С ергей Афанасьев с пьесой Александра Володина, написанной в семидесятые годы прошлого века, установил свою корректную дистанцию. Для режиссера эта драматургия не принадлежит истории, но для молодежи, играющей в спектакле, время пьесы — удаленное прошлое, эпоха, которая переживалась не ими.

Для молодых генераций время семидесятых провоцирует играть ретро, для старшей части труппы — это ими незабытая, прожитая жизнь, которую им трудно сыграть отстранено. Одно дело, когда ты сам носил платформы и кримплен, и другое дело, когда из твоего сундука твой ребенок достает то, что было модным. Так в спектакле Афанасьева встречается отцы и дети, чтобы сыграть пьесу о своих отцах и дедах, но и о себе. Режиссер пошел в меру навстречу и тем, и другим.

«С любимыми не расставайтесь» — почти слоган, который должен был бы висеть в советском загсе (автор строк — поэт А. С. Кочетков). Володин же написал пьесу как раз об обратном: о том, как разводятся и расстаются. И еще вопрос, не надо ли, в ином случае расставаться. Восемь пар в этом спектакле проходят через бракоразводные процессы. В череду жанровых полусмешных, полупечальных сценок вклинивается одна полноценно прописанная драматургом история молодой пары, переживающей расставание на грани отчаяния. Это Катя (Анна Ермолович) и Митя (Пётр Шуликов) которым дано право на драму. Полноценную любовь в этой пьесе переживают только они. Все остальные разводятся, поскольку имели неосторожность зарегистрироваться.

Только что эти двое были счастливы, но вдруг ревность, обида, и, глядишь, молодые уже стремительно разводятся, продолжая притом, любить и мучить друг друга. И как следствие в пьесе — Митя под судом, а она — с нервным срывом в больнице. Катю в спектакле играет совсем юная актриса, к тому же по фактуре даже не девочка — подросток, а пичужка, малышка. И вот в этом воробышке бушует отчаяние. На больничной койке она издает такой истошный крик, в котором слышится не просто боль потери, а — крик человека, который умирает. Расставание и есть умирание. Кажется, ее физика не соизмерима с тем, что она должна пережить.

Эту пьесу режиссер ставит еще и для того, чтобы рассказать о частном провинциальном человеке. Место действия — вокзал, мимо все время проносятся поезда, оставляя на станции людей, которые вроде бы и хотели куда-то сорваться, уехать, но живут здесь жизнью предместья под песни Майи Кристаллинской, чередующиеся с объявлениями о продаже пива. В спектакле все — вокзал: и загс, и больница, и танцплощадка, и частная квартира.

Мелькает калейдоскоп бесприютных судеб: в этом ряду даже Судья (Любовь Дмитриенко). Появляясь, такая советская, в черном, партийном костюме, уверенная в нехитрых истинах, она однажды все — таки приходит в ужас от того мира, который видит ежедневно. В короткой сцене актриса играет всю свою судьбу, все свое разочарование. И понимаешь, что она сама, наверное, одинока, просидела в несчастном суде и не видела никакого счастья. Вдруг она осознает собственное бессилие и бессмысленность своих казенных стараний, пятится от бракоразводных наваждений, понимая, что никого никогда она не примирит, не спасет, не поможет. Зачем, кому принесена ее жертва длиной в жизнь...

Сергей Новиков играет пришедшего пьяненьким в суд Миронова. Тихий мужичонка тайком от жены пропускает рюмочку одну за другой, и как-то незаметно для себя самого становится «тепленьким». В суде он собирает остатки воли в кулак, с трудом удерживает равновесие. И под привычные для него бабьи, визгливые причитания своей жены (Ирина Ефимова), он все-таки пусть не крепко, но стоит на ногах и держит свою сверхзадачу. Главное — произвести положительное впечатление на Судью. Оттого ему хочется выражаться высокопарно, почти величественно. И вдруг его становится жалко. Да отстань ты, глупая баба, от него. Попивает он, чтобы невыносимая жизнь стала для него чуточку радостней в этом забытом миром полустанке.

На этой территории любви есть персонажи, просто выпавшие из времени. Женщину играет Зоя Терехова. Она — существо из эпоса. Именно она читает стихи Володина о женщине, о расставании. Именно с ней в спектакль входит тема смерти, вечности. В нелепой шляпке, с дамской сумочкой, прижатой к груди, как будто кто-то ее сейчас отнимет, она ходит из квартиры в квартиру без всякого шанса на успех помирить разводящихся. Но вдруг из обнищавшей интеллигентки, привыкшей к тому, что ее гонят отовсюду, она превращается в Женщину с судьбой. От ее глаз не ускользает драма Кати и Мити, и когда она выходит из глубины на авансцену, чтобы прочитать стихи, как гроза разражается поэзия: надо, надо уметь любить потому, что все умрем. И у гробового входа будем ли мы одиноки или все-таки вспоминать, как были любимы?

Спектакль то и дело прерывается эпизодами массовой радости, казалось бы, не мотивированной с точки зрения пьесы. У Афанасьева в спектаклях актеры всегда находят повод попеть. В хоре каждый слишком старается, кое-кто из массовки тянет одеяло на себя весьма наивными уловками. Но поют — то маленькие, несчастные люди.

И как раз вот эти режиссерские вставки и делают свое дело, сообщая, как ни странно, масштаб пьесе, укрупняя ее. Нет, то не камерная история о разводах и несчастливых браках. Это спектакль — о затерянных в пространстве, брошенных судьбах, несчастных, бедных, тяжело живущих людях, душа которых тоскует по праздникам.

Танцуют под французский шансон на танцплощадке пары. Но в этих парах — женщина ведет женщину. Стихает в рубке голос Сальвадора Адамо. Видимо там забыли сменить пластинку. А женские пары продолжают двигаться в такт. И мелодия этих шуршащих шагов одиноких женщин, белый танец — наш русский снежный шансон.

Вообще-то мы с мужем собирались посмотреть в МТЮЗе спектакль "Квадратура круга", но была замена из-за болезни артиста. Давали "С любимыми не расставайтесь". И хотя я уже видела спектакль в другом театре по пьесе А.Володина, сравнить захотелось, да и предпраздничному вечеру (это было 7 марта) не пропадать же. Наверняка, я думала тогда, что вновь увижу незамысловатый сюжет о крушении любви в вихрях совесткого быта, приправленный комсомольскими песнями 70-х, и смешными бракоразводными историями. Но как я ошибалась!

Постановка Генриетты Яновской меня потрясла. Это было похоже на круги дантова ада, где современные Франчески и Паоло теряют и ищут свою любовь за частоколом недоразумения, неверия и ревности. Заневес раскрылся и сцена явила нечно фантасмагорическое- зеленая трава, унылый стол, заваленный папками "Дело", скамейка, чемоданы, раскладушка и ванна с водой, телефонная будка, качели и лестница, уходящие в небеса.. Тут не "пахнет" обыденностью, с коей вершатся судебные разборы расторжения брака. Ведь, насколько вы знаете(фильм-то многие смотрели) действие пьесы происходит в суде. К народному судье приходят пары, желающие развода-"не сошлись характерами, мол", а во главе угла история Кати и Мити, разведенных, но любящих друг друга. Но тут, на сцене МТЮЗа не кабинет заседателя и даже не зал суда, а целая вселенная одиноких людей. Без боли в сердце на это невозможно смотреть.
Самый одинокий человек -Судья(Виктория Верберг)- решает судьбы пар. Она несчастна без любви, и ей не трудно понять все отговорки типа "не сошлись характерами".. Стихи А.Кочеткова в в исполнении Виктории Верберг это крик боли и отчаяния. КАК можно отказаться от любимого в угоду мелких и глупых притязаний? Ведь недаром судьба свела двоих вместе, подарила Любовь..а люди ее не хранят. А потом..будут искусаны локти, затравлена душа и навсегда наступит боль и одиночество.
Поэтому на сцене мечутся в поисках любви и согласия Катя(София Сливина) и Митя(Антон Коршунов). Беспочвенная ревность обернулась трагедией,и только пройдя "круги ада"-гордыни, они осознают необходимости друг в друге. А другие пары, пришедшие к Судье? Они немного инфернальны. Вроде бы разводиться пришли, а у самих на лицах радость. Со смехом жена Шумилова подтверждает, что муж ее поколачивает, а жена пьяного Миронова улыбается, слушая росказни своего "теплого "муженька. Вроде бы плакать надо, а они..Весь этот диссонанс, по моему, наоборот подчеркивает несерьезность решений пар. Ведь можно было иначе распорядиться своим счастьем. Ведь были когда-то счастливые пары, радующиеся вместе, баюкающие своих детей...куда все делось? как дошло до такого? почему не сберегли?

Потеря любви это безжизненная жизнь. Недаром на сцене появляются две сестры "потеряшки во времени", одинокие и нужные только друг другу. Или полусумасшедшая "Агафья Тихоновна", вспоминающая неудавшееся сватовство своего Ивана Кузьмича. А рассказ уборщицы Тани, о нелюбви в браке? Это тоже тяжелая тема..

Версия Яновской намного глубже и масштабнее, чем просто рассказ об испытаниях любви. Это настоящий призыв к Любви. Это призыв сохранять Любовь, как гарантию жизни и счастья. Что бы слова "Я скучаю по тебе" и "Я тебя люблю" звучали чаще и чаще.

Полезно

Спектакль «С любимыми не расставайтесь» Московского ТЮЗа в постановке Генриетты Яновской оставил меня равнодушной. Наверное, сама пьеса уже морально устарела. Возможность увидеть разные пары, взаимоотношения внутри семьи, осознать причины для развода, как бы подглядеть в замочную скважину в кабинет судьи – это, безусловно, было в свое время отличная задумкой сценариста. Да и сыграно все сегодня в спектакле Викторией Верберг было с юмором, с изюминкой, великолепно. Но интересно, пожалуй, лишь тем, кто помнит, как происходило все это делопроизводство во времена СССР. Молодежи не понятны ни аргументы семейных пар, ни необходимость что-либо объяснять судье, да и образы все срисованы с нашего далекого прошлого. Запойные рабочие с завода, малообразованные бабы…
История любви главных героев не тронула. Я невольно сравнивала их типажи с Абдуловым и Алферовой в одноименном советском фильме. Наверное, это там режиссер был неточен – показал их простыми, но интеллигентными, с довольно тонкой душевной организацией. В спектакле герои предстают иными – более приземленными, по-деревенски примитивными. Надрыв и драма отношений, возможная трагедия и безнадежность не получились совсем. Ни одной слезинки не выкатилось из моих глаз.
Казалось бы, такой спектакль должен позиционироваться для молодежи. Так и было, когда пьеса еще была актуальной. Это был урок бережного отношения друг к другу. Сейчас же постановка больше подходит ностальгирующим по советскому прошлому и своей юности. А главная мысль теряется в невнятной концовке.

Мы ответили на самые популярные вопросы - проверьте, может быть, ответили и на ваш?

• Мы - учреждение культуры и хотим провести трансляцию на портале «Культура.РФ». Куда нам обратиться?
• Как предложить событие в «Афишу» портала?
• Нашел ошибку в публикации на портале. Как рассказать редакции?

Подписался на пуш-уведомления, но предложение появляется каждый день

Мы используем на портале файлы cookie, чтобы помнить о ваших посещениях. Если файлы cookie удалены, предложение о подписке всплывает повторно. Откройте настройки браузера и убедитесь, что в пункте «Удаление файлов cookie» нет отметки «Удалять при каждом выходе из браузера».

Хочу первым узнавать о новых материалах и проектах портала «Культура.РФ»

Если у вас есть идея для трансляции, но нет технической возможности ее провести, предлагаем заполнить электронную форму заявки в рамках национального проекта «Культура»: . Если событие запланировано в период с 1 сентября по 31 декабря 2019 года, заявку можно подать с 16 марта по 1 июня 2019 года (включительно). Выбор мероприятий, которые получат поддержку, осуществляет экспертная комиссия Министерства культуры РФ.

Нашего музея (учреждения) нет на портале. Как его добавить?

Вы можете добавить учреждение на портал с помощью системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: . Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши места и мероприятия в соответствии с . После проверки модератором информация об учреждении появится на портале «Культура.РФ».

Спектакль обязательно стоит посмотреть, особенно на пороге принятия важных решений. С любимыми не расставайтесь! Всей кровью прорастайте в них, - И каждый раз навек прощайтесь! Когда уходите на миг! © Жила-была молодая семья...Но однажды жена задержалась, а муж начал ревновать. Подозревать. Не верить. И не стало семьи. А можно так: жила-была молодая семья. Они были счастливы, у них родился чудесный ребенок,но быт...И не стало семьи... А ещё бывает так: жила-была молодая семья...У них был очаровательный сын. Они жили в согласии 24 года,а потом муж встретил первую любовь...И не стало семьи... Или: жила-была молодая семья. Но теща вмешивалась в жизнь дочери так, что так и не сумевшая выйти из-под влияния матери девушка подаёт на развод. И не стало семьи... Для судьи в исполнении Виктории Верберг эти истории стали рутиной. Она устало опрашивает супругов, желающих развестись, по шаблону и даже не особо пытается примирить. Казалось бы, ну капельку внимания,и глядишь, Лавровы бы не развелись (первая история). История Кати и Мити (София Сливина и Антон Коршунов) развивается на фоне других семейных драм. Неспособность супругов, любящих друг друга, найти общий язык, приводит к тому,что окончательно бывшие супруги помирятся только когда измученная переживаниями и любовью к Мите Катя попадет в больницу, после крика:"Я скучаю по тебе, Митя!"Только тогда он забудет все подозрения. На протяжении всего спектакля Антон Коршунов показывает метущегося Митю, терзаемого подозрениями,но которого так и тянет к бывшей супруге. Герой всего исполнении то вызывает сочувствие,то недоумение,то даже возмущение. Козловы...(Наталья Златова и Константин Ельчанинов) тоже ведь любят друг друга. Но устав от быта, решают разбить свои жизни и разойтись. Керилашвили. Ещё одна история о том,как опасно вмешиваться в жизнь детей. И момент, когда после вердикта судьи Алена (Илона Борисова) отпихивает маму и обнимает мужа, очень показателен. Никулины. Муж решил уйти к своей первой любви после 24 лет брака!А жена его любит и просит судью:"Ради меня, разведите!"Она любит его,но из любви отпускает. И на фоне этих историй мы видим жизнь после развода Кати и Мити. Спектакль вызвал противоречивые чувства. Но для меня эта постановка из тех, у которых есть послевкусие. Когда вспоминаешь, проводишь параллели со знакомыми историями. Заставляет задуматься. И права одна из сестер, пришедших к Лавровым на счёт размена,что нельзя постоянно размениваться своей жизнью, нельзя отпускать любимых. Потому что можно остаться в одиночестве. И Митя этого пока не понимает. Мы можем только поразмышлять:что стоит за такими решениями?Эгоизм или усталость? Любовь или незрелость?

РГ , 23 октября 2013 года

Алена Карась

Я скучаю по тебе

В столичном ТЮЗе поставили старую пьесу Александра Володина

Генриетта Яновская поставила новый спектакль "С любимыми не расставайтесь" в память о любви. В память - сказать неверно, скорее - в памятование, в строгое и сердечное памятование о ее ранимости и хрупкости. О ее боли.

Старую пьесу Александра Володина она отворила совсем не тем сентиментально-сладким и мелодраматическим ключом, которым ее часто открывают. Она впустила в нее столько боли и жестокой, порой кровавой правды о природе любви, что то и дело в ней слышатся отголоски совсем другого автора. В маленьких, почти документальных фрагментах судебных бракоразводных процессов, использованных в пьесе, во всем экспрессивном строе спектакля, нервном и открытом навстречу боли, ясно обнаруживаются следы Достоевского, автора, которого так подробно исследовал другой режиссер Московского тюза, по совместительству муж Яновской, Кама Гинкас.

В том, как Яновская (вместе со своим постоянным соавтором Сергеем Бархиным) решает пространство и время спектакля, собираются темы, мотивы и ситуации других спектаклей режиссера. Эмоциональная открытость женщины, чье чувство может толкнуть ее на край безумия - так играет юную Катю София Сливина - вдруг напоминает нам совсем иных персонажей театра Яновской: Катерину Юлии Свежаковой из "Грозы", или находящихся в пограничном состоянии героинь "Трамвая "Желания". Развод Кати и Мити Лавровых не кажется Яновской чем-то пустяшным, как и все иные истории пьесы. Катя Софии Сливиной - юная жена, чей гармоничный мир рухнул в одночасье от глупых подозрений в измене - дрожит как застывшая в зрачке слеза, как натянутся до предела струна - на самом пороге отчаянья, безумия, самоубийства. Способность молодой актрисы пластически и психологически точно сыграть пограничное состояние, нигде не впав в банальность, поражает. Ее рассказ Мите об аварии на дороге, о крике женщины, который все звучал и звучал у нее в ушах, становится той гранью, за которой возможен срыв. Скованное тело, ставшее вдруг похожим на взбесившийся автомат, падение на колени, почти механическое, лишенное эмоций, застывший как будто веселый взгляд, усмешка некстати - отложенная на бесконечность реакция боли - в том, как играет срыв София Сливина, чувствуется сильное, магнетическое дарование актриса и блестящий разбор режиссера. Так же "смято", "косноязычно" и сдержанно проявляет сложнейшие психологические реакции Евгений Волоцкий играющий ее молодого мужа Митю Лаврова.

Тот же образ свернутой внутрь душевной боли, дрожь несостоявшейся или отложенной на неопределенное будущее жизни, вытесненной биографии видим мы почти во всех "парах", проходящих сквозь спектакль Яновской. Вот две сестры эксцентрично входят в "комнату" Кати и Мити, чтобы договориться об обмене квартиры: Екатерина Кирчак ведет за руку свою старшую сестру - как ребенка, как возлюбленную, как мать. В ее дуэте с Татьяной Канаевой - и почти цирковая эксцентрика, клоунада, и предельный, надрывный психологический рисунок. Неважно, какие "двое" образуют союз, в нем всегда будет много болезненного, кровного и бессознательного. Любой союз - проекция наших иллюзий, мифов, комплексов и несовершенств. Взяв за руку свою маленькую старшую сестру (не ту ли самую, что когда-то возникла в одноименной пьесе?), героиня Екатерины Кирчак выходит их "квартиры" со странным выражением лица - спокойным и гордым, с обретением нового знания и новой боли: нет другой жизни, нет другой любви, чем та, которая уже дана вам.

Обретению этого нового, "мудрого" знания посвящены вся маленькие истории и скетчи спектакля Яновской. В истории Никулиных интеллигентный пожилой мужчина (Вячеслав Платонов) и его полная самоотверженности жена (Наталья Корчагина) действует тот же принцип сложной правды об отношениях людей: отпуская мужа к внезапной встреченной им старой возлюбленной, давая ему право реализовать собственный миф, воплотить свою иллюзию, она (как и он) трагически сознает обреченность этого нового союза, но не смеет ему помешать. Так же устроена и семейная история "интеллигентного пьяницы" Шумилова и его многодетной жены. В блистательном комическом дуэте Екатерины Александрушкиной и Олега Реброва мы следим за невыносимо "достоевской", нерасторжимой связью ("привычка свыше нам дана"?): пьяница-муж уже давно стал частью ее материнского "тела", почти усыновлен, да и порожден ею - ее привязанностью, всепрощением и…любовью.

Но помимо этих распадающихся на наших глазах "союзов", есть в спектакле Яновской еще и одиноко блуждающие женщины - так часто возникающие в драматургии Володина. Главная из них - судья Виктории Верберг, строгая, уставшая и невыносимо одинокая. Ее отрешенные, формальные интонации ("синий чулок") мы слышим весь объем ее одиночества. Но и здесь актриса и режиссер не позволяют себе никакой сентиментальной слезливости. Ей тоже придется прокричать и выплакать свою страшную историю позднего прозрения, историю многократно и упорно отторгнутого чувства, историю неверия в возможность счастья, историю своих неизжитых комплексов.

В театре Яновской нет ни молодых, ни старых - все здесь оказываются детьми, мучительно преодолевающими свой инфантилизм, порой - у самой смертной черты. Бродящая по сцене призраком старой пьесы Агафья Тихоновна (Оксана Лагутина) все рассказывает и рассказывает, как хорош был мужчина, выпрыгнувший в окно, как не может она забыть его, несмотря на замужество. Она бродит призраком невоплощенного чувства, призраком невоплощенной любви, призраком безумия, вечно грозящего женщине на грани нервного срыва.

В пространстве Сергея Бархина - так же свободно как в сценическом тексте Яновской - возникают старые и новые вещи, фрагменты чужих квартир и растоптанных судеб, там стулья висят на стенах, и внезапно открываются окна. Город шумит, толкается в их пространстве, и его смятенные и еле различимые в суете голоса сливаются в один стон: "Я скучаю по тебе".

Ведомости , 24 октября 2013 года

Глеб Ситковский

С ума посходивши

«С любимыми не расставайтесь» в московском ТЮЗе

Спектакль Московского ТЮЗа «С любимыми не расставайтесь» стал одним из лучших в режиссерской биографии Генриетты Яновской

У пьесы Александра Володина «С любимыми не расставайтесь» так себе судьба. Да, была в конце 1970-х средняя, но сносная киномелодрама Павла Арсенова с Абдуловым и Алферовой. Да, был незабываемый, как вспоминают питерцы, крик Ларисы Малеванной «Я скучаю по тебе, Митя!» в финале спектакля Опоркова (1972) в ленинградском Театре Ленинского комсомола. Остальные постановки этой бесхитростной мелодрамы, которых было не так уж мало, оказывались, как правило, не слишком удачными.

Володин сочинил историю о бесконечной череде браков, которые кончаются разводами, которые, в свою очередь, иногда оборачиваются новыми браками. И, конечно, самая серьезная опасность для режиссера, хватающегося за этот материал, состоит в том, что его спектакль начнет смахивать на жеманный вопрос в девичьем альбоме: «Верите ли вы в любовь?»

В режиссере Яновской что сейчас, что раньше жеманства ни на грош, и бесконечный конвейер бракоразводных дел, на котором трудится усталая женщина-судья (Виктория Верберг), она превращает в откровенную буффонаду на фоне вызывающе живописных декораций Сергея Бархина. Яновская потихоньку теснит так называемую светлую лиричность, присущую володинским пьесам, и многократно усиливает бытовой абсурд, в них же содержащийся. Всякая шутка, над которой при чтении пьесы разве что усмехнешься, здесь вызывает гомерический хохот, а сам спектакль превращается в цепь эстрадных номеров.

«Все с ума посходивши», - приговаривает товарищ судья, с изумлением глядя на то, из чего вырастают ссоры, приводящие к разводу. Из череды бракоразводных дел постепенно обосабливается отдельная сюжетная линия Мити (Евгений Волоцкий) и Кати (София Сливина). К общему хороводу разведенцев и разведенок неожиданно присоединяется гоголевская Агафья Тихоновна (Оксана Лагутина), тихим добрым словом вспоминающая своего Ивана Кузьмича, который вроде бы любил ее, а потом вдруг возьми да в окошко и выпрыгни. По всему выходит, что быть женатым невозможно, но и одному никак.

Хотя к одному ли супружеству это относится? Яновская выводит на сцену комическую пару немолодых сестер из володинской одноактовки «Перегородка». Живут многие годы вместе, коротают свой стародевичий век в большой квартире. Чтобы было не так тошно смотреть друг на друга изо дня в день, перегородили пространство «почти капитальной перегородкой», и тут же стало одиноко. Придется теперь перегородку сносить.

Яновская могла поставить спектакль о любви, которая «несмотря и вопреки». Могла - о нелюбви, которая тоже «вопреки и несмотря». Могла сурово свести эту историю к суду над живущими без любви людьми - не зря же, в конце концов, Володин привел их всех в судебное присутствие. Но на вопрос «Верите ли вы в любовь?» режиссер отвечать отказалась.

Когда-то у нее был замечательный спектакль по Чехову, который назывался «Иванов и другие». Коллективным героем ее новой постановки стали те самые «другие», дышащие в унисон. Эпизодические лица, какими все мы, в сущности, и являемся. «Старею», - на общем выдохе выкрикнут в финале одинокие и разрозненные женщины, расставшиеся с любимыми. «Скучаю», - парой минут позже скажут они же, разом распахнув все окошки. Жаль их всех, таких смешных и таких несчастных.

Итоги , 21 октября 2013 года

Мария Седых

На трезвую голову

Генриетта Яновская поставила в МТЮЗе «С любимыми не расставайтесь» Александра Володина

В «Записках нетрезвого человека» Володин признается, что в отрочестве у него повторялся один и тот же сон: «Вот я лечу, а внизу летят светящиеся женщины, слегка приподняв одно колено каждая». Я не знаю, снилась ли такая картинка Генриетте Яновской и Сергею Бархину, но, когда открывается занавес, она перед тобой оживает. Лучезарные девушки в белых платьях парят в воздухе, сверкая теми самыми коленками, а под ними до горизонта зеленое море... травы. Эдем, да и только. Те, кто знает пьесу или видел фильм «С любимыми не расставайтесь», ошеломлены вдвойне, ведь они-то точно знали предстоящее место действия - унылый городской суд, через который проходит череда разводящихся. Потом по ходу действия мы разглядим в пейзаже земные приметы: затаившиеся в правой кулисе трубы коммуникаций, в глубине слева железную винтовую лестницу, повисший на стенке коммуналки вечный велосипед, каменный шар на постаменте - должно быть, в сквере, телефон-автомат, раскладушку, стол и стул для судьи. Ведь браки только совершаются на небесах... Из зала выбежит фотограф, щелкнет затвором, остановив счастливое мгновение, как чеховский Федотик из «Трех сестер».

Яновская любит делать многонаселенные спектакли, добавить к действующим лицам пьесы «и другие». Дорожит оттенками смыслов. Естественно, что в эту раннюю володинскую пьесу она подселила реплики из «Записок», сценку «Перегородка», рассказ «Всё наши комплексы», но явление среди персонажей незабвенной Агафьи Тихоновны сразу делает советский сюжет вневременным. К тому же она здесь в исполнении Оксаны Лагутиной не привычная дородная, засидевшаяся в девках дурында, а поблекшая, не первой молодости девушка, иссушенная тоской по утраченной любви к милому сердцу Подколесину. Бродит скоро уже почти двести лет среди людей вечной странницей.

Чтобы почувствовать Володина, стоит, например, соединить две его формулы: «Стыдно быть несчастливым» и «У каждого есть право на собственное несчастье». Артисты МТЮЗа их соединили, сыграв не эпизоды, а судьбы. Вот Катя и Митя (София Сливина и Евгений Волоцкий) прорываются друг к другу, неуклюже кружась - вот-вот помирятся, но стоит оторвать от них взгляд, притянет, не оторвешься, лицо судьи (Виктория Верберг). И ты читаешь ее мысли, которыми она только потом поделится, когда сбросит с уставших за день ног туфли и босая, раскинувшись на траве, затянет песню, став из женщины-функции младшей сестрой Агафьи. Их сестра - третья - и уборщица Таня (Арина Нестерова), жена алкоголика, застенчиво признающаяся, что недавно, всего только несколько лет назад, перестала верить в любовь. А нежная Ирина (Софья Райзман), влюбившаяся в Митю, сестричка Шарлотты, с теми же фокусами не к месту.

Со временем сюжет прорастет в «Осенний марафон». Здесь еще другое время года, и драматург еще не справляется с обыденностью, форсирует драму. Катя попадает в психушку. Глухая стена отделяет ее от тех, кто, казалось бы, с обыденностью справился, получив свое законное право на несчастье, бесстрастно проштампованное в суде. Но когда она кидается за навестившим ее бывшим мужем с отчаянным криком: «Я скучаю по тебе!», - в стене неожиданно распахиваются окна, из которых ей вторят. Яновская поставила Володина-поэта, зарифмовав 24 персонажа.

В начале тех же «Записок нетрезвого человека» есть одно очень трезвое наблюдение: «В искусстве размножились дегустаторы. Этак, язычком: Ц... Ц... устарело это, сейчас нужно вот что... Прежде сверху указывали, каким и только каким должно быть искусство. Теперь прогрессивные дегустаторы решают, каким и только каким оно должно быть». В Московском ТЮЗе без оглядки на моду продолжают ставить спектакли бесстрашные. Я скучаю по такому театру.

Театрал , 28 октября 2013 года

Ирина Алпатова

Полна горница людей

«С любимыми не расставайтесь», МТЮЗ

У Генриетты Яновской получился удивительно несовременный спектакль. В том смысле, что его никак нельзя вписать ни в авангардно-эпатажные лекала с их буйством видео-арта и прочих визуальных составляющих, ни в традиционную психологическую драму с ее «правдоподобием чувствований».
«С любимыми не расставайтесь» в московском ТЮЗе – отдельная история, штучный товар. В ней смешались клоунада и сентиментальность, пародийный «быт» и абсолютно условное, вневременное пространство, смех, переходящий в слезы и наоборот. Такой вот парадокс.

В пространстве Сергея Бархина жизнь словно бы катится по наклонной плоскости, под откос, хотя все и устланный веселенькой зеленой травкой. А все имущество кажется уже поделенным. Кому-то досталась чугунная ванна – вон она примостилась слева, из нее даже воду забыли вылить. Кому-то – дверь, кому-то – раскладушка со стульями. Все это здесь разбросано в живописном хаосе, символизирующем, что жизнь пошла наперекосяк. А убери на время все эти цветные тряпки и чемоданы – тут же возникает ощущение тотальной пустоты, причем не только пространственной, но и жизненной.

Причем это пространство - общее для всех, включая тех, кто забрел в этот спектакль из какой-то другой пьесы или иного времени. Вроде гоголевской Агафьи Тихоновны – Оксаны Лагутиной, неприкаянной души, которая все никак не успокоится после бегства незабвенного Подколесина и, присоединившись к новым невестам, рассказывает свою печальную историю.

Времени здесь и впрямь нет, да и какая может быть конкретика в этих бесконечных сюжетах встреч и расставаний любящих или еще недавно любивших людей. Да, художник по костюмам Елена Орлова нарядила персонажей в нечто средне-советское. Да и детали быта тоже залетели оттуда. Но именно что детали. Александр Володин, конечно, вписывает свои пьесы в определенность времени, но это произведение запросто можно оттуда изъять, без всяческого вреда для кого-либо.

Исправление нравов в новом спектакле Яновской не предусмотрено, да они и не исправимы. Поэтому ситуации вполне реальные и узнаваемые, но подчас дошедшие до абсурда в своей бесконечной повторяемости, подаются здесь в гротесково- комедийном, а то и клоунском ключе. Череда эпизодов порой репризного свойства… Только постоянная смена эмоциональных интонаций не дает этому скатиться в монотонный поток однообразия. Над уморительными парами Мироновых (Марина Зубанова и Павел Поймалов) или Шумиловых (Екатерина Александрушкина и Олег Ребров) можно от души посмеяться, тем более, что авторские диалоги прорастают в разудалую актерскую игру. И тут же всплакнуть над интеллигентной четой Никулиных (Наталья Корчагина и Вячеслав Платонов), видя, как они трогательно держатся за руки. И так без конца.

И даже Катя – София Сливина и Митя – Евгений Волоцкий здесь словно бы утрачивают позиции пары главной. У Яновской получается по-чеховски: равны все и нет историй менее важных. Тем более, что персонажи зачастую встречаются на сцене, пересекаясь, вслушиваясь в разговоры других, вставляя что-то свое, сочиняя тем самым единую полифоническую историю.

И, конечно же, связующее звено – Судья в потрясающем исполнении Виктории Верберг. Вроде бы типичная советская тетка даже не с ручкой, а с рукой-самопиской. Но она здесь сродни той самой Агафье Тихоновне, столь же вечная, хотя и куда более ироничная, вплоть до язвительности. Но когда вдруг после очередных казенных фраз в полный голос разразится, кажется, совсем неуместными здесь стихами – комок подступает к горлу. И потом, в финале тоже, когда компания из нее, уборщицы Тани – Арины Нестеровой и Агафьи Тихоновны – Лагутиной предстанет почти что в образе чеховских «трех сестер», так и не увидевших своего «неба в алмазах». Но Генриетта Яновская и здесь не наводит излишнего трагизма, не сгущает мрачных красок. Ведь наша жизнь – игра, а в ней, как известно, бывают разные периоды.

Новая газета, 28 октября 2013 года

Елена Дьякова

Районный маленький оркестрик

В МТЮЗе - «С любимыми не расставайтесь»

Премьера Генриетты Яновской по пьесе Александра Володина - редкий (всегда редкий!) пример чистого «театра для людей». И при том - театра высочайшего качества.

В декорации Сергея Бархина Ленинград 1960-х стоит на зеленой, бессмертной и несминаемой траве. Аки царствие небесное. Весь стоит, сколько есть: красно-серые телефонные будки, каменные шары у подъездов, райбольницы с ворчливыми нянечками, дремучие коммуналки - с велосипедами, подвешенными в коридорах, над головами 35 жильцов, с «почти капитальными» перегородками в бывших барских гостиных, с имуществом, нажитым в многолетнем советском браке (список - из двух пунктов: диван-кровать и цветной телевизор).

И женское общежитие с пожарной лестницей, по которой удобно карабкаться на третий этаж, стоит на райской траве. И районный суд. Подвешенные «велики» сверкают алым, напоминая старые стихи: «Два ангела на двух велосипедах - любовь моя и молодость моя».

…Ангелы-то при чем в безвыходной ленинградской бытовухе? А там их много - чуть не под каждым заплеванным фронтоном. У Александра Володина в «Записках нетрезвого человека» есть абзац: золотоволосая девушка летит по скверу, трубя в блистающую трубу. Нет, чушь: откуда труба? Просто девушка наспех глотает в обеденный перерыв молоко из бутылки (оцените жест!) - и посуда залоговой стоимостью 15 коп. сияет на солнце. Так ИТР она или небесный вестник?

Многочисленные персонажи володинской пьесы и спектакля Яновской - той же двойной природы. Они вбиты по плечи в суровый нашенский быт, но точно стоят у дверей из коридоров райсуда в вечность. Особенно Судья (Виктория Верберг), казенная стражница врат новой жизни. В ее первых репликах так знакомо скрежещут шестеренки громадной и убогой госмашины: «Лавров, вы когда-нибудь задумывались, что значат для человека любовь, семья?» (Ах, чучело ты советское, краснозвездный Акакий Акакиевич в вязаной кофте немаркого цвета.) Но…

Роль Виктории Верберг - главная и лучшая здесь. За обликом мелкой чиновницы постепенно проступает мудрый и очень усталый дознаватель вышних сил в данном районе Ленинграда. Вокруг ее стола деловито возит шваброй малый рабочий дух у судьбы на посылках - уборщица районного суда Таня (Арина Нестерова). И бродит по коридорам, подсаживается к ожидающим развода, невнятно рассказывая, как оно у самой нее было, с любовью-то, городская сумасшедшая Агафья Тихоновна (Оксана Лагутина).

Пять поколений сменилось в Петербурге, красный террор, большой террор и блокада прошли над ним… а купеческая дочь бродит. Склоняет, прислушиваясь, нечесаные светлые пряди: такие выцветшие, вытянутые, выполосканные, точно ее из Невы вытащили, прежде чем загулять Агафье навечно неприкаянной душой по городу. Всем рассказывает свое, поминает высший миг жизни, когда Иван Кузьмич Подколесин говорил ей в гостиной про Екатерингофское гулянье. А потом, уж к венцу одетая, вошла - и нету Ивана Кузьмича. Только окно открыто.

И верно (и всё - об этом): на чем только, на ком только нельзя с ума спрыгнуть от любви! Можно, можно рехнуться от бегства Подколесина - да и мало ли мы встречали случаев… Любовь и есть прямой провод, подключающий к высшим стихиям всех.

И когда это любовь пожилой, навеки запуганной домоуправлением гражданки к больной старшей сестре с легкой деменцией и безмерным доверием к единственному родному человеку в этом мире (а в пьесе Володина проходит и такая пара персонажей); когда это любовь уборщицы Тани к своим четверым и двум приемным детям, да еще к щенку, выброшенному пьяным мужем в деревянное «очко» пригородного сортира, - ничего не меняется. Двадцать семь актеров МТЮЗа занято в спектакле - от актеров многоопытных до группы недавних выпускников РАТИ, пришедших в театр со своими дипломными спектаклями «Четвероногая ворона» и «Лейтенант с острова Инишмор». Все хороши. Яновская, тончайший режиссер, здесь отказывается от внешних видовых признаков режиссерского театра. Ни партитуры огней на сцене, как в ее «Иванове». Ни партитуры воды, как в «Грозе».Всё - через актеров. Всё в людях.

Зал узнает жизню нашу в острых скетчах перед столом непроницаемой и всепонимающей Судьи. Браки, совершенные на небесах, браки от безвыходности, браки в надежде на кооперативную квартиру, браки пьяные, браки рекордно нелепые (ибо офонарелая легкость развода обеспечивала - и обеспечивает! - такую же легкость женитьбы).

Но все время думаешь: на сцене - рубеж 1960-1970-х. Последнее поколение российских горожан, которое так держалось за брак и вздрагивало при словах «дети без отца». Чуть позже по двум столицам пойдет время матерей-одиночек. А уж потом - просто время одиночек…

Одноактовая пьеса Володина «Агафья Тихоновна» вросла в спектакль Яновской так же органично, как его рассказ «Все наши комплексы». Оттуда открытый, навзрыд, финал - слезы Судьи, всю 40-часовую рабочую недель, всю жизнь разбирающей чужие надуманные и явные беды, чтобы вечером вплотную, лбом упереться в свою жизнь. Сбивчивый рассказ многодетной Тани. Призрак Агафьи Тихоновны, в ужасе, любопытстве и сочувствии замерший над ними. Зареванный союз сломанных женских судеб точно предвещает будущее - и многие новые тренды.

Но в финале, стоя на пожарных лестницах, на ступеньках, чуть не на крышах телефонных будок, все героини спектакля хрипло кричат, каждая - своему: «Я скучаю по тебе!» И в этом вопле - норма. Такая любовь, сякая любовь, запутанная, нервная, советским воспитанием, пионерским целомудрием, привычкой к трамвайной и квартирной склоке осложненная - любая любовь лучше, чем пустота… Занавес.