120 лет назад на бельгийском курорте Спа был впервые присужден титул "королевы красоты". Его обладательницей стала 18-летняя Берта Сукаре из Гваделупы.

Как сообщала одна из скандинавских газет, необычные соревнования проходили чрезвычайно скромно. Участниц конкурса отбирали в финал по фотографиям. Все они должны были оставаться неизвестными широкой публике и до конкурса жить в отдельном доме, доступ в который был закрыт для посторонних.

Традицию проведения конкурсов красоты другие страны поддержали не сразу. Однако со взлетом женской эмансипации в начале века таких соревнований стало гораздо больше. А с 1951 года в мире появились современные конкурсы красоты, в том виде, в каком они проходят сейчас.

За всю историю существования конкурсов стандарты красоты менялись не раз. Стоило на небосклоне зажечься новой звезде - актрисе или певице - как миллионы женщин по всему миру сразу же копировали ее образ. В 30-х годах такой звездой была актриса Грета Гарбо , называемая "снежной королевой Голливуда".

Природа наградила актрису идеально правильным, классическим строением лица, однако Гарбо обладала несколько ширококостной фигурой северянки. Но голливудскому костюмеру Адриану, еще до Шанель, удалось приспособить мужскую одежду к гардеробу утонченной женщины и, тем самым, превратить недостатки Гарбо - в модный тренд.

В 40-е годы, когда мир погрузился в войну, мода и функциональность поменялись местами. На экранах появились Кэтрин Хэпберн и Ингрид Бергман, которые играли своих героинь в строгих костюмах из мужского твида.

Возвращением женственности стали 50-е, а их символом - Мэрилин Монро. Легендарная актриса, которая стала стандартом американской красоты, обладала женственной фигурой (92-60-86) с высокой грудью и узкой талией, пышными белокурыми волосами, чувственным ртом и, конечно же, магнетическим обаянием.

Интересно, что почти одновременно с Монро на экране блистала другая голливудская актриса, чья внешность была полной противоположностью Мэрилин, - Одри Хепберн . Бывшая балерина, чье детство прошло в нацистской оккупации, обладала весьма хрупкой фигурой (45 кг при росте 1,70м). За это ее часто сравнивали с невесомым эльфом.

В отличие от Мэрилин Монро, стиль Хепберн был строгим, простым и одновременно женственным. Ее визитной карточкой, "подаренной" французским дизайнером Юбером Живанши, были туфли-балетки, платки и темные очки. За этот образ Хэпберн до сих пор называют эталоном в мире моды.

Опрос, проведенный журналом Elle среди журналистов, фотографов, дизайнеров и прочих представителей мира моды, показал, что Одри Хепберн является королевой красоты всех времен и народов.

В 60-е на голливудском небосклоне появились такие звезды как Софи Лорен и Джина Лолобриджида. Они олицетворяли новый тип кинодив с пышной и чувственной красотой. Пресса неустанно писала о соперничестве двух кинодив, так называемой "войне бюстов", победу в котором суждено было одержать Лорен.

Между тем, в Англии появился абсолютно новый эталон красоты - болезненная худоба. Утвердить его удалось супермодели Твигги. При росте 169 сантиметров она весила около 48 килограммов, а ее пропорции удивляли - 80-55-80. Фигура модели стала образцом для подражания миллионов. Это явление даже получило название - "синдром Твигги".

В 80-е в Великобритании появилась еще одна законодательница мод - яркая и непредсказуемая Луиза Чикконе, известная всему миру как Мадонна. Популярностью Мадонна во многом обязана своему скандальном имиджу секс-бомбы. В его создании певице помог экстремальный авангардист Жан-Поля Готье, представивший Мадонну в откровенных туалетах.

Не секрет, что Мадонна стремилась подражать образу Мэрилин Монро. Она обладала почти такими же пропорциями фигуры (91-61-86), как и голливудская актриса, и пыталась подчеркнуть это в различных фотосессиях.

С приходом 90-х образ "аля-Монро" сменил очередной этап увлечения худобой. Олицетворением нового эталона стала британская супермодель Кейт Мосс , чья необыкновенная худоба (48кг при росте 169 см) в купе с нездоровым образом жизни вызвала целую волну критики.

По наблюдению специалистов, вот уже несколько десятилетий "золотым сечением" женского тела считается "90-60-90" вне зависимости от роста. Между тем, все врачи мира не перестают утверждать, что этому эталону женской красоты сопутствует масса болезней, связанных с непропорциональным развитием тела, особенно при высоком росте.

Лишь в последние годы жюри конкурсов красоты стали отходить от общепринятых стандартов красоты. Так, в недавно проведенном конкурсе "Краса России" принять участие впервые могли девушки, чей рост ниже "принятых" 180 см, а параметры несколько отличаются от традиционных 90-60-90. Примечательно, что третье место конкурса заняла самая невысокая участница (рост 169 см) - студентка Санкт-Петербургского госуниверситета Анна Вишневская.

"Нестандартные" красавицы наделали много шума и в Великобритании - победительницу конкурса "Мисс Англия-2008" затмила финалистка, занявшая 2-е место. 17-летняя Хлоя Маршалл стала первой в британской истории претенденткой на почетное звание, чьи физические параметры корректно называются plus-size. Со своим 50-м размером одежды (рост 178 см, вес 80 кг, объем груди 99 см, талии - 85 см, бедер - 103 см) она обошла семерых соперниц с 34-м размером.

По словам директора конкурса, у будущей оперной певицы Хлои красивое лицо, высокий рост и прекрасные личные качества. Кроме того, судьи оценили ее естественность: "Она прекрасно отвечала на вопросы жюри. У нее была естественная реакция. Она не пыталась быть кем-то. И это сработало".

Итоги последних конкурсов - не случайны. В ходе одного из последних исследований, ученые выяснили, что идеальная девушка должна быть невысокого роста, обладать длинными ногами и внушительным бюстом. При этом ее фигура должна напоминать по форме гитару, как у актрис 60-х Софии Лорен и Джины Лолобриджиды. Современной представительницей такого типа красоты является Скарлетт Йоханссон .

Материал подготовлен редакцией rian.ru на основе информации РИА Новости и открытых источников

Марки выпускают по 10 коллекций в год и, как вы заметили, все они попадают в тренды. Wonderzine разбирается, кто формирует тенденции на сезоны и сезоны вперед, как их предугадывают аналитики моды и перенимают марки одежды.

Текст : Лиза Кологреева

8 коллекций Dior за 2013 год созданы дизайнерами Рафом Симонсом, Биллом Гейттеном и Крисом ван Ашем (они, отметим, работают еще и над именными линиями)

Если вы следите за модой, то, скорее всего, знаете, что сейчас марки выпускают предосенние коллекции 2014 года - Pre-Fall 2014. В последней стадии производства находятся образцы коллекций на осень и зиму 2014-го и 2015-го - Fall/Winter 2014/2015. Значит, большинство марок уже заняты мудбордами и эскизами коллекций предвесеннего сезона, Resort 2015, и коллекций на весну и лето 2015-го - Spring/Summer 2015. Конечно, речь идет о глобальных брендах, которые задают моду, от Alexander Wang и Burberry Prorsum до Givenchy и Prada. Получается, что эти марки выпускают десяток коллекций в год: вспомните критика International Herald Tribune Сьюзи Менкес о новом темпе моды - «бесконечном параде новинок». Чтобы наклепать столь внушительное количество одежды за столько короткий промежуток времени, требуется не просто команда дизайнеров и стилистов, способных генерировать идеи 24/7. В большинстве случаев им помогают trend forecasters - люди, которые занимаются предсказанием модных тенденций. Они анализируют сотни различных факторов и определяют, какой длины топ с какой шириной полоски какого оттенка синего вы захотите носить в будущем. Причем предсказание тренда может быть как краткосрочным (на 2016 год), так и долгосрочным - на 2020-й. Получить доступ к этой аналитике может любой желающий: достаточно купить тренд-бук на выставке Première Vision или подписаться на соответствующую платную рассылку на WGSN - онлайн-платформе, которая в конце 1990-х составила нешуточную конкуренцию печатным тренд-букам.

На чем же основываются тренд-аналитики - или, проще, откуда берутся тренды, которые они предсказывают и тем самым диктуют? Пожалуй, самый важный объект наблюдения тренд-аналитиков - потребители, то есть абсолютно все люди. Отметим, фокус-группы - это so last season. В 2009 году американский дизайнер Джулия Фоулер вместе с другом и программистом Джоффри запустила Edith - платформу, анализирующую действия покупателей различных онлайн-магазинов и комментарии в соцсетях. Получаемые данные дают понять ритейлерам и производителям абсолютно все: от того, насколько адекватна цена их продукта, учитывая его модность, в сравнении с конкурентами, до того, сколько продлится любовь к леопарду. Клиентами Edith являются Asos и Gap, которые, оказалось, ориентируются не только на тренд-репортажи будущего сезона, но и на более дальновидные и таргетированные предсказания.

Консультироваться по цветам лучше всего у Pantone: компания занимается тренд-прогнозированием в колористике

Другая важная черта, дающая тренд-аналитикам пищу для размышления, - поп-культура. Это, во-первых, знаменитости, напрямую влияющие на умы масс. Например, в начале 2000-х селебрити начали фотографировать в обычной жизни в плюшевых костюмах Juicy Couture - и спортивные костюмы стали частью повседневной одежды, а если Бейонсе и Рианна носят мешковатые футболки с номерами и короткие джинсовые шорты, вероятность, что такие появятся в коллекциях Topshop, возрастает в разы. Кстати, глава отдела дизайна британской марки Эмма Фэрроу отмечает, что на тренды влияет другая часть поп-культуры - фильмы, музыка и искусство. «Теперь покупают не просто одежду, а эстетику. Если в Metropolitan Museum открывается выставка о культуре панков, скоро люди захотят примерить их образ на себя - именно такие вещи заводят современных покупателей», - комментирует Фэрроу. Мода, собственно, и есть часть поп-культуры. Когда показы становятся чем-то вроде национального спорта, люди, которые ходят на эти показы - герои уличных блогов, - становятся знаменитостями эпохи Скотта Шумана и Томми Тона. Многие тенденции задают Ада Кокосар, Сьюзи Лау, Тейлор Томаси Хилл, а также Елена, Мирослава и Ульяна.

Мода, как и все в мире, циклична, поэтому ее частично можно просчитать. Возьмем легкий пример: тренды 1960-х возрождали и в 1980-х, и в 2000-х. То есть декады, влиявшие на облик и привычки, цитируют с примерно равной периодичностью. Однако из-за роста темпа моды ее цикл становится более коротким. К тому же теперь не существует распределения декад по сезонам: по последним шоу видно, что в одно и то же время 3.1 Phillip Lim говорит о 1990-х, Rochas - о 1960-х, а Giorgio Armani - о 1940-х. Цикл трендов могут описывать специальные университеты - в точности как экономические циклы. Эти знания они продают модным Домам - те, конечно, не станут говорить об этом публично. Вернемся к тренд-аналитикам. Обозреватель Style.com Тим Блэнкс всегда любит повторять, что мода изменяется под влиянием общества. Например, в 1970-х и 80-х женщины особенно яро отстаивали равные права с мужчинами - и надевали брючные костюмы. Сексуальная революция 60-х, ну и дизайнер Мэри Куант, подарили нам мини-юбки. Сюда же можно отнести влияние субкультур с определенными внешними кодами на моду: это и панки, и хиппи, и преппи. Тренд-аналитики оценивают социальные явления современного мира. Greenpeace может спровоцировать моду на искусственный мех, Pussy Riot - на яркий неоновый color blocking, а последние события в Украине - на сочетание желтого и голубого.

То, что многие дизайнеры опираются на тренд-прогнозы - что очевидно уже по неоднократно повторяющимся цветам и формам в коллекциях, - вовсе не значит, что в мире не осталось места творчеству. Есть модные Дома, которые сами формируют облик поколения и диктуют, как должна одеваться девушка. Это, например, Ханна МакГиббон и Фиби Файло, которые на пять лет переодели всех нас в шелковые смокинги и бежевые пальто, или Миучча Прада, одевающая всех в цветной мех и заставляющая хотеть бомбер с кристаллами. Но когда вам нужно составить план дистрибуции 10 коллекций за год, думать об инновациях становится сложновато. Раф Симонс говорит, что справиться с этим ему помогают краткосрочные отпуска: дизайнер уезжает отдохнуть в пустом доме после создания каждой линейки. И видно, что самый мощный импульс творчества идет от молодых и обремененных лишь двумя коллекциями дизайнеров - вроде Айрис ван Херпен или Meadham Kirchhoff. Которые, кстати, скоро наверняка станут частями больших корпораций: именно это происходит с их коллегой Джонатаном Андерсоном, которого взял под свою опеку владелец Gucci, Kering. Вопрос в том, что станет с модой через 10 или 20 лет: не будут ли 99% дизайнеров выбирать оттенок мятного и ширину бретонской полоски по тренд-буку, чтобы попасть в тренд, который точно купят.

Один из самых известных тренд-аналитиков - Лидевий Эделькурт - с командой делает тренд-буки и контаклинг, а также ведет онлайн-платформу Trendtablet.com . Кстати, теперь тренд-аналитике учит Fashion Institute of Technology в Нью-Йорке

Белорусская неделя моды стартует 7 ноября: совсем скоро мы узнаем, что предлагают носить в весенне–летнем сезоне ведущие дизайнеры страны. Акценты в номинациях расставляются яркие - детская дизайнерская одежда, мужская мода, этническое шоу, социальные инициативы. О том, как живет и развивается Belarus Fashion Week, с какими проблемами сталкивается индустрия моды в Беларуси, мы поговорили с Яниной Гончаровой - председателем Белорусской палаты моды, вдохновителем и организатором проведения BFW.

- Простой потребитель может сказать - а зачем нам Неделя моды? Мы ходим в магазины и там покупаем...

Потребитель, прежде всего, должен быть осведомленным и воспитывать в себе хороший вкус. Большинство покупателей знают зарубежные марки, которые им не по карману, но при этом часто отвергают белорусские бренды. В Беларуси прекрасные модные дома, дизайнеры, которые работают около 20 лет - такие как Алена Горецкая, Николай Морозов, Лариса Балунова... У нас уже есть своя fashion–история, пусть небольшая, и о ней нужно говорить. Belarus Fashion Week показывает хедлайнеров, лидеров мнений, которые определяют моду.

То, что сейчас висит у нас в универмагах, на самом деле гораздо ближе к тому, что происходит в моде, чем еще несколько лет назад.

Да, там никогда не будет одежды с подиума, зато появляются хорошие носибельные вещи. И тем, кто работает в отделах закупок, нужно ходить на показы Недели моды, чтобы видеть тренды и знать, что сегодня купят, а что нет. Было бы неплохо, если б во время BFW в витринах ГУМа и ЦУМа выставлялись манекены с эксклюзивной одеждой белорусских дизайнеров, как это происходит в Берлине или Милане. Это работа на имидж: люди видят, что магазин причастен к Неделе моды, и придут туда потом, чтобы найти что–то в своей ценовой категории, но в той же степени модное и актуальное.

- На что вы делаете акцент, когда составляете программу BFW?

Мы всегда смотрим, что происходит в мире, и планируем свою работу в Беларуси на год вперед. Например, сейчас глобальные тренды - влияние уличного стиля на производителей, ответственная мода, инклюзивные проекты... Также мы исходим из того, что в Беларуси есть потенциально. Например, каждый год стараемся работать со льном, потому что лен - это классная тема, не только у нас, но и во всем мире. Но здесь не нужно надувать мыльный пузырь. Лен требует постоянного эксперимента. Вообще, текстильной промышленности пора взять на вооружение зарубежный опыт. К примеру, Оршанский льнокомбинат или «Камволь» выпустили купон новой ткани - разошлите дизайнерам, направьте фокус–группе, чтобы они использовали этот материал в изделиях, а вам рассказали, как он технически, пластически себя повел, какие возникают эксплуатационные проблемы, конструктивные. Европейские, турецкие, китайские производители имеют своих стратегических партнеров, рассылают продукцию по вузам. Дессинаторы - текстильные дизайнеры - должны общаться с модельерами одежды, это необходимость, так не пожалейте этот купон 3х3 метра.

Конечно, белорусским компаниям стало работать сложнее, когда в страну пришли крупные международные ретейлеры. Но так и честнее, и конкуренция стала классная. Люди теперь могут сравнить: почему вещи отечественного производителя, которые шьются в стране, стоят так дорого, а одежда, экспортируемая из–за рубежа компанией, которая тратит огромные суммы на рекламу, обойдется дешевле? Мы должны быть конкурентоспособны и по цене, и по качеству, и по стилю. Нашим компаниям нужно вкладываться в позиционирование своих брендов, а не рассчитывать на то, что работало 10 лет назад. Сегодня молодежь в 20 лет иной раз зарабатывает столько, сколько раньше люди получали только в премиальном сегменте. И если вы хотите продавать свои вещи этим молодым покупателям, нужно глобально пересматривать стратегию ведения бизнеса. Практически всем нашим дизайнерам сегодня требуется помощь в стратегическом маркетинге - а для этого нужно учиться.

- Многие сетуют, что на Неделю моды невозможно попасть...

На показах не может быть 2 тысячи человек. Это не городское шоу, не культурно–массовое мероприятие. Мода как искусство - это подача через перформансы в музеях, театрах, специальных культурных проектах. А у нас профессиональная площадка, где собираются дизайнеры, их клиенты, бизнес–партнеры, стилисты, фотографы. Простой потребитель должен быть в курсе, и мы даем ему качественный фото– и видеоматериал в глянцевых журналах и на нашем сайте.

Вы работаете с молодыми дизайнерами и даже выделили в прошлом году отдельное направление - Fashion Idea Festival. Насколько молодежь реально хочет и может создавать свои модные бренды?

Не так давно я встречалась с Давидом Форлони, директором Института дизайна Марангони - а это ведущий вуз, готовящий модельеров, номер один в мире. Так вот, он сказал: 90% окончивших институт год работают под своим именем, а потом закрываются - не выдерживают конкуренции, интенсивности процесса. Хотя все с амбициями, все хотят основать собственную марку. Молодому дизайнеру еще на стадии обучения надо понимать, что, возможно, более выгодно пойти в состоявшийся модный дом или на предприятие. В Беларуси есть компании, которые через различные спецпроекты завлекают молодежь и пытаются ее удерживать, и с этими компаниями мы делаем конкурс New Names BFW. Они понимают, что работа их предприятия зависит от дизайнерского коллектива, и придумывают различные мотивации, поощрения, поездки на Недели моды - все, чтобы талантливая молодежь не захотела уходить.