"Гром-камень"

"Дерзновению подобно!..", "Выдающееся достижение русской техники!..", "Превосходит достижения римлян!.." Так оценивали иностранные газеты перемещение "более чем на 40 лье" знаменитого "Гром-камня".

Сейчас уже мало кто помнит, что "Гром-камень" - это название постамента памятника Петру Первому на Сенатской площади в Ленинграде.

А. С. Пушкин, вдохновившись композицией, изваянной скульптором Этьеном-Морисом Фальконе, создал еще более знаменитого "Медного всадника".

О мощный властелин судьбы! Не так ли ты над самой бездной, На высоте уздой железной Россию поднял на дыбы?

Действительно, впечатление бездны возникает при первом же взгляде на памятник. Гигантским кажется тот постамент, который навеял эти строки.

Сто тысяч пудов весил "Гром-камень"! Говорят, что когда-то в него ударила молния и отколола кусок (он тоже приставлен к постаменту).

Искусствовед, старший научный сотрудник Государственной Третьяковской галереи, Т. Чернова недаз-но исследовала архивы, относящиеся к истории памятника Петру. Вот что пишет она о передвижении "Гром-камня":

"Для транспортировки этой махины была проложена специальная дорога к Неве, забиты толстые сваи, вместо столбов врыты корабельные сосны; сделана платформа из нескольких рядов бревен. Дождавшись морозов, сковавших землю, камень при помощи целой системы рычагов, лебедок, литых медных шаров (которые подкладывали под платформу) привезли по деревянным рельсам со скоростью 60-70 метров в день (2 километра в месяц)".

Везли камень полтора года. По случаю окончания перевозки камня поэт Рубан написал дежурные стихи.

Нерукотворная здесь росская гора, Вняв гласу божию из уст Екатерины, Пришла во град чрез невские пучины И пала под стопы Петра.

Пущен был слух, пишет Ольга Форш в романе "Радищев", что якобы сам Петр когда-то стоял на этом камне. А недовольные жители Петербурга злословили: "Голый царь на взбесившемся жеребце".

АРАГОНИТ из Узбекской ССР. Это арагонит, или "железные цветы". Они часто "вырастают" в подземельях, образуя сказочные узоры пещер. Колонны, драпри, занавеси из арагонита создают впечатление нереальности подземного мира

АНТИМОНИТ. Легенда гласит, что в средние века настоятель одного из монастырей любил минералы. Ценность их он определял довольно своеобразно: растертые и размолотые минералы он скармливал монахам. Однажды от одной такой "пробы" триста монахов отдали богу душу. Главный минерал, давший такую адскую смесь, был назван антимонитом (анти - против; монит, монус - монах). В наши дни некоторые ученые протестуют против такого объяснения. Но легенда есть легенда!

КВАРЦ. Горный хрусталь в прошлом применялся только для изготовления украшений. Ныне это основное сырье для пьезооптической промышленности. Пластинки, вырезанные под определенным углом к оси минерала, сейчас "работают" и в радиосистемах космических кораблей, и в разнообразных аппаратах наземной радиотелефонии, и в ультразвуковой дефектоскопии

Видно, истина: "Не всегда новаторство и смелость художника оцениваются его современниками" - действительно довольно стара.

"Гром-камень"

"Гром-камень" стоит под памятником. Каждому он знаком либо по фотографиям, либо по кинокадрам, а многие видели его не раз на Сенатской площади. Фальконе немного обработал его, срезав лишь около полуметра.

Что же это за камень? Нет ли других ему подобных? Нельзя ли расшифровать историю его происхождения?

Миллионы миллионов подобных "Гром-камню" глыб разбросано почти по всей территории европейской части Союза. Особенно много их в Карелии. И особенно хорошо они видны с самолета.

Камни эти - валуны. Их передвинул гигантский ледник, некогда покрывавший огромные пространства нашей страны. В Карелии валунные поля чередуются с озерами, вытянутыми с северо-запада на юго-восток. В этом направлении и двигался ледник, перекатывая гигантские валуны. Размеры его были таковы, что не только эти, но и другие, еще больших размеров глыбы он перемещал как пушинки.

Сейчас такой ледник покоится в Антарктиде. Толщина его достигает там местами 4-5 километров! Положите на такой пласт даже самый большой валун, и он окажется ничтожно малым по сравнению со всей массой льда.

Валунные поля в нашем полушарии ограничены с юга. Линию ограничения можно провести от города Перми к среднему течению Дона и Днепра, а отсюда, вне пределов СССР, она проходит по Северной Германии и Франции к Бискайскому заливу. На Американском континенте под покровом льда была некогда вся Канада и значительная часть США. Ледниковые языки спускались до Флориды.

Ученые пока не пришли к единой точке зрения о толщине ледникового покрова. Одни называют 5 километров, другие говорят о меньшей мощности-льда.

Озадачился Гром камнем. Это на котором Медный Всадник стоит. В Питере. Я понимаю, что никто его при Екатерине Великой не из какой Лахты ни в какой Санкт Петербург не тащил, это сказка. Но стала интересна официальная версия того как его тащили по воде. Решил сделать расчеты. Цифры и прочие данные брал вот с этой статьи

http://к-я.рф/Portfolio/101/

и из википедии

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D1%80%D0%BE%D...

Итак гром камень.

Цитата из википедии

В своём первоначальном виде камень весил около 2000 тонн, имея размеры порядка 13 м в длину, 8 м в высоту и 6 м в ширину. Позднее часть его была стёсана. Отсечённые части камня прикрепили к основному монолиту, дабы впоследствии использовать согласно художественному замыслу Фальконе для «удлинения» пьедестала. Вместе с двумя отколотыми кусками, позже состыкованными с основным монолитом во фронтальной и тыловой частях, совокупный перемещаемый вес Гром-камня составлял 1500 тонн .

Кто не понял что такое 1500 тонн, то это 25 железнодорожных цистерн. Целый поезд, причем не маленький. И все эти 25 цистерн давят точечно на очень небольшой пятачок. И, самое главное, что в отличии от поезда, этот камень имеет некие округлые формы, то есть легко может свалиться на бок.

Что нам говорят о корабле, вернее о барже, на котором этот камушек якобы перевозили.

«Для этой новой операции было построено судно в 180 футов (55 м ) длины, 60 футов (18 м ) ширины и 17 футов (5 м ) вышины… В середине его была устроена крепкая палуба, на которую хотели поставить камень. Но при всем том тяжесть нужно было так разместить, чтобы судно не могло касаться дна Невы, глубина которой при устье только 8 футов (2,4 м).

Про устье Невы мы еще поговорим позже. Просто запомним что такая цифра озвучена.

Итак, нам даны некие условия задачи с известными размерами. Форма баржи нам неизвестна, но пусть это будет прямоугольник, вернее параллелепипед. И считать легче, и объем максимальный.

Какова толщина стен у этого параллелепипеда? Должна быть не малая, ведь выдержать он должен 25 железнодорожных цистерн, причем с некой точкой максимальной нагрузки. То есть в этом месте нужна некая конструкция распределяющая давление камня на плоскость, либо некая подушка (например песок или щебенка), что собственно даст еще дополнительный вес. Нам говорят что баржа была деревянной. Пусть для такого размера баржи толщина стен будет 1 метр. Всех стен, и дна тоже. Не хочу заниматься сопроматом, мне сейчас важен просто порядок цифр. Итак мы имеем параллелепипед с заданными размерами и толщиной стен в 1 метр. (18м х 5м х 1м) х2 + (55 м х 5м х 1м)х2 + 18м х 55м х1м = 1720 куб метров. Это объем дна и бортов баржи. Сколько это весит. Вот табличка плотности древесины.

Мы видим что плотность в пределах 0,5-0,6. Пусть будет 0,5, возьмем самую легкую. И легче считать. 1720 х 0,5 = 860 тонн. Это вес коробки судна. Нам правда говорят что внутри баржи была специальная "крепкая палуба", однако ни формы, ни размера её мы не знаем. А по сему давайте про неё забудем. Ну не было её, пусть она на воздушных шариках держалась.

Теперь к полученным 860 тоннам прибавим вес камня, то есть 1500 тонн. В сумме 2360 тонн. Теперь полученный общий вес поделим на площадь баржи. 2360: 990 = 2,4 метра. Это вытесненный объем воды, проще говоря осадка судна до некой нулевой плавучести.

Идем дальше. Мы видим, что в общем вес баржи почти в двое меньше чем вес камня. Любое малейшее шевеление камня или его смещение относительно центра масс приведет к крену судна или даже опрокидыванию. Как этого избежать. Только уравновесив массы. А еще лучше увеличив массу судна как можно больше. А для этого нам волей не волей придется сделать балласт, причем по всей плоскости баржи. Чем дальше от центра - тем больше эффект рычага и судно устойчивее. Не будем перегружать баржу, пусть общий вес судна сравняется с камнем. То есть подсыпем чуточку песочку, и отпустим воздушные шарики на которых крепилась "крепкая палуба". То есть общий вес конструкции пусть будет минимум 3000 тонн. Это теоретически позволяет осуществить некую транспортировку камня неким судном по относительно спокойной водной глади. В этом случае осадка судна составит 3000: 990 = пусть 3 метра.

Мы прекрасно понимаем, что в ходе перевозки судна его будет качать. В силу тысяч причин. Все кто хоть раз в жизни ловил рыбу с лодки знает что лодка всегда качается. От волны, от ветра, от течения и т.д. Учитывая размеры баржи, её вес, вес камня по центру судна, нужно допустить, что неизбежная качка конструкции будет в амплитуде никак не менее полуметра. Скорее всего больше. Ну пусть пол метра. Допустим что по углам баржи висят воздушные шарики и они гасят колебательные движения.

Что мы в общем имеем. Мы имеем набор фактов и цифр, по которым возникает теоретическая возможность перевозки камня баржой с условными исходными данными по водоему с глубиной никак не менее 3,5 метров. Если допустить, что толщина стен или дна баржи была больше чем взятая для расчетов, если допустить что у конструкции баржи были некие ребра жесткости или иные конструктивные элементы утяжеляющие конструкцию, если допустить что баржа не была строго прямоугольной, если допустить на барже некие движители (паруса, паровой двигатель, ...) и т.д. - то минимально проходимая глубина водоема будет только увеличиваться.

Давайте теперь посмотрим, какие все же глубины в тех местах. Помните в начале статьи цитата указывает что в устье Невы глубина всего 2,4 метра.

Смотрим схему как везли Гром камень.

А вот карта глубин Невской губы. Проложим мысленно по ней нарисованный выше маршрут.

Как мы видим, первые 800 метров от берега глубины менее 2 метров, из них первые 600 метров глубины менее 1 метра. Затем еще порядка 3,5 километров глубины от 2 до 3 метров. Глубины более 3 метров начинаются только с Петровского фарватера. Он допускает проход судов с осадкой до 4,2 метров (согласно карт навигации). Правильнее сказать что сейчас допускает, как было 200-250 лет назад я не знаю. Так же я не знаю, был ли вообще этот фарватер в то время. Если у кого то есть информация, пожалуйста поделитесь. Логика мне подсказывает что его прорыли вместе с основным фарватером от Кронштадта в конце 19 века, иначе смысла в нем никакого нет. Вокруг Петровского фарватера глубины в районе 2 метров, ближе к устью Малой Невы обширная отмель с глубинами менее 2 метров. В самой Малой Неве не менее 3 участков с глубинами менее 4 метров. На входе в Большую Неву глубины так же не более 4 метров. Карты по ссылкам

http://www.fishingpiter.ru/maps/zaliv/3leningrad&K...

http://www.rspin.com/img/maps/atlas/gulf_of_finlan...

А еще нужно учесть тот факт, что скорость течения в Неве порядка 1 метра в секунду. Каким образом против течения тащили такую махину требует отдельного анализа. Нам говорят что тащили два парусных судна. Что-то мне подсказывает что это тоже невозможно.

Какие выводы. А выводы очень простые. Простой анализ цифр показывает что перевозка Гром камня на тех условиях которые нам официально преподносят по тому маршруту который нам официально показывают - невозможна. Либо камень весил меньше, либо баржа была больше, либо море было глубже, либо... Либо ничего этого не было и всё это красивая сказка. Лично я в последнем уверен. Гром камень стоял здесь задолго до основания Питера Петром I.

А это тогда что? Нам говорят что обрубок Гром камня.

По всей видимости это один из камней которых по берегу Финского залива великое множество. И к Гром камню он имет отношение ничуть не большее чем любой другой камень.

Описание окружающей местности

Лахта - небольшой поселок, расположившийся на северном берегу Финского залива, примерно в пятнадцати километрах к северо-западу от центра Петербурга. С запада к Лахте примыкает Ольгино, и оба поселка представляют собой, по сути, единое целое.
История Лахты начинается с глубокой древности. Лахтинская низина - один из заливов существовавшего когда-то Литоринового моря, названного так по имени моллюска Littorina littorea.
Среди прудов с давних времен в этих местах стояли дубовые рощи. Дубравы, скорее всего, были почти уничтожены ледником, однако небольшими островками они все же уцелели.
В начале XVIII века - именно с этого времени начинается новейшая история Лахты - здесь находилась усадьба Петра I «Ближние дубки», где в 1711-1712 годах был выстроен для царя деревянный домик (усадьба «Дальние Дубки» строилась близ Сестрорецка в 1719-1720-х годах). Дубы петровского времени сохранились до нашего времени, и дотошный следопыт может и ныне среди зарослей отыскать рвы, которые некогда окружали усадьбу, круглый островок в центре пруда и остатки канала, идущего к взморью.
Но - увы! - не дожила до наших дней старая сосна, свидетельница доблестного поступка Петра I, на который отважится не каждый монарх. 5 ноября 1724 года царь, возвращавшийся в Петербург из Дубков, оказался свидетелем того, как плывший из Кронштадта бот с солдатами сел на мель близ чухонской деревни на берегу Лахтинского разлива. Петр велел приблизиться к судну и принялся помогать солдатам стаскивать бот с мели и спасать людей. Стоя по пояс в воде, он жестоко простудился и по возвращении в Петербург оправиться от недуга так и не смог. 28 января 1725 года он скончался от воспаления почек.В память о подвиге царя в одинокой сосне, стоявшей на берегу близ этого исторического места, на высоте двух-трех аршин от земли был укреплен киот (застекленный ящик), уставленный иконами разных размеров, перед которыми долгие годы светилась лампада(Сейчас этой сосны, конечно, нет, но в 2000 году на ее месте была высажена молодая сосна, а рядом с ней стоит памятник "Христианскому подвигу Петра")...
В 1767 году, когда скульптору Этьену Фальконе понадобился камень для пьедестала памятнику Петру I (будущему "Медному всаднику"), были снаряжены две поисковые экспедиции, которые, пробродив по лесам все лето, вернулись ни с чем. Тогда через газету «Санкт-Петербургские ведомости» было сделано обращение к частным лицам, которые пожелали бы «для постановления... монумента в гору выломать и привезти сюда, в Санкт-Петербург».
В начале сентября 1768 года на объявление откликнулся крестьянин Сергей Григорьевич Вишняков и рассказал капитану Ласкари, руководителю по поиску камня, что в лахтинских лесах лежит гигантский Гром-камень; Вишняков утверждал, что лучшего камня для пьедестала не сыскать. Назывался великан Гром-камнем потому, что по преданию во время грозы громом у него был отбит угол.
Размеры камня (параллелепипед около 13 м в длину, 8 м в высоту и 6 м в ширину) и его вес (около 1 800 т!!!) внушали не только ужас, но и сомнения в том, что его можно сдвинуть с места, не говоря уже о перемещении по суше, а потом по воде - только так его можно было доставить на Сенатскую площадь!
Тем временем решено было расчистить место вокруг камня и раскопать его.
Неподалеку от Конной деревни командир сводного полка капитан Палибин собрал около пятисот человек, для которых к маю 1769 года были поставлены жилые избы и воинские казармы. Спустя четыре месяца камень был очищен от земли, после чего его обнесли лесами. На краю котлована установили блочные ворота, а затем вырыли и подъемный желоб длиною в сто саженей.
Не менее сложной задачей был выбор пути, по которому камень предполагали доставить к берегу Маркизовой лужи. Было выкорчевано много леса, укреплены (с помощью свай) дороги, а через один из многочисленных ручьев был перекинут каменный мост. На берегу залива весной 1769 года была устроена пристань.
Между тем под камень, в соответствии с принятым планом, были уложены параллельно два рельсовых бруса с литыми медными желобами, в которые были помещены, по 15 штук в каждый, бронзовые шары. В результате первого испытания «шаровой машины» было «ходу сделано на пол сажени», поскольку рельсы под тяжелым грузом просели. К ноябрю, как и водится в здешних краях, грунт окреп, и была предпринята очередная попытка передвинуть камень. На сей раз было преодолено расстояние в 23 сажени (49 м). Работы по перемещению исполина продолжались 21 ноября 1769 года, а затем в 1770 году - 16 января (20 января Лахтинский лес с намерением присутствовать при передвижении гранитной глыбы посетила Императрица Екатерина, в честь какового события была выбита медаль с надписью «Дерзновению подобно»), 21 февраля, 6 марта - эти даты отмечены в специальном журнале. В иные дни, не отмеченные особо, двигались весьма быстро; так, 9 января был проделан путь в 133 сажени. На камне во время его передвижения находились барабанщики, которые давали знать, когда начинать работу и когда ее заканчивать. На одном из краев великана была устроена караульня.
К 21 марта каменное чудище выползло из леса и оказалось на берегу, на подступах к пристани. Гром-камень вывезли на берег как-раз рядом с местом, где стояла сосна, в честь подвига Петра.
От лесной стоянки камень отделяли 3 688 саженей (почти восемь километров), преодоленные исполином и сопровождавшими его (с неимоверными трудами) четырьмястами людьми за неполных пять месяцев. В начале августа 1770 года камень навсегда покинул Лахту и в сентябре был доставлен к месту назначения. Уже не одно столетие Гром-камень покоится на Сенатской площади, поддерживая конную статую Петра I. О его первоначальном виде, внушавшем когда-то ужас людям, уже ничто не напоминает. Он слился воедино с памятником, которому служит пьедесталом и вместе с ним вызывает восхищение многочисленных туристов. Но в Лахте осталась память о нем: Петровский пруд, хорошо знакомый местным старожилам, есть ни что иное, как котловина глубиной в четыре метра, продавленная Гром-камнем в болотистой почве. Южный конец пруда вытянут в широкую прямую канаву - это след, оставленный Гром-камнем. Со временем яма наполнилась водой, и пруд мало-помалу зарастает...
Извините за объем, но такое уж это место.
Более полная информация про Лахту и Гром -камень на:http://www.mitropolia-spb.ru/vedomosty/n30/51.html

С постаментом к "Медному всаднику" тоже не всё просто, официальную версию его транспортировки озвучивать не буду, слишком смешно она смотрится со стороны математики. Вспомним начальный вес Гром камня (его так не хотят показывать в википедии), хотя историки заявили вес 1600 тонн. Теперь просто математика, какова плотность гранита? Плотность гранита 2600 кг на кубический метр, а какова плотность древесины? Возьмём корабельную сосну, её плотность 520 килограмм на кубический метр при 15% содержании влаги.. Теперь рассмотрим картинку.

На рисунке размеры камешка 11Х14Х6 (высота*длина*ширина) это грубо. Прикинем вес... выходит 2 402,4 тонны.

В среднем для всех пород дерева предел прочности при сжатии вдоль волокон составляет (с округлением) 450 кГ/см2. Площадь бруса под камнем еле тянет на десяток квадратных метров, плюс ко всему там точечная нагрузка, между брусками шары, значит нагрузка составляет всего несколько квадратных метров. Посчитаем нужный предел прочности. Возьмём вес камня и разделим на контактную площадь, например 10 квадратных метров (хотя реальная контактная площадь намного меньше), и получим прочность 2402,4 кГ/см2. Это если из спичек сложить пирамидку, и поставить сверху двухпудовую гирю, историки говорят должно выдержать, поверим историкам? С транспортировкой по суше разобрались,поговорим о транспортировке камня по воде.

Каково водоизмещение деревянного судна? Это есть в википедии, но математическая модель ещё проще, возьмите лыжи, поместите на них пудовую гирю и отправьте в плавание, Доплывут? В историю с транспортировкой Гром камня трудно поверить ещё и потому, что изначально ни один мало-мальски серьезный корабль физически не мог подойти непосредственно к Петербургу - сел бы на мель в Маркизовой луже, как иронично называли в 19 веке питерское "взморье" болотного типа. А со всякими вражескими лодочками-плоскодонками можно было справиться и на месте. Может быть поэтому и никогда не было никаких крепостных стен у Петербурга, незачем они просто. А историки рисуют такие красочные картинки транспортировки камня по воде. Ни одно торговое судно не могло доставлять товары непосредственно в Петербург, корабли доходили до острова Котлин (Кронштадта), где происходила перегрузка на всякие лодочки и баржи-плашкоуты, которые могли бы пройти до города. Купцы матом крыли, что доставка товаров из каких-нибудь Лондона или Нью-Йорка до Кронштадта стоит столько же, сколько перегрузка и доставка от Кронштадта в Петербург, но вариантов не было. У английских моряков начала 19 века бытовала поговорка: "Путь от Лондона до Кронштадта гораздо короче, чем от Кронштадта до Васильевского острова".

Историческая справка:

Морской канал от Кронштадта до Питера прорыли только в конце 19 века, что стало поворотным событием в истории питерского порта. Открытие в 1885 году Морского канала позволило порту принимать суда с большой осадкой. Открытие судоходства по каналу положило начало работе Петербургского Морского порта на Гутуевском острове.

Картина Александра Карловича Беггрова

"Открытие морского канала в Санкт-Петербурге в 1885 году".

Одного взгляда на Питер с космоса (программа гуглмапс) достаточно для того, чтобы понять весь абсурд транспорировки Гром Камня через Маркизову лужу.

Но нам впаривают эту версию уже третью сотню лет, и знаете, она до сих пор проходит на УРА!!!

Вот вам простая версия: миллионы миллионов подобных "Гром-камню" глыб разбросано почти по всей территории европейской части России. Особенно много их в Карелии. И особенно хорошо они видны с самолета. Валунные поля в нашем полушарии ограничены с юга. Линию ограничения можно провести от города Перми к среднему течению Дона и Днепра, а отсюда, за пределы России, она проходит по Северной Германии и Франции к Бискайскому заливу. На Американском континенте под покровом льда была некогда вся Канада и значительная часть США. Ледниковые языки спускались и до Флориды. И Гром камень лежал, как и те, которые впоследствии были расколоты на строительный материал. Гром камень - валун. Его, как и другие валуны передвинул гигантский ледник, некогда покрывавший огромные пространства. В Карелии валунные поля чередуются с озерами, вытянутыми с северо-запада на юго-восток. В этом направлении и двигался ледник, перекатывая гигантские валуны. Размеры его были таковы, что не только эти, но и другие, еще больших размеров глыбы он перемещал как пушинки.

Иллюстрация из 11-го свитка «Канкай ибун». Памятник нарисован японским художником со слов допрошенных моряков, прибитых кораблекрушением к берегам России и через много лет возвращённых в Японию российским посольством во главе с Н. П. Резановым.

В целом символику памятника можно было бы прочитать так: На гребне волны воин-освободитель побеждает Змея (низкие помыслы и действия), но это было не городским событием, и даже не событием страны, это было событием мирового масштаба. В памяти людской оставили лишь незначительные осколки, а само событие решено было сфальсифицировать.

Где-то я такой памятник уже видел

Очень интересна история замеров камня в разное время

Повреждённый памятник сначала имел высоту камня 8,23м., но в 1769г. камень почему-то стал ниже на 2 с лишним метра, а в 1778 усох ещё на 2 метра (возможно начались реставрационные работы), и... с 1882 года (после окончательной доводки) высота его остаётся неизменной 8,20м. Обратим внимание на то, что сам автор Э.Фальконе говорит о высоте 6,10м, а кому как не автору знать точную высоту, или Фальконе был не в курсе реальной высоты памятника?

Грамота Александра Фїлїпповiча Македонского въ своё время была известна многимъ образованнымъ людямъ Планеты, которые её неоднократно упоминали въ своихъ устныхъ высказыванiяхъ и письменныхъ трудахъ. Но более целостный текстъ приведёнъ въ книге: «Исторiографiя початiя имене, славы и разширенiя народа славянского, и ихъ царей и владетелей подъ многими имянами, и со многими царствiями, королевствами, и провинцiами». Собрана изъ многихъ книгъ историческихъ, чрезъ господина Мавроурбина архимандрита Рагужского. СПб. 1722. Именно этотъ текстъ мы и попробуемъ прокомментировать для не спецiалистовъ.

Вацлавомъ Гайкомъ, Iосифомъ Первольфомъ (нашедшимъ копiю на латинскомъ языке);

Маркинымъ Вельскимъ (Хроники всего мира 1551 г.);

упоминанiе объ этой Грамоте есть въ:

Книге Ломоносова Михайло Васильевича (Древняя Россiйская Исторiя);

Документахъ Екатерины Великой (Записки касательно Россiйской исторiи);

Книге святого Дмитрiя Ростовского (Летопись, сказующая въ кратце отъ начала миробытiя до рождества Христова).

Въ энциклопедической литературе Мавро Орбини (хорв. Mavro Orbin, итал. Mauro Orbini) (? — † 1614), родомъ изъ Рагуза, ныне Дубровникъ — хорватскiй историкъ (Дубровницкая республика), родоначальникъ югославянской исторической науки, выразитель идеи единства славянского мира. Но его книга была написана на италiйскомъ (читай - итальянскомъ) языке, что говоритъ о томъ, что онъ итальянецъ изъ сицилiйского города Рагуза и къ славянамъ им?етъ косвенное отношенiе. Да и какая нужда славянину описывать Славянское царство?

Саму книгу: «Исторiографiя початiя имене, славы и разширенiя народа славянского, и их цареи и владетелеи под многими имянами, и со многими царствiями, королевствами, и провинцiами» мы можемъ найти въ Россiйской (Румянцевской, Ленинской) Государственной библiотеке »>

«Мы Але[кс]андръ Фїлїпповiчь, Царь Македонскїй, Государь Монархїи, изобразїтелный начатель державства греческаго, Велїкаго Дїабога сынъ чрезъ натавана возвещенъ обладатель Августовъ, и брахмановъ, и арбоновъ, отъ Восхода Солнечнаго, даже до Запада, отъ Полудни до Севера, благороднои породе славянъ, и ихъ языку, мїлость мире, и здравїе отъ насъ, и отъ нашїхъ наследнїковъ; которые во управленїи света по насе наследствовати будуте. Понеже намъ всегда были есте въ вере правдївы, во оружїи мужественны, и наши проводнїцы, и сїлные ратоборцы, за сїе вамъ даемъ, и сообщаемъ богатодарно, вечно, всю часть земли Северныя, даже до гранїцъ последнїхъ Полудня Iталiйскаго и до горъ Персїдскїхъ, таково, да бы нїкто дерзалъ тамо пребывати, обїтати, или жїтелствовати, разве токмо ваши. А ежели некоторые восхотятъ наседятїся, да будутъ вамъ неволнїки и дети ихъ, да будутъ неволнїки вашїхъ сыновъ.

Дана во граде Новой Але[кс]андрїи, которой основанъ нами на велїкой реке Нїле, въ лето второе надесять нашего Царствованїя предстателствующу намъ велїкому богу Iовїшу Марсу и Плутону, и богїне Мїнерве. Свїдетели сего дела суть высокородный Алцета - нашъ канцлеръ, и протчїе единїнадесять князи, которыхъ по смерти нашей безъ наследiя нашего, Оставляемъ наследнїками нашїми и всея вселенныя.

Сїя грамота жалованная есть едїна отъ древнеїшїхъ, какову нiедїнъ иный народъ вселенныя можетъ показати, во свїдетелство мужества своїхъ предковъ. Не должно вїдетїся странно въ предреченной грамоте, реченїю сему, славона, понеже славоны, и славы знаменуетъ славные, и прослытыя, все едїно суть, якоже речеся выше: градъ же Агрїа, сущїи въ Дакїи, былъ созданъ отъ сїхъ Агрїановъ, бывшїхъ между горъ Ема и Родопы соседныхъ Македонїи.»

А вот теперь, после всего прочтённого, официальная версия Медного всадника.

Модель конной статуи Петра выполнена скульптором Этьеном Фальконе в 1768—1770. Голову Петра лепила его ученица, Мари-Анна Колло. Змею по замыслу Фальконе вылепил Фёдор Гордеев. Отливка статуи осуществлялась под руководством мастера Емельяна Хайлова и была закончена в 1778 году. Архитектурно-планировочные решения и общее руководство осуществлял Ю. М. Фельтен.

Вот ещё одна поправка:

Вся насыщенная драматическими событиями история легендарного Гром камня, который послужил пьедесталом для конной статуи Петра I - всемирно известного "Медного всадника", написана только на основе переписки императрицы Екатерины II, французского философа Д. Дидро и скульптора Э. Фальконе. Нет очевидцев, нет официальных документов, нет... нет... нет... только письма, и красивая сказка, написанная историками по приказу императрицы.

«История Гром-камня»

Благотворительная стенгазета для школьников, родителей и учителей «Коротко и ясно о самом интересном». Выпуск 101, ноябрь 2016 года.

История создания постамента памятника Петру Великому на Сенатской площади. Екатерина II, Этьен Фальконе, Иван Бакмейстер, Иван Бецкой, Антон Ивановский, Александр Половцов и многие другие: цитаты из переписки и воспоминаний.

Стенгазеты благотворительного образовательного проекта «Коротко и ясно о самом интересном» (сайт сайт) предназначены для школьников, родителей и учителей Санкт-Петербурга. Они бесплатно доставляются в большинство учебных заведений, а также в ряд больниц, детских домов и других учреждений города. Издания проекта не содержат никакой рекламы (только логотипы учредителей), политически и религиозно нейтральны, написаны лёгким языком, хорошо иллюстрированы. Они задуманы как информационное «тормошение» учащихся, пробуждение познавательной активности и стремления к чтению. Авторы и издатели, не претендуя на академическую полноту подачи материала, публикуют интересные факты, иллюстрации, интервью с известными деятелями науки и культуры и надеются тем самым повысить интерес школьников к образовательному процессу..ru. Мы благодарим Отдел образования администрации Кировского района Санкт-Петербурга за поддержку при старте проекта. Сердечная благодарность всем, кто бескорыстно помогает в распространении наших стенгазет. Отдельное спасибо Надежде Николаевне Ефремовой, заместителю директора по научной работе Государственного музея городской скульптуры, за ценные замечания при подготовке этого выпуска.

К 300-летию со дня рождения французского скульптора Этьена Мориса Фальконе и 250-летию начала его работы над монументом Петру Великому нами была выпущена стенгазета «История Медного всадника ». В похожем формате получилась и стенгазета «История Гром-камня» – гранитного постамента Медного всадника. Выпуск включает максимально возможное количество цитат из писем и воспоминаний современников. Мы полагаем, что наш вдумчивый читатель не откажет себе в удовольствии самостоятельно воссоздать картину описываемых событий, опираясь на эти важнейшие исторические источники (и заодно проникнуться их неповторимым стилем). Итак, перед вами – рассказ о перипетиях (греческое слово περιπέτεια обозначает «приключение») поиска, перемещения и обработки этого одного из самых крупных валунов, когда-либо обнаруженных в окрестностях Петербурга.

«Должен быть дикий и неудобовосходимый камень»

Замысел монумента. Дикая скала против «обыкновенного» пьедестала.

Рисунок модели монумента Петру Великому, сделанный художником Антоном Лосенко в мастерской Фальконе (1770 год). Музей города Нанси (Франция).

Пьедестал Медного всадника – знаменитый Гром-камень – такое же художественное произведение, такая же неотъемлемая часть памятника Петру Великому, как и сама скульптура императора. Таков был творческий замысел Фальконе, таким он представляется нам и сейчас. В этом самом важном камне нашего города существенно всё, до мельчайших деталей: размеры, пропорции, особенности формы, характер обработки, и, конечно, его увлекательная история.

Фальконе в одном из писем своему другу Дени Дидро вспоминал «…день, когда на углу вашего стола я набросал героя и его скакуна, преодолевающих эмблематическую скалу». Значит, «дикий камень» – эмблема побеждённых Петром трудностей – был задуман Фальконе в качестве пьедестала ещё в Париже, до отъезда в Петербург. Это сейчас нам с вами Гром-камень под Медным всадником кажется абсолютно естественным – а разве могло быть иначе? А в те времена любой постамент, если только он не вторил античным или европейским образцам (то есть был «прямоугольным»), выглядел новаторством, противоречащим устоявшимся вкусам.

«Я встречал одного художника, умного человека и способного живописца, – писал Фальконе, – который сказал мне громко на весь Пале-Рояль, что я не должен был выбрать в качестве пьедестала для моего героя эту эмблематическую скалу, ибо в Петербурге нет скал. Очевидно, он полагал, что там возвышаются прямоугольные пьедесталы».

Размер требуемого подножья, согласно проекту скульптора, должен быть «пяти сажен в длину (10,6 м), двух сажен и половины аршина в ширину (4,6 м) и двух сажен и одного аршина в вышину (4,96 м)», как сообщает библиотекарь Академии наук, непосредственный участник событий Иван Бакмейстер.

Президент Академии искусств Иван Бецкой, назначенный Екатериной отвечать за все работы по возведению памятника, ворчал: «Подобный камень сыскать безнадёжно, а хотя б и сыскался, по великой тягости, паче в провозе через моря или реки и другие великие затруднения последовать могут». Интересно, что Бецкой предлагал Екатерине собственный замысловатый проект: «пьедестал должен быть украшен законодательными, военными и властительскими атрибутами и маленькими барельефами», – указывает историк Николай Собко в Русском биографическом словаре 1896-1918 годов.

Дидро в письме пытался вразумить Бецкого: «Идея Фальконе показалась мне новой и прекрасной, – она его собственная; он сильно к ней привязан и, мне кажется, он прав… Он лучше, пожалуй, вернётся во Францию, чем согласится работать над вещью обыкновенною и пошлою. Монумент будет прост, но вполне будет соответствовать характеру героя… Наши художники сбежались к нему в мастерскую, все поздравляли его с тем, что он отказался от протоптанной дороги, и я в первый раз вижу, что все рукоплещут новой идее – и художники, и светские люди, и невежи, и знатоки».

Прогрессивно настроенной части окружения Екатерины (и, в первую очередь, самой императрице) пришлась по душе идея «дикой скалы». Ведь именно на начало её царствования приходится смена художественных стилей в России: место пышного стиля барокко занимает классицизм – с его неприятием декоративных излишеств и любовью к простым образам и природным материалам. И императрица наверняка отвергла бы «прямоугольный» пьедестал – так же, как она забраковала уже готовую к тому времени статую Петра I работы Бартоломео Карло Растрелли (эта статуя, напомним, установлена только в 1800 году – перед Михайловским замком).

«Обыкновенное подножие, на коем большая часть изваяний утверждены, – вторил ей Бакмейстер, – не означает ничего и не способно возбудить в душе зрителя новой благоговейной мысли… Избранное подножие к изваянному образу российского героя должен быть дикий и неудобовосходимый камень… Новая, дерзновенная и много выражающая мысль!»

«Для полного выражения идеи, соответственно желанию Екатерины II, скала необходимо должна была быть необыкновенной величины, и тогда только всадник, на ней поставленный с лошадью, мог производить сильное впечатление на зрителя. Поэтому первым существенным и самым важным вопросом при начале постройки памятника было - приискание огромного, исполинского камня, долженствовавшего служить подножием памятнику, и затем доставление его на место, где предполагалось сооружение монумента… Дикий камень в первобытном состоянии», – подытожил библиотекарь Императорской публичной библиотеки Антон Ивановский.

«Монолитный камень [поначалу] был далёк от моих желаний»

Сколько нужно камней, чтобы сложить «дикую скалу»?

Валуны в окрестностях Ораниенбаума на картине Алексея Саврасова. Государственная Третьяковская галерея, 1854 год.

Любопытно, что постамент изначально предполагалось собрать из нескольких больших камней. Фальконе и не мечтал о цельном постаменте: «Монолитный камень был далёк от моих желаний… Я полагал, что этот пьедестал будет сооружён из хорошо подогнанных частей». Он, по словам Бакмейстера, «почти изготовил рисунки, каким бы образом камни, коих требовалось сначала двенадцать, после же только шесть, высекать и железными или медными крючьями совокуплять дóлжно было».

Искусствовед Авраам Каганович в своей классической книге «Медный всадник» на основе изучения архивных материалов рассказывает о том, как проходили поиски этих камней: «Сохранившийся набросок пером на обороте одного из документов Конторы строений позволяет судить о том, как должна была выглядеть скала, составленная из двенадцати камней. Почти квадратная в своей основе, она представляла собой усечённую пирамиду, на верхней площадке которой и предполагалось установить всадника…

Любопытна «Инструкция», составленная по указанию Бецкого для экспедиции. Найдя нужного размера камень, им полагалось установить его положение в земле, произвести обмеры, уточнить расстояние от него до дороги и до водных путей, а с «зюйдового и нордового боков… отбить по маленькой штуке» и немедленно представить в Контору строений.

В конце лета 1768 года было обнаружено несколько камней, которые по размерам своим уже приближались к тому, что было необходимо. Кузнец Сергей Васильев нашёл на нарвской дороге пять камней длиной в 3-4 сажени (сажень – старинная русская мера длины, примерно 2,13 м). Андрей Пилюгин на побережье Финского залива обнаружил 27 больших камней и ещё несколько около Гатчины и Ораниенбаума. Самым же крупным оказался камень в Кронштадте, «у самого моря», который имел «уродливую кругловатую фигуру» и был длиной в 5 сажень».

Помимо того, что многие экземпляры оказались «весьма дресвяные, самой крупной сыпи и по слабости негодные», другие, более крепкие камни были разного оттенка, рисунка породы, и вряд ли хорошо смотрелись бы вместе. В общем, как писал Бакмейстер, «составлять желаемой величины камень из собранного в кучу мрамора или из великих кусков дикого камня, хотя бы и было поразительно, но не совершенно достигло бы до предполагаемого намерения».

«Взирание на оный возбуждало удивление…»

Итак, подходящий монолит найден

«Гром-камень в Лахтинском лесу». Гравюра Якоба Шлея по рисунку Юрия Фельтена.

«Долго искали требуемых отломков скалы, как, наконец, природа даровала готовое подножие к изваянному образу, – вспоминает Бакмейстер. – Отстоянием от Петербурга почти на шесть вёрст у деревни Лахты в ровной и болотной стране произвела природа ужасной величины камень… Крестьянин Семён Вишняков в 1768 году подал известие о сём камне, который тотчас был найден и рассмотрен с надлежащим вниманием».

Вишняков рассказал о необыкновенной находке адъютанту Бецкого – греческому инженеру Марéну Карбури, перебравшемуся в Россию под вымышленным именем Ласкари. Тот на следующее же утро осмотрел камень на месте и доложил Бецкому: «По словесному приказанию Вашего Высокопревосходительства велено было сыскать большой камень… который и сыскан на Выборгской стороне в даче его Сиятельства графа Якова Александровича Брюса близ деревни Конной, с которого камня… [нарисован] план… и кусок от края нарочно отшиблен, кои при сём представляю, а везти оный надлежит около шести вёрст до деревни Лахта, а оттуда на судне до означенного места…»

«Гром-камень произвёл сильнейшее впечатление на Фальконе, – отмечал Каганович. – Осмотрев монолит, скульптор уже не мог вернуться к составной горе. Он был заворожён гранитным монолитом, представляя его в виде подножия. Перед ним была такая «дикая скала», о какой только можно было мечтать». «Мне предложили его, – говорил Фальконе, – я восхитился, и я сказал: привозите, пьедестал будет более прочным». В письме герцогу д’Эгийон Фальконе так описывал находку: «Это глыба прекрасного и чрезвычайно твёрдого гранита, с весьма любопытными прожилками кристаллизации. Они заслуживают места в вашем кабинете. Постараюсь добыть осколок покрасивее и, если дозволите, милостивый государь, присоединю его к вашему собранию естественной истории. Этот камень много придаст характера памятнику и, может быть, в этом отношении его можно будет назвать единственным».

«Мысль перевезти его на другое место приводила в ужас»

Но не слишком ли камень большой и тяжёлый?

«Обтёсывание камня Гром у Лахты». Гравюра Якоба Шлея по рисунку Юрия Фельтена. Как указывает Каганович, «на этой гравюре камень ещё не обработан до того состояния, в каком его будут впоследствии перевозить, его формы округлы, ещё отсутствует большая выемка, в которой во время перевозки расположится кузница, ещё не отёсаны его бока».

«Сначала полагали, не есть ли сие поверхность весьма глубоко в землю вросшего камня, – писал Бакмейстер, – но по учинённым исследованиям нашлось, что сие мнение было неосновательно». Тотчас же было поручено обкопать будущий постамент со всех сторон.

Размеры открывшейся взорам глыбы поражали: «Длина сего камня содержала 44 футов (13,2 м), ширина 22 футов (6,6 м), а вышина 27 футов (8,1 м)… Он лежал в земле на 15 футов (4,5 м) глубиною… верхняя и нижняя часть были почти плоски, и зарос со всех сторон мхом на два дюйма толщиною. Тяжесть его, по вычисленной тяжести кубического фута, содержала более четырёх миллионов фунтов, или ста тысяч пуд (1600 т). Взирание на оный возбуждало удивление, а мысль перевезти его на другое место приводила в ужас».

Интересно, что размеры камня по данным разных авторов (Шлея, Бецкого, Фальконе, Карбури, Фельтена и др.) отличаются, иногда существенно (Иванов в своей книге «Камень-Гром» приводит целую таблицу). Вполне вероятно, что они измеряли камень на разных этапах его обработки.

Нескрываемая радость от драгоценной находки омрачалась весьма туманной перспективой транспортировки «столь тягостного камня» – через Лахтинские болота и Невские пучины – на Сенатскую площадь.

Ивановский выразил всеобщие раздумья в следующих словах: «Если не могли тронуть с места вдвое меньший камень, найденный у Кронштадта, то как можно было надеяться доставить из Финляндии в Петербург такую громадную глыбу и притом добыть её из болота… Предполагалось разбить скалу на шесть частей и, поодиночке, каждую из них перевезти в Петербург. Но если бы и решились на эту меру, то и здесь представлялись некоторые сомнения. Решившись рассадить скалу порохом, можно ли было быть уверенным, чтобы она, разве каким-нибудь чудом, разделилась именно по желаемым направлениям. Если бы решились распилить скалу, то эта операция представила бы собою трудное для исполнения дело: ибо скала была крепка, как порфир, и нелегко могла бы податься пиле».

Доисторическая судьба «Лахтинской скалы»

Заморский ледниковый гость

Гигантский валун на ножке льда, сохранившегося в тени. Швейцария, 1982 год.

Позволим себе краткое отступление, без которого рассказ об истории Гром-камня был бы неполным. Что же заставило Гром-камень оказаться на месте, где его обнаружил предприимчивый крестьянин? Согласно общепринятой геологической теории, могучей силой, перетащившей «дикую скалу» за сотни километров, явился ледник (или же, по другим представлениям, невероятного размера айсберг). Поэтому историю Гром-камня следовало бы начать с тех времён, когда он находился от своего нынешнего места гораздо дальше, чем топкий лес Лахты. А именно – составлял часть одного из гранитных хребтов где-то в Скандинавии или Карелии.

Почему важно знать ледниковую предысторию Гром-камня? Ну, во-первых, это добавляет интриги в его и без того необыкновенные приключения. А во-вторых, становится понятным его уникальность как геологического тела. Например, точно известны скальные массивы, из которых выламывали монолиты будущей Александровской колонны, колонн Исаакиевского собора, фигур Атлантов. А о «родине» Гром-камня можно судить лишь очень приблизительно. Поэтому тонкости минерального состава и внешнего вида горной породы этого валуна неповторимы. Это, конечно, гранит, но гранит особенный.

Более детально об этой интереснейшей и малоизученной стороне столь привычного нам городского объекта мы планируем поговорить в одном из следующих номеров нашей газеты.

«Алтарный камень финских чернобóгов»

Таинственное языческое прошлое Гром-камня

«Пётр Великий спасает утопающих на Лахте». Картина Петра Шамшина, 1844 год.

Профессор, доктор филологических наук Дмитрий Спивак в своей книге «Метафизика Петербурга» обращает наше внимание на легенды и предания, связанные с древней историей Гром-камня. «Памятник получился на удивление простым и лаконичным. Тем большее впечатление на современников и потомство произвела каждая его деталь. Прежде всего, поражала идея бросить под копыта коню целую дикую скалу, служащую и поныне постаментом: «Нерукотворная здесь Росская гора, / Вняв гласу Божию из уст Екатерины, / Пришла во град Петров, чрез Невские пучины / И пала под стопы Великого Петра». Так писал в одной из своих «Надписей к Камню-грому» современник создания монумента, небесталанный Василий Рубан. «Алтарный камень финских чернобóгов», – мрачно поправил его через полтора столетия другой наш поэт, Максимилиан Волошин. Действительно, найденный в лесу близ Конной Лахты, Гром-камень был в древности расколот молнией, и с тех пор пользовался суеверным почтением местного населения. Слова об алтарном камне проницательны ещё и потому, что культ коня и камня был с древних времён присущ именно ладожскому ареалу. Мы говорим прежде всего о кургане вещего Олега в Старой Ладоге и обо всем круге преданий, к нему относящихся. «Алтарные камни», в жертву на которых (или которым) могли приноситься кони, отмечены и в других местах нашего Севера. Одним из таких мест был знаменитый «Конь-камень» на ладожском острове Коневец.

Ход работы над памятником не позволяет предположить интереса к местным преданиям, тем более основательного знакомства с ними ни у хитрого Ласкари, ни у заносчивого Бецкого, ни у самого Фальконета. Однако конечный облик монумента удивительно точно соответствует старейшей традиции нашего края, и в этом качестве был принят простым народом. Как свидетельствуют фольклористы, крестьяне нашего Севера без особых колебаний стали переносить легенды о всаднике, коне и камне на образ Медного всадника, или скорее сплавлять их воедино».

Название «Гром-камень» обычно объясняют местным поверьем – дескать, валун был расколот «громовым ударом» (молнией). А может быть, свою роль сыграло наличие в финно-угорском пантеоне (это слово означает группу богов, принадлежащих к одной религии или мифологии; от греческих слов «все» и «боги») сразу нескольких богов-громовников, в честь одного из которых и нарекли этот «алтарный камень».

Более поздние легенды сообщают, что сам Пётр Великий любил обозревать окрестности с этой «достопримечательной каменной горы», или же, по словам Бакмейстера, «неоднократно взирал на оную со вниманием».

«Довольно рано в среде петербуржцев сложилось предание о последней болезни Петра Великого, – продолжает Дмитрий Спивак. – Её связывали с тем, что осенью 1724 года царь спасал утопавших в Лахтинском заливе, сильно простудился и умер. Достоверность легенды сомнительна… но логика мифа по-своему убедительна. Достаточно вспомнить, что над Лахтинским побережьем царил вросший в землю Гром-камень – и рассказ о великодушии монарха превратится в миф об очередном жертвоприношении героя на камне».

«Переворот на исподний бок»

Погрузка Гром-камня на решётку

На этом фрагменте гравюры Якоба Шлея – вóрот (лебёдка), с помощью которых натягивали верёвки. Посчитайте сами, сколько нужно человек, чтобы управиться с одной лебёдкой.

Рычаги и лебёдки, с помощью которых Гром-камень переворачивали на бок. Гравюра из книги Карбури «Памятник во славу Петра Великого…».

Судьбу будущего постамента решила Екатерина своим указом от 15 сентября 1768 года: «Повелеваем чинить оному Бецкому всякое вспомоществование… дабы оный камень немедленно сюда доставлен был, и тем наше благоволение исполнить».

Тому, кто придумает механизм для перемещения сей гигантской глыбы, было обещано 7000 рублей – в то время немалая награда. Пока в Контору строений поступали предложения, вокруг Камня начались грандиозные работы: он был со всех сторон раскопан, размечена на местности будущая дорога (в обход болот и холмов), построены казармы для 400 «работных людей». Сделав необходимые замеры, Фальконе пришёл к выводу, что камень следует перевернуть на бок: в таком положении он более соответствовал глиняной модели постамента. Каменотёсы принялись выравнивать этот «исподний (нижний) бок», а Карбури приказал готовить рычаги и домкраты.

«От той стороны камня, которую надлежало обратить книзу, отшибено было шесть кубических сажен, – писал Бакмейстер. – Была сделана решётка, состоящая из четырёх рядов крестообразно положенных брёвен, на коей камень, когда оный оборотится, лежать был должен… В феврале месяце 1769 года дело было до того уже доведено, что можно было приступить к подниманию оного. К сему употреблены были рычаги первого рода. Каждый рычаг состоял из трёх соединённых между собою дерев… Таковых рычагов было 12…

Чтобы действию рычагов прибавить ещё более силы, были против оных поставлены четыре вóрота (лебёдки), коими натянули верёвки… продетые во влитые со свинцом в камень железные кольца… решётку устлали сеном и мхом… дабы камень от сильного падения сам собою не разбился или не расщепил бы брёвен, на кои его положить было дóлжно.

12 марта был он, наконец, положен на решётку… Камень остался всё лето в сём положении, поелику зыбкая земля в сие годовое время не позволяла далее продолжать работу».

«Отшибленный громом кусок»

Слишком высокий, но недостаточно длинный.

На этой картине художника Луи Бларамберга можно увидеть, что «отшибленный громом кусок» прикреплён к основному блоку Гром-камня – чтобы при перевозке «сохранить равновесие всей массы».

На этом фото хорошо видно, что постамент состоит из нескольких частей, тщательно притёсанных друг к другу.

Известно (и это подтверждает, например, Ивановский) – «в скале находилась в вышину и ширину трещина, которою отделялся выдавшийся угол и которою чрезвычайно облегчалась обработка её. Трещина… была наполнена землёю, в которой росло пять больших берёз… По преданию местных крестьян, удачный раскол скалы образовался от удара молниею».

Бакмейстер проясняет дальнейшую судьбу этого обломка: «Отбитый громовым ударом кусок был разбит на две части, дабы оные приставить после к переднему и заднему концу камня».

Оказывается, после того, как Гром-камень очистили от внешних трещиноватых частей и заново обмеряли, его длины немного не хватило, чтобы готовый постамент в точности соответствовал модели. Пришлось впоследствии наращивать центральный блок спереди и сзади этими двумя обломками, обтёсывая их с помощью объёмного лекала. Рассматривая современные фотографии постамента, обратите внимание на более светлый оттенок «приставок». Ведь они взяты из другой части валуна, а цвет горной породы редко бывает абсолютно неизменным даже в таких небольших (с геологической точки зрения) объёмах.

Эти куски были закреплены для перевозки вместе с основным камнем, чтобы, как свидетельствует секретарь Русского исторического общества Александр Половцов, «сохранить равновесие всей массы, которая, без такой предосторожности, легко могла опрокинуться, при движении на возвышенные места».

Это хорошо видно на картинах художника Луи Бларамберга, приглашённого Екатериной II специально для зарисовок перевозки камня.

Фальконе планировал здесь же, на месте, обтесать найденную глыбу, «доколе камень не приблизился бы к размерам, указанным для пьедестала моделью; но ему отвечено было, что окончательное скалывание излишних частей камня может последовать в мастерской и что чем больше будет камень, тем более шума перевозка его наделает в Европе. Фальконет, не отвечавший ни за исправность перевозки, порученной графу Карбури, ни за излишние при этом издержки, не мог, да и не имел права настаивать на своём мнении».

Читая далее Половцова, попробуем оценить перевозимую массу камня, полагая значение фунта в 0,4 кг. «По засвидетельствованию Фальконета, камень этот первоначально должен был весить от четырёх до пяти миллионов фунтов (1600-2000 тонн), около двух миллионов фунтов (800 тонн) было сколото, покуда камень лежал на месте». Итак, к моменту погрузки от камня осталось 2-3 млн фунтов или 800-1200 тонн (вероятно, без учёта массы «отшибленного громом» куска, перевозимого вместе) – «и вслед за тем приступлено было к перевозке камня».

«Машина к перевезению упоминаемого камня»

Воплощение идеи шарикоподшипника

Устройство шарикоподшипника: 1 – наружное кольцо, 2 – жёлоб наружного кольца, 3 – шарики, 4 – жёлоб внутреннего кольца, 5 – внутреннее кольцо, 6 – разделитель (держатель) шариков.

На этом фрагменте гравюры Якоба Шлея виден принцип работы «шаровой машины»: два верхних бревна, на которые опирается камень, скользят с помощью медных шаров по нижним брёвнам.

В Контору строений поступило множество вариантов «машины» (на брёвнах, железных катках и пр.), однако ни один из предложенных не показался заслуживающим внимания.
«Все эти обстоятельства были зрело обдуманы, неудачи взвешены и препятствия обсуждены, – рассуждает Ивановский. – Вследствие чего Карбурий решился перевезти тяжесть на ядрах, которые, как известно, касаются ровной плоскости только в одной точке, хотя на этих точках лежит и большая тяжесть. Для наглядного понимания этого дела он придумал модель, которая могла вести десятую часть веса скалы, положил на неё тяжесть и представил модель Бецкому. Сей последний чрезвычайно был удивлён, что такая большая тяжесть могла легко двигаться от прикосновения к ней пальцем и тогда только он уверился в возможности передвижения громадной скалы».

После успешного испытания «по воспоследовавшему всевысочайшему соизволению сделаны были нужные приуготовления к совершению гораздо большей машины».

Чтобы понять принцип действия «шаровой машины» Карбури, достаточно представить себе шарикоподшипник. Наружное кольцо движется относительно внутреннего с минимальным трением, соприкасаясь лишь с шариками. Роль колец играли положенные друг на друга два огромных бревна, в которых были выдолблены и обиты медью канавки – желоба. Между брёвен по желобам катились медные шары. Рядом разместили такой же «выпрямленный шарикоподшипник» из пары брёвен, а сверху – решётку из более тонких стволов деревьев. Получились исполинские «сани», на которые предполагалось погрузить камень.

«Верхние брёвна должны были оставаться неподвижными под камнем, только нижние следовало отнимать сзади и перекладывать вперёд, во время движения скалы, – поясняет Ивановский. – Выстлать всю дорогу до залива такими брёвнами с желобами требовало чрезвычайных издержек; приготовленные же вышеупомянутой конструкции были и дешевле и удобнее».

Интересно, что Карбури предусмотрел даже роль «разделителей шариков»: «Для предохранения, чтоб ни один шар не останавливался или чтоб один другого не касался, были прицеплены к каждой стороне камня по семи саней, на коих сидели люди, долженствующие железными шестами содержать шары в порядке», – читаем у Бакмейстера.

Дорога, по которой надлежало везти камень, «не была совершенно прямая, но шла разными кривизнами». Она огибала топкие болота, разливы речек, пригорки и прочее препятствия. Инженеры проложили дорогу в виде ломаной линии. Когда Камень оказывался бы в одной из её вершин, груз намеревались приподнимать домкратами, вынимать «рельсы», подкладывать «кругообразную машину» (два плоских дубовых колеса, лежащие плашмя одно над другим, с желобами и шарами), поворачивать драгоценный груз и опять ставить его на «рельсы», переложенные уже в нужном направлении.

Автором всех описанных механизмов считается Карбури; впрочем, есть предположение, что «сей хитрый грек» присвоил себе изобретение слесаря Фюгнера – мастера, изготовившего также железный каркас для статуи.

«Привели его и в самом деле в движение»

Первые шаги «лесного чудовища» к заливу

«Движение камня к заливу в присутствии императрицы». Гравюра Якоба Шлея по рисунку Юрия Фельтена.

Дорога, по которой перевозили Гром-камень, на «Карте Санкт-Петербургской губернии» 1792 года.

Поворот камня на «другой першпект» с помощью «кругообразной машины». По гравюре из книги Карбури «Памятник во славу Петра Великого…», с уточнениями.

«В течение междувремения старались как возможно укрепить дорогу, по которой надлежало везти камень, – продолжает Бакмейстер. – В болотах, кои в рассуждении своей глубины зимою не совсем вымерзают, приказано было бить сваи; мох и ил, коими земля в сих местах покрыта и что препятствует ей глубже мёрзнуть, очищать, и наполнять хворостом и щебнем, полагая оные слоями». Камень приподняли железными винтами-домкратами конструкции «искусного слесарного мастера» Фюгнера, убрали решётку и подложили «сани». «15-го ноября привели его и в самом деле в движение и оттащили в сей день на 23 сажени… 20-го генваря благоугодно было её императорскому величеству смотреть сию работу, и при высочайшем её присутствии оттащен был камень на 12 сажен. Для предохранения всех беспорядков должны были сначала два находящиеся на камне барабанщика по данному мановению давать работным людям битьём в барабаны знак, чтоб они показанную работу все вдруг или начинали или переставали бы оную продолжать. Сорок восемь каменосечцев, подле камня и наверху оного находившиеся, беспрестанно обсекали оный, дабы дать ему надлежащий вид; наверху одного края была кузница, дабы иметь всегда нужные орудия тотчас в готовности, прочие приборы были везены в привязанных к камню санях, за коими последовала ещё прицепленная к оным караульня. Никогда ещё невиданное позорище, которое ежедневно привлекало великое множество зрителей из города! 27-го марта были пройдены последние вёрсты и сажени, и Камень величественно застыл на берегу Залива».

Здесь, так же как и в описании торжественного открытия монумента, Бакмейстер употребил звучное слово «позорище». Как несложно догадаться, оно раньше имело другое значение, а именно: «зрелище, что представляется взору», согласно «Толковому словарю живого великорусского языка» Владимира Даля.

«Почти все русские солдаты и крестьяне – плотники, – отмечал Карбури. – Они так ловки, что нет такой работы, которую они не выполнили бы с одним топором и долотом».

Интересно, что «гениальный метод графа Карбури» использовался для перевозки в 1880 году 200-тонного гранитного обелиска «Игла Клеопатры» (установлен в Нью-Йорке).

«От сего согнутия оторвались от судна доски»

Погрузка «исполинского камня» на баржу

Погрузка Гром-камня на баржу с помощью лебёдок, установленных на корабле. По гравюре из книги Карбури «Памятник, возведённый во славу Петра Великого…».

На этой гравюре из книги Карбури «Памятник, возведённый во славу Петра Великого…» видно, как прогнулось днище баржи при погрузке Гром-камня, и как оно вновь выправилось после установки распорок.

Итак, «Через 4 недели скала невредимо достигла до Невы, пройдя около четырёх вёрст, – читаем у Ивановского. – Ежели сухопутный транспорт гигантской горы требовал таких чрезвычайных усилий, то доставка её водою едва ли не представляла собою ещё более трудностей и опасностей…

У берега была сделана плотина в 1200 футов (366 м) длины и 50 футов (15 м) ширины… Она состояла из множества свай, вбитых в дно залива и достигавших поверхности воды; они были переплетены между собою новыми ветвями и соединены железными скобами. К этим сваям были прикреплены поперечные брёвна, которые составили таким образом дорогу для скалы, построенную у берега. На эту плотину Карбурий положил камень и сдал его адмиралтейству, которое сделало чрезвычайные приготовления для доставки скалы Невою в Петербург».

Надзор за морским движением Камня был поручен адмиралу Семёну Мордвинову, который назначил руководителями работ капитана-лейтенанта Якова Лаврова и такелажмейстера Матвея Михайлова. Опытный «галерный мастер» Григорий Корчебников разработал проект единственного в своём роде грузового судна. «По учинённому чертежу и по показанию мастера Корчебникова» Семён Вишняков (тот самый крестьянин, сообщивший про Гром-камень) и Антон Шляпкин с артелью плотников в мае 1770 года приступили к строительству.

«Для этой новой операции было построено судно в 180 футов (55 м) длины, 60 футов (18 м) ширины и 17 футов (5 м) вышины… В середине его была устроена крепкая палуба, на которую хотели поставить камень. Но при всем том тяжесть нужно было так разместить, чтобы судно не могло касаться дна Невы, глубина которой при устье только 8 футов (2,4 м).

Чтобы при нагрузке не колебать судно и не уронить камень в воду, судно затопили у самой плотины и разобрали борт; посредством шпилей (лебёдок) на нескольких судах, поставленных невдалеке на якоре, втащили камень на назначенное ему место, после чего заделали опять борт и помпами начали выкачивать воду. Но, несмотря на все усилия помп, тяжесть была так велика, что только одни концы судна начали подниматься из воды… Адмиралтейство ничего не могло придумать для спасения камня. Министр Бецкий именем Императрицы приказал Карбурию принять меры к вытащению скалы на плотину…

Карбурий приступил, со свойственною ему энергией, к исполнению воли Императрицы и вот в каком положении нашёл это дело. Нос и корма судна поднимались при выкачивании воды оттого, что тяжесть была неравно расположена по всему судну… Карбурий велел приготовить простые крепкие подпоры разных величин и намеревался на них наложить скалу так, чтобы они упирались концами в отдалённые части судна и, поддерживая подмостки камня, разносили бы таким образом тяжесть по всему судну. Судно снова затопили, двинули на него скалу, подняли её домкратами и опустили её на подпоры, и скала легла всею тяжестью равно на все части судна. Работы помпами возобновились, и судно вскоре поднялось из воды совершенно ровно всеми частями».

«По малой Неве вверх, а по большой вниз»

Морским путём до Исаакиевского берега

Транспортировка Гром-камня по воде. По гравюре из книги Карбури «Памятник, возведённый во славу Петра Великого…».

Путь движения Гром-камня из Лахты к Сенатской площади по воде и суше. По рисунку Георгия Иванова из книги «Камень-Гром».

Когда столь счастливо поднявшееся из воды судно «к поéзду было изготовлено, – поясняет Бакмейстер, – укрепили его с обеих сторон самыми крепкими канатами к двум судам, коими оно не токмо было поддерживаемо, но и обезопасено от ударения валов и ветров; и таким образом везли его по малой Неве вверх, а по большой вниз».

История сохранила напутствие Мордвинова Лаврову: «Камень по немалой высоте ево… ежели сделается ветр и волнение, чтоб не покачнулся в котору сторону, и от того не приключилось бы какого несчастья от чего боже сохрани… При том же рекомендую… в препровождении до места иметь всекрайние осторожности, работу же продолжать со всяким поспешением».

Георгий Иванов сообщает, что ему «повезло найти роскошные залежи засекреченных Госархивом Военно-морского флота рукописных карт… карты 1747-1792 годов, выполненные капитаном Ногаевым, в которых до мельчайших подробностей обозначены все нивелировочные особенности дна залива». Благодаря этой находке им была «сделана уверенная попытка найти на карте Залива морской путь Камня» (см. рисунок).

И вот, «22 сентября, в день коронования Императрицы, скала, совершив 12 вёрст плавания, проплыв мимо Зимнего Дворца, прибыла благополучно к тому месту, против которого на площади предположено было воздвигнуть памятник. Вечером блестящая иллюминация осветила город; и исполинский камень, столь давно желанный гость, был всеобщим предметом для разговора жителей столицы», – как отмечает Антон Ивановский.

«Не можно было сумневаться в благополучном успехе»

Долгожданная выгрузка Гром-камня на берег

Выгрузка Гром-камня на Исаакиевский берег (фрагмент картины художника Луи Бларамберга).

«Теперь оставалось только поставить его на определённое место, – пишет Бакмейстер. – Поелику у того берега Невы реки глубина очень велика и судно не могло быть погружено до дна, то приказано было вбивать сваи в шесть рядов и оные на восемь футов в воде обрубать, дабы судно, погрузивши в воду, можно было на оные поставить… Когда камень надлежало тащить к берегу по одной стороне судна, то чтоб другая не приподнялась вверх, прикрепили к решётке, чрез которую камень тащить надлежало, шесть других крепких мачтовых дерев, положили оные поперек судна и привязали их концы к подле стоящему нагруженному судну, отчего тяжесть камня ни на ту, ни на другую сторону не перевешивалась.

При сей употреблённой предосторожности не можно было сумневаться в благополучном успехе. Едва только последние подпоры около камня обрубили и натянули вороты, то с помощью шаров скатился он с судна на плотину, с такою скоростью, что работные люди, у воротов находящиеся, не нашед никакого сопротивления, почти попадали. От чрезвычайного давления, которое судно в cиe мгновение претерпело, переломились вышепоказанные шесть мачтовых дерев, и доски на судне столько погнулись, что вода бежала в оное с стремлением».

«Шествие скалы от берега было истинно торжественное, – добавляет Ивановский, – в присутствии многих тысяч жителей… Императрица, в память совершения подвига доставления в Петербург, посредством механики, каменной горы, соизволила приказать вычеканить медаль… Из обломков прекрасного гранита, на память этого события, многие вставляли небольшие камни в перстни, серьги и другие украшения, сохранившиеся и до нашего времени. По окончании работ для доставки камня, немедленно было приступлено к постановке на нём всадника с лошадью».

«Это небольшая скала, раздавленная большой лошадью»

Критика «произвольного умаления камня»

На этом коллаже видно, насколько потерялась бы скульптура на фоне огромного необработанного пьедестала. Приведение к одному масштабу производилось по человеческим фигурам.

Всё-таки, прежде, чем «было приступлено к постановке всадника с лошадью», камень подвергся весьма значительной обработке – уже на его нынешнем месте.

«Доставленный на Сенатскую площадь Гром-камень был уменьшен до размеров, предусмотренных моделью памятника, – пишет искусствовед Давид Аркин. – Прежде всего была сколота излишняя высота камня: вместо первоначальных 22 футов (6,7 м) она была уменьшена до 17 футов (5,2 м); далее камень был сужен с 21 фута (6,4 м) до 11 футов (3,4 м). Что же касается длины, то она оказалась недостаточной, 37 футов (11 м) вместо 50 (15 м) по модели», в связи с чем, как мы уже говорили, пришлось притесать к монолиту два дополнительных блока.

Вот как отзывались тогда о пьедестале:

«Он мне показался слишком правильным и слишком похожим на набросок лежащего животного или сфинкса, тогда как я представлял себе гораздо более крупный камень, как бы оторвавшийся от большой горы и оформленный дикой природой» (астроном Иван Бернулли).

«Мы видим… гранитную глыбу, обтёсанную, отполированную, наклон которой так невелик, что коню не нужно больших усилий, чтобы достичь её вершины. Эффект этого пьедестала, столь нового образца, совершенно не удался; чем больше его изучаешь, тем больше находишь его неудачным» (граф Фортиа де Пиль).

«Эта огромная скала, предназначенная служить пьедесталом для статуи Петра I, не должна была обтёсываться; Фальконе, который нашёл её слишком большой для статуи, заставил её уменьшить, и это вызвало неприятности» (Барон де Корберон).

«Это небольшая скала, раздавленная большой лошадью» (поэт Шарль Массон).

«Обтёсывание этого камня, по доставлении его на место, послужило новым предметом все усиливавшегося между Фальконетом и Бецким раздора, – сетует Половцов. – Первый настаивал на том, чтобы подножие имело пропорциональную самому памятнику форму, второй особенно дорожил громадностью размеров камня и желал сохранить эти размеры по возможности неприкосновенными».

«Делают не статую для постамента, а постамент для статуи!»

«…Умолкли зависть и клевета и начались великие похвалы»

Сенатская площадь на картине художника Бенжамена Патерсена, 1799 год.

Внимательный читатель, ознакомившись с выпуском «История Медного всадника», мог заметить, что Фальконе всегда весьма обстоятельно реагировал на критику. Когда Бецкой настаивал на том, чтобы памятник Петру I вместе с пьедесталом был просто скопирован с античной статуи Марка Аврелия, Фальконе в ответ написал целую книгу – «Наблюдения над статуей Марка Аврелия». В ней мастер блестяще отстоял свою смелую идею «героя, преодолевающего эмблематическую скалу».

В отдельную книжку превратилась реакция Фальконе на атаку критиков и в этот раз – теперь уже в связи с «произвольным умалением камня». Взвешенные аргументы, изложенные в ней, не позволили людям, далёким от искусства (но наделённым властью), исказить изначальный замысел мастера. Её ключевой идеей стали слова: «не делают статую для постамента, а делают постамент для статуи».

Вот как, например, изменил своё мнение Корберон: «А дело в том, что этот громадный монолит, по прибытии в Петербург, оказался длиною 20 футов и при том по форме не соответствовал идее Фальконе. В натуральном виде он не мог служить статуе пьедесталом, не убивая её своей величиною. Кроме того, вершину его следовало превратить в наклонную плоскость». Этот достаточно пологий наклон постамента «помогает зрителю… представить себе, откуда, каким путём он взлетел на скалу. Всадник и постамент неотделимы, они органически слиты в единый художественный образ», – резюмирует писатель Вячеслав Нестеров.

Точку зрения Фальконе из современных исследователей, пожалуй, лучше других обозначил Каганович: «Фальконе пришлось защищать «свой поступок перед всеми»… Художник постоянно думал о монументе, о целостности впечатления, о том, чтобы скала не скрывала ног коня, чтобы скульптурная группа не потерялась, а сохранила главенствующую роль. Это непросто было доказать тем, кто не представлял себе замысла Фальконе в целом, а тем более тем, кто не хотел ничего слушать…»
Увы, Фальконе не дождался торжественного открытия своего детища – финальную обработку пьедестала и установку на него статуи производил архитектор Юрий Фéльтен.

«Памятник свидетельствовал именно о полной независимости его от всех предшествовавших образцов, о необыкновенной выразительности в нём мысли, о совершенно неизвестной до тех пор простоте и натуральности, – сообщает Русский биографический словарь. – Однако, лишь по отъезде Фальконета из Петербурга в августе 1778 года и после открытия памятника, умолкли зависть и клевета в отношении к его творцу, начались великие похвалы ему, и его конная статуя Петру Великому получила всемирную известность».

«История эта занимательна и вместе с тем поучительна»

«Она вполне заслуживает того, чтобы её вкратце рассказать»

Медный всадник в наши дни.

Искренние аплодисменты читателю, осилившему весь материал нашей газеты: пробираться от цитаты к цитате, может быть, было и трудновато. Зато какие дивные россыпи неповторимого стиля современников Фальконе – участников и очевидцев этих грандиозных событий – нам открылись! Заодно мы избежали клонирования расхожих штампов типа «Гром-камень весит 1500 тонн» и прочих поверхностных суждений. Наш вдумчивый читатель в состоянии сделать собственные выводы, основываясь на исторических источниках.

Позвольте привести ещё одну, последнюю, цитату – из вступительной статьи Антона Ивановского к книге «Беседы о Петре Великом и его сотрудниках». Подобные слова нам бы очень хотелось отнести и к этому выпуску стенгазеты.

«История сооружения этого памятника так занимательна и вместе с тем поучительна, что она вполне заслуживает того, чтобы её вкратце рассказать… Хотя предлагаемый труд не заключает в себе новых исторических фактов, но, по более или менее удачной группировке общеизвестных событий, он не может быть лишним для семейного чтения».

При подготовке этого выпуска (как, впрочем, и почти каждого) мощный пласт увлекательной информации остался «за кадром». Это, прежде всего, данные современных исследований памятника, например, Гром-камень как геологическое тело. Изучением этого крупнейшего в окрестностях Петербурга валуна мы, воспользовавшись специальным разрешением Государственного музея городской скульптуры, занимались в сотрудничестве с такими известными специалистами, докторами геолого-минералогических наук, как А. Г. Булах (Санкт-Петербургский государственный университет), Ю. Б. Марин (Национальный минерально-сырьевой университет «Горный») и В. В. Гавриленко (Российский государственный педагогический университет имени А. И. Герцена). Нами был осмотрен и Петровский пруд – водоём, образовавшийся на месте находки Гром-камня, и Ольгинский валун около остатков пристани, и ряд больших валунов, которые могли стать фрагментами постамента. Есть о чём рассказать и Н. Н. Ефремовой, заместителю директора Государственного музея городской скульптуры по научной работе, участнице последней реставрации памятника в 1976 году. Эти интереснейшие сведения мы планируем поместить в один из ближайших выпусков, завершив таким образом серию стенгазет, посвящённых 300-летию Фальконе.

Что читать о Гром-камне?

Список источников (от старинных к современным)

(список источников в работе, буду благодарен вам за дополнения и уточнения)