отказалась. Результат работы со сновидением, несмотря на то, что девочка в своем воображении предпочитала держаться на расстоянии от привидения (возможно, негативного образа матери), был неожиданно эффективным.

После этого занятия у девочки изменились отношения с родителями. Закрытость и подчиненность сменились появлением некоторого доверия к людям и большей свободы в действиях. Это было для нее очень важно, т. к. теперь она могла разделять с бабушкой и в некоторой степени с мамой свои переживания, обсуждать с ними свои проблемы, а значит - получать поддержку и внимание. Таким образом, если строгость в отношении к себе и жесткий контроль над своими чувствами требовались девочке из-за страха потерять этот контроль (т. е. “быть проглоченной”), то с уменьшением этого страха стало ослабляться действие ее компенсаторной навязчивости.

Девочка стала более раскованной и в отношениях с сестрой, она чаще отстаивала теперь в общении с ней свои интересы и желания.

Примечательным оказался образ горы, который девочка представила на очередном занятии по методу символдрамы. Она увидела высокую и неприступную скалистую гору без растительности. На вершине горы в замке жил очень злой волшебник, который мог сделать человека неподвижным. Подъём на гору удался с большим трудом и сопровождался страхом девочки перед волшебником. В этом образе отчетливо видны высокие ее притязания (высота и неприступность горы), а также страх по поводу своих эдипальных устремлений к отцу (образ страшного и злого волшебника).

На следующем занятии психолог предложил девочке сочинить сказку про этого волшебника и закончить её так, как ей хочется. В получившейся сказке злой волшебник изменил свой образ жизни с помощью доброй волшебницы, стал более общительным и не таким злым. В этом сюжете можно также найти и отражение проблем в триадических отношениях “девочка-мать-отец”. Возможно, проблема страхов, связанных с эротически окрашенным эдипальным отношением к отцу, разрешается для девочки благодаря проявлению большего участия матери в этой триаде.

На очередное занятие девочка пришла грустной, и психолог предложил ей выразить свое состояние с помощью фантазии. Девочка придумала историю про ёлочку, которая растет в лесу. Когда наступила зима, лесоруб поехал срубить ёлочку, чтобы привезти её к себе домой, отчего ёлочка грустит. Психолог предложил девочке обыграть эпизод, меняясь ролями. Во время игры совместно с психологом был найден вариант разговора елочки с лесорубом, в котором елочка выражала свое желание, чтобы лесоруб не трогал её. Лесоруб не тронул ёлочку, и девочка была довольна. В этой фантазии, возможно, находят выражение страх кастрации, имеющийся у девочки, и другие ее аутоагрессивные импульсы.

После работы с этим образом девочка смогла впервые заявить о своей актуальной проблеме: “Меня кроет псих, когда мне делают замечания родители”. Обычно на ограничение и подавление со стороны взрослых она реагировала амбивалентно: замирала и терпела, скрывая свои чувства обиды и возмущения. Психолог предложил проиграть в ролях различные ситуации, где проявлялась заявленная проблема, и поддерживал девочку, создавая для нее атмосферу принятия. Одновременно она получила возможность более свободно выражать свои чувства обиды и возмущения в адрес оппонентов и вербализовать эти чувства. После этого занятия у девочки появились подруги в классе.

На последнем занятии по методу символдрамы девочка увидела, как из пещеры к ней вышел волшебный олень. Он был очень красивый, весь сверкал, от него шло приятное тепло, он мог превращать предметы в золото. Девочка наслаждалась этим образом. Описанный образ может символизировать в этом случае изменение отношений с фаллической матерью, а также проявление омнепотентных ожиданий от родителей, идеализацию родительской фигуры.

В повторно проведенном мотиве горы горный склон был более пологим и гора уже была покрыта растительностью. Возле горы появилась фея с волшебной палочкой, которая могла исполнять желания (еще один символ омнепотентных нарушений). В отличие от рисунка, сделанного девочкой после переживания первого мотива горы , ее рисунок ко второму образу горы отличался большой красочностью. Этот результат говорит об изменении у девочки эмоционального отношения к матери и снижении планки требований к себе.

Всего было проведено 10 занятий, в ходе которых чередовались занятия символдрамой и игровой психотерапией, а также телесно-ориентированной терапией. Были проведены все мотивы основной ступени символдрамы, мотив горы проводился дважды. Занятия были прекращены по инициативе родителей.

К окончанию занятий эмоциональное состояние девочки было вполне удовлетворительным, у нее оптимизировалась самооценка, улучшились отношения с родителями и с сестрой, появились подруги в классе. Она уже не переживала так сильно проблемы, связанные со школой, отношения с учительницей также стали боле теплыми.

Литература

1. Василец Т.Б.: Невозможно жить с мужем... (История одного случая), Журнал практического психолога, 1997, 2, с. 80-82

2. Василец Т.Б.: История одного случая... Полгода спустя, Журнал практического психолога, 1998, 1, с. 113-118

3. Лёйнер Х.: Кататимное переживание образов / Пер. с нем. Я.Л. Обухова. М., “Эйдос” 1996

4. Лёйнер Х.: Основы глубинно-психологической символики, Журнал практического психолога, 1996, 3, 4

5. Обухов Я.Л.: Символдрама: Кататимно-имагинативная психотерапия детей и подростков. - М., “Эйдос” 1997

6. Русских Н.И.: Интенсивная психотерапия острого ипохондрического невроза (использование метода символдрамы по Х. Лёйнеру), Журнал практического психолога, 1996, 5, с. 48-52

7. Braune G.; Pohlmeier H.: Lebens- und Todesphantasien bei Suizidpatienten. In: Leuner H. ; Hennig H.; Fikentscher E. Katathymes Bilderleben in der therapeutischen Praxis, Stuttgart ; New York ; Schattauer 1993, S. 78-83

8. Hömmen C.: Mal sehen, ob ihr mich vermißt. Reinbek: Rowohlt 1989.

9. Leuner H.: Guided affective imagery: An account of its developmental history. J ment. Imagery (USA) 1 (1977) 73

10. Stierlin H.: Eltern und Kinder. Das Drama von Versöhnung und Trennung im Jugendalter. Frankfurt a.M.: Suhrkamp 1980