В целом происходит чаще, чем в момент счастливого, взаимного любовного акта. Агрессивный бессознательный секс подсознательно всегда направлен на выживание вида. Все сексуальные инстинкты наших предков предназначались для той же цели - выживания, продолжения рода.

• В первом сновидении вам снится это животное, его фантастически сексуальные движения , пластика, звуки, которые он издает.
• Во втором сновидении вы можете войти в его гибкое тело, ощутить всю его силу и пластику, ощутите его сексуальное желание . Что вам хотелось бы сделать? Кто вы, самка или самец, как вы это чувствуете, где концентрируются ваши страстные ощущения? Каков ваш воз­раст? Что вам хочется сделать еще? Сделайте это!
• В третьем сновидении почувствуйте запах самки, если вы самец, и за­пах самца, если вы самка...
  Найдите ее или его... По каким признакам вы понимаете, что это она или он? Что вам хотелось бы сделать: приблизиться, издавать какие-то звуки, обнюхивать? Что в ней или в нем кажется самым привлека­тельным? Как переживается вами ощущение страсти? Каким обра­зом вы выражаете ее? Что вам еще хочется сделать? Сделайте это!
• В четвертом сновидении «переселитесь» в тело объекта вашей стра­сти. Ощутите ее или его желание из ее (его) тела. Почувствуйте, в ка­ких частях тела сконцентрирована ваша физическая и сексуальная сила... Каким образом вы ощущаете свои движения, какие ощуще­ния самые яркие, какие кажутся необычными?..
  Что вы чувствуете, хотите сделать? Сделайте это!
• В пятом сновидении вернитесь в собственное тело самки или самца, проживите весь страстный сексуальный акт от начала до конца.

Серебристая Scoda Oktavia, заехав в дачный поселок, миновала высокий забор из природного камня и остановилась возле шикарных кованых ворот.

Добродушный хозяева Сергей и Марина, приветливо помахали руками вышедшей из автомобиля паре.

Ольга и Иван тут же принялись обнимать хозяев дачного участка.

Поставив пакеты на кухонный стол, мужчины удалились во двор разжигать мангал, оставив женщин заниматься стряпней и секретничать.

Эти две пары, возрастом слегка за сорок дружили давно и общих тем для разговоров, было всегда предостаточно.

Спустя полчаса над участком витал дурманящий аромат шашлыка, заставляя соседей глотать подкатившую слюну.

В шикарной беседке на берегу не большого озера накрыли огромный дубовый стол.

На огромном блюде еще шкварчали аппетитные куски мяса, рядов в тарелках расположились нарезанные овощи, зелень и разнообразные соусы.

Женщины пили вино.

Мужчины коньяк.

Звучали тосты за прекрасных дам, которые слегка краснели толи от вина, толи от откровенных взглядов мужчин на прекрасные женские тела, закованные в ткань купальников.

Сергей страстно смотрел на Ольгу, Иван на Марину.

Обе женщины знали о симпатии мужей к друг другу и слегка подыгрывали им, но дальше флирта никогда не заходило.

Все изрядно захмелели.

Иван предложил искупаться. Ольга и Сергей отказались, зато гостя поддержала хозяйка дачи.

Смеясь и слегка толкаясь, пара, бросилась в освежающую прохладой воду.

Ольга решила пройтись по двору, полюбоваться цветами, Сергей вызвался быть провожатым и они прогулочной походкой скрылись за ровно подстриженными кустами.

Иван то и дело нырял стараясь вынырнуть как можно ближе возле Марины. Женщина подержала игру, весело смеясь, брызгаясь, визжа и пытаясь перехитрить ныряльщика.

В какой-то момент Иван вынырнул вплотную возле женщины. Она наигранно вскрикнула и слегка подскочила вверх. Ткань купальника тут же предательски соскочила вниз, оголив грудь.

Иван замер не в силах отвести взгляд.

Красивые упругие груди пятого размера не утратили своей формы за годы. Твердые от прохлады воды сосочки, манили.

Обняв крепкой рукой талию женщины, Иван привлек ее к себе. Их губы слились в страстном поцелуе. Руки жадно блуждали по телам, вызывая дикое возбуждение.

В мгновение ока женские трусики соскользнула с пышных бедер. Следом отправились и мужские плавки.

Ноги Марины сомкнулись в районе ягодиц Ивана. Он вошел в нее резко, жадно, без ласк и прелюдий. Их тела жаждали дикой, животной страсти. Это было то, чего она так давно не испытывала с мужем. А опасность быть замеченными лишь усиливала желание.

Это был быстрый, но безумно возбуждающий секс, доставивший огромные волны оргазма обоим партнерам.

Заходящее за горизонт солнце, будоражило своей яркостью фантазию. Пьяняще пахнувшая сирень, в лучах уходящего небесного светила казалась невиданным диковинным растением из сказочной страны эльфов. Вот вот, еще мгновение и среди красивых цветочков появится маленькое создание с блестящими в солнечных лучах крылышками.

Ольга приблизила лицо к цветам, жадно вдохнув аромат своим маленьким носиком.

Сзади подошел Сергей и, обняв женщину за тонкую талию, ласково поцеловал в ушко. Ольга грациозно откинула голову, плавно прикрыв глаза.

Она никогда не подпустила бы к себе другого мужчину, храня верность мужу, но вино и сладкие ароматы цветов вскружило ей голову. К тому же она знала, что Сергей давно пылает к ней страстью, желая не только её тела, но и саму ее сущность. Это добавляло изюминку в происходящее, и как любой женщине Ольге льстило быть желанной другим мужчиной.

Горячие мужские губы, нежно коснулись женской шеи, одарив короткими поцелуями шелковую кожу. По телу Ольги пробежала волной дрожь. Широкая ладонь сжала маленькую женскую грудь, при этом, не дав и намека на грубость или боль. Сердце заколотилось в бешеном ритме. Бабочки в нижу плоского животика закружили хаотичным хороводом. Ноги стали ватными.

Она бы точно рухнула на землю, но крепкие мужские руки подхватили худенькое тело и осторожно опустили на зеленый ковер травы.

Не спеша освобождая Ольгу от бремени купального костюма, Сергей наслаждался видом давно желаемого тела гостьи, запоминая каждую родинку, каждый бугорок, каждый изгиб ее шикарного тела.

Его движения были продуманы, выверены, нежны и аккуратны. Он слишком долго желал ее и не мог себе позволить не осторожность в выпавшем на его счастье моменте.

А она принимала его ласки, его поцелуи, тихонько постанывая и поглаживая густые волосы, пропуская их сквозь тонкие пальчики.

Мужские губы скользили по упругой груди, словно лебединое перышко, погружая женское сознание в транс экстаза, а Сергей с каждой секундой, опускался все нижи и становился все нежнее.

Даже под гипнозом она не смогла бы вспомнить количество волн оргазма накрывших ее с головой.

А потом они просто лежали и молчали, не думая ни о чём.

Когда Сергей и Ольга вернулись, Марина обновляла закуски на столе, а Иван разливал алкоголь в бокалы и фужеры. По румяным щекам женщин и сбивчивой речи мужчин не трудно было догадаться о случившемся, но все сделали вид, будто ничего не произошло. Каждый решил для себя, что это мимолетное влечение, появившееся при желании разнообразить тусклость отношений в перегоревшие костре семейной жизни.

Веселились до утра, задорно и не принужденно, отведя на сон всего несколько часов.

Утром сдержанно, но по-дружески попрощались и разъехались.

Бытовые проблемы, семейная рутина и вечные дела захлестнули семьи. Но все же что-то было не так.

Иван постоянно думал о Марине, вовсе утратив интерес к жене.

Ольга, ложась в кровать прикрыв глаза мечтала о ласках Сергея. Хозяюшка Марина, стала часто пересаливать приготовленную еду, замечтавшись о дикой страсти Ванечки.

А Сергей, поставив на столе в своем кабинете старенькую фотографию Ольги, не сводил с нее глаз, тяжело вздыхая.

Так не могло продолжаться вечно.

Они встретились в их любимом кафе, где часто праздновали вместе праздники. Разговор был долгий и тяжелый. Каждый нашел в себе силы признаться в любви к другому.

Еще не много пообщавшись, они разъехались.

Сергей увез к себе Ольгу.

Иван забрал в свой дом Марину.

Не взирая на не молодой возраст, они оставили пепелище перегоревшей любви и с головой окунулись в новое пламя страсти.

Сергей пулей мчался с работы домой, удивляя любимую, новым букетиком цветов и после долгих объятий непременно на руках уносил в брачное ложе. А Ольга дарила ему нежность и ласку, даря себя целиком и полностью.

Иван и Марина, не желая скрипеть опостылевшей еще в тех браках кроватью, много путешествовали. Их похоть и безумная, порой животная страсть вовлекала их в игры любви парой в самых неожиданных местах. Они, словно молодые студенты, наплевав на мораль и нравственность, сливались в единое целое в страстном пороке, где хотели и когда хотели, накрывая друг друга волнами бурного оргазма.

Серебристая Scoda Oktavia остановилась около знакомых ворот. Из машины вышли Иван и Марина. Им на встречу с распростертыми руками вышли хозяева, Сергей и Ольга.

Они долго сидели в беседке, болтая и делясь новостями.

А когда солнце лениво уползло за горизонт и на небо высыпались блестящие звездочки, влюбленные разошлись, что бы утром опять встретится.

Иван и Марина разбежавшись, прыгнули в озеро, с которого все и началось, прижавшись воспоминаниям и новой страсти.

А Сергей, подхватив Ольгу на руки, понес возлюбленную, теперь уже законную супругу к их кусту сирени.

Текст большой поэтому он разбит на страницы.

Чего не хочешь вспоминать. Рем расскажи! – девушка подняла на него заплаканные глаза и сказала.
-Так и умер Зак. В больнице, в моих объятьях. Его бледное лицо, его глаза до сих пор мне снятся в кошмарах. А его последние слова аукаются в голове.
-Какие слова, - ласково протянул он.
- Будь счастлива и без меня, я буду любить тебя вечно, и ты сохрани эту любовь, чтоб подарить ему тому, кто будет заботиться о тебе, и любить так же как любил тебя я.
Медленно до него доходил смысл слов ее мужа. И он понимал, что это был бы самый лучший вариант для нее. Лучше него. Он бы ни за что не сказал ей такое, даже на смертном одре. Он хотел, чтоб она и после смерти была только его! И только. А Зак по-настоящему любил ее. И Дей если бы мог, то вернул бы ей Зака. Ненавидя себя за такие мысли, он понимал что прав. Он не достоин такой женщины как Рем. А Зак достоин. В этот момент ему захотелось уйти, ему не хотелось обладать женщиной, которая уже встретила самого достойного мужчину, и теперь он, воплощение пороков будет иметь ее. Дея перекосила.
-И знаешь я все больше понимаю что ты и есть тот кому должна я подарить накопленную любовь. – и ласково улыбнулась ему. Подняв ладонь Рем, погладила его щеку, любовно пальцами очертила черты подбородка, глаз, губ.
Рем не понимала как такой брутальный мужчина как Дей, может быть настолько чувственным. Она откровенно чувствовала к нему тягу. Возможно, это и была любовь. Она сама не знала. Но желание, что загорелось в ней, не погасить было уже ничем. Дей нежно улыбнулся ей, тыльной стороной ладони отбросив несколько кудрей назад,
-Я не достоин тебя, Рем – покачал головой Дей. Рем улыбнулась самой красивой улыбкой, слегка хихикнув, оседлала его и обняла за шею.
-Ну это позволь решать мне. – и накрыла его губы своими. Она втягивала, посасывала, ласкала языком его рот, делала все, чтоб выбить альфу из колеи. Дей обнял ее за талию, притянув к себе. Она и вправду была раем! Она дала ему столько, подарила свою любовь, позволила быть с ней, вынашивала его ребенка. Даже не зная, к сожалению, об этом. При мысли о ребенке у него теплело на сердце, ему хотелось притянуть ее к себе и смеяться, кружа ее, поднимая над полом и целовать лицо и тело, шепча слова благодарности и нежности. Одно было ему понятно, она его пара, она его любимая.
Одной рукой он ловко расстегнул ее брюки и проник пальцами в самое сокровенное место ее тела. Рем отстранилась и прерывисто вздохнула, губы Дея снова нашли ее. И снова терзали, не отпускали в страстном порыве. Пальцы Дея все продолжали творить с ней волшебство. Он ввел в нее один палец, а другим массировал ее клитор. И Рем казалось, что большего блаженства в мире нет.
Дей был везде, его язык исследовал ее рот, губы вписались, рука обвила ее талию как змея свою добычу, никуда не отпуская, его пальца были в ней и доставляли неведомое удовольствие. Его было слишком много везде! Сердце Рем бешено колотилось, по большей части от радости. Она так хотела не расставаться с ним, чтоб его всегда было много, чтоб он оберегал ее. Вот что она еще обрела со смертью мужа. Чувство что за ней кто-то придет, страх, что она кому-то нужна. С Деям страха нет! Он обегал ее своим теплом.
Когда тело Рем пронзил первый оргазм, и девушку били сильнейшие конвульсии, что она чуть не упала с колен Дея. Его тяжёлая рука еще крепче прижала ее к нему, а губы покусывали мочку уха, шею. Его пальцы продолжали свою работу, все быстрей и быстрей, с каждым ее оргазмом. А Рем казалось, что Дей заполнил все, даже воздуха не было. Вцепилась ногтями ему в плечи, оставляя следы, и просто умаляла прекратить. На это Дей отвечал только рыками и ускорением темпа, Рем кричала его имя, и вот когда судороги оргазма пронзили ее, наверное, раз пятый, она уже потеряла счет времени. Он убрал свои руку, Рем же совершенно измотанная уткнулась носом в его шею. Что – то мямля и ласкаясь носиком об него как кошка.
Дей крепко обнял ее и поцеловал самым нежным и прелестным поцелуям в шею, {censored} ее пульс.
-Идем родная, тебе пора спать. – и в правду на часах было под полночь, ведь фильм шел два часа не меньше. Подняв свою избранницу, Дей унес ее на вверх. Уложив на мягкую кровать, стал развевать ее. В его мыслях не было продолжение того что случилось на диване. Он просто хотел приготовить ее ко сне. Не в одежде же ей спать.
Рем потянулась и разомкнула глаза, увидев Дея, она улыбнулась, обняв его талию ногами, толкнула на себя. Альфа навис над ней и не успев ничего понять уже целовал Рем. Ее руки растягивали его рубашку, ноги притягивали ее будра к его.
-Рем, ты устала тебе нужно поспать. – находясь еще в сознании сказал он. Он, конечно, желал или даже жаждал, чтоб войти в нее, слышать ее стоны и крики. Но не надо забывать, что она беременная его ребенком, и с ней надо быть очень осторожным. Рем лишь засмеялась, снова его поцеловав.
-Я два года спала, и вот, наконец, проснулась. – и в это же мгновение провела рукой по его соску. Дей зарычал, а Рем улыбнулась как пятилетняя девочка, играющая со своей игрушкой. Накинувшись на ее губы, альфа жадно терзал ее рот.
-Ну, тогда терпи родная, я буду мучать тебя, пока не замолишь о пощаде. – и снова пошел свой проверенной траекторией. Обласкав шею, он стал ласкать грудь, языком вылизывая сначала один сосок, потом второй. Рем вцепилась в подушку, негромко вскликивая.
Дей спускался все ниже, очертя языком ее пупок, он накрыл языком еще чувственную плоть. Рем забилась в судорогах, сжимая ногами его лицо. Альфа продолжал творить языком чудеса. И когда оргазм пронзил ее. Он, не теряя времени, скинул свои брюки и нижнее белье, и одним мощным толчком вошел в нее. Рем громогласно выкрикнула, сжав мышцами его внутри. Несколько минут они просто смотрели друг, на друга наслаждаясь их единством. Нежно проведя ладонью по его лицо, она прошептала.

Откуда же ты такой на мою голову взялся. – Де улыбнулся и стал медленно двигаться в ней, от чего она выгнула спину и задрала голову вверх.
Он обнял свою избранницу и стал ускорять толчки, выбиваясь в нее все глубже.

Моя, МОЯ! – рычал он, придвигаясь к оргазму все ближе. И когда волна наслаждения накрыло сначала ее, Дей стал в бешеном ритме двигаться, догоняя спутницу. И вместо крика наслаждения, из его горло послышалось нечто средне между рычанием и воем. Наполнив ее, он снова разбух и извергался в ней. Рем уже было все ровно, она купалась в его объятьях, хватаясь за них как за спасительный круг. Для нее стало не важным все. Она так быстро полюбила мужчину которого едва знала. Она не думала, что скажет мать, отец, сестры и братья. Главное что она будет с ним… И это самое главное.
Перевернувш- ись, но все так же оставаясь в ней, Дей обнял ее притянув к себе. Она спрятала лицо на его груди и сонно моргала, смотря на него, а он любовался ею. Мечтая чтоб этот миг никогда не закончился. Осторожно погладил ее по животу, он еще крепче обнял ее.

Ты уйдешь завтра? – и посмотрела на него таким жалобными глазами, полными какой-то грусти, мольбы. Сердце Дея разевалось, он взял ее лицо в ладонь и долгим поцелуем припал к ее лбу.

Нет, я буде рядом пока ты спишь, а когда проснешься. То только рядом со мной. И ты всегда, отныне, будешь просыпаться в моих и в только в моих объятьях! – Нотки собственника, что прозвучали в его голосе, как-то смутили девушку, она удивленно похлопала глазами и кивнула. Дей улыбнулся, и на этот раз у него это получилось так искрение, без фальши. Он нежным поцелуем проводил ее в мир снов. Она сладко свернулась, зная что ее сон охраняет Дей….

Дей не спал, а еще часа два любовался своей любимой. Как так все быстро закрутилось, любовь, желание, Рем. Раньше все это было ему чуждо, когда он брал {censored} стаи то даже лиц не запоминал, не смотрел в глаза, просто брал сзади и все. А Рем… Вот что отличает ее от всех кто у него был. Она пара! Генетически и духовно надлежавший ему вид. Они совместимы по всем параметрам.
Ему надо было возвратятся в стаю… и оставить ее одну без защиты, когда в городе убивают!? Нет! Он положил ладонь на ее живот, будто оберегая их от всего. Она была определённо беременна, в ее запахе чутко чувствуется гормоны присуще только беременным. Он останется и будет защищать свою пару и свое потомство. Так должен поступить любой оборотень на его месте. А у стаи есть хороший бетта, он заменить альфу. Положив лицо на ее волосы, он заснул, не отпуская из рук, свою любовь, матерь его детей, его пару. Теперь никто ее у него не заберет!

Утром мы немного смущались и стеснялись друг друга. Еще бы, произошедшее накануне иначе как животной страстью и не назвать.

– Ничего страшного, мы же и есть животные! – быстро нашла нам оправдание Кэт, готовя кофе.

Меня ее заявление немного обескуражило.

– Многие женщины подсознательно, не отдавая себе отчета, отдаются именно тому, кто лучше кормит, – продолжала она рассуждать вслух, намазывая на кусок булки масло, – по крайней мере, многие мои подруги именно так и поступают, хотя никогда себе в этом не признаются. Но я осознаю, что даже приятный всем женщинам поцелуй – от инстинкта кормления у приматов. А еще женщины просто тают, приходя на территорию самца, которая им подходит для продолжения потомства и где они чувствуют себя уютно и в безопасности.

Я растерянно оглядел жилище, уютненькое гнездышко, которое мне не принадлежало. И вроде я хотел возразить, но не найдя весомых аргументов, лишь промямлил что-то о любви.

– Ты, наверное, имел в виду влюбленность и страсть? – поправила меня Кэт. – Так кто же отменяет влюбленность? Женщинам вообще свойственно быстро переключаться, так как они ищут себе покровителя помогущественнее. Тут включается программа быстрой влюбляемости. У более сильного самца, изгнавшего более слабого, всегда есть шанс, что в него, как в охотника и хранителя территории, скоро влюбятся. Не знай я всего этого, решила бы, что уже влюблена в тебя. А это всего лишь инстинкты. Ничего глупее придумать нельзя. Женщина влюбляется, чтобы быть уверенней и согласиться рожать детей от избранного ею мужчины. Любовь – это оболванивающий механизм природы, направленный на сохранение рода.

– Но козы и кошки совокупляются без всякой любви, – с возмущением, в сердцах заявил я. – К тому же ты мне не безразлична вовсе не потому, что ты меня накормила.

– Да ты никак влюбился, глупенький. Но я тебя уверяю – это тоже инстинкт самосохранения через потомство. Смотри, – встала и прошла по комнате походкой модели Катя, – у меня длинные волосы, немаленькая грудь, ноги от ушей, – она провела ладонь от щеки до бедер. – Длинные ноги говорят о том, что я убегу от врагов или смогу добыть еду, большая грудь и широкие бедра – о том, что смогу родить здоровое потомство и прокормить его. Длинные светлые волосы – о тепле в непогоду или во время сна. А тепло, сон, еда и продолжение рода – основные инстинкты. А еще большую роль играют запахи. Твой запах. Как я успела заметить сегодня с утра, у тебя на полке в ванной стоит флакон с феромонами. Но как бы ты ни старался, милый, любовь не будет длиться более трех лет. Ничто не вечно под луной.

– Откуда ты это взяла? – Ее слова просто вывели меня из себя. Видимо, она очень хотела меня задеть и разозлить.

– Из книг, милый. Кстати, я видела книгу по этологии и на твоей полке.

2

– Я так не считаю, – продолжал по инерции спорить я, вцепившись в чашку двумя руками. – Есть космические законы гармонии между мужчиной и женщиной. И они вечны. И любовь тоже вечна, хотя и антисоциальна. В ауле, откуда родом мои предки, любовь вообще запрещена. Мои родители даже не виделись до свадьбы, их защищали от всякой любви, чтобы они не перешли границы дозволенного.

Я изъяснялся путано, потому что занимался сразу тремя черными космическими дырами. Две – ироничные глаза Кати, а одна – черная дыра внутри моего сердца.

Не знаю, что со мной случилось, но ее уверенность и ее суждения будто образовали пробоину в моем нутре. У меня было такое чувство, что они сразу надломили наши отношения. Оставалось с этим ощущением неминуемого краха ждать отпущенных нам три года. А нет ничего хуже ожидания смерти.

– Надо быть взрослым и ответственным, – продолжала Катя, – надо полагаться только на разум и постоянно расти над собой.

После очередного глотка горечи стало как-то совсем не по себе. Думаю, что этот разговор, а вовсе не кофе с амброй, вызвал у меня неприятный осадок. Хотя вроде бы умные, рассудительные, практичные женщины тоже подходят для продолжения рода.

А еще я вспомнил, что она писала на сайте знакомств: мол, стоит меня погладить по шерстке, и я закатываю глаза и прогибаю спинку. Неужели она из тех современных эмансипированных девушек, что относятся к сексу как к физиологической функции и занимаются им для «здоровья» с такой же легкостью и регулярностью, с какой ходят потанцевать в ночной клуб или сбросить пару килограмм в фитнес-центре?

Любви уж нет, остался фитнес-центр.

– Скажи, – спросил я, – у тебя по всему телу шрамы – откуда они?

– Да так, – отмахнулась она, – это кошка меня поцарапала.

«Что-то непохоже», – подумал я и замкнулся. Мы почти молча допили кофе, оделись и вышли на улицу. Я опять для понта прихватил с собой кожаный портмоне с правами и прикрепленными к нему брелком ключами. Я крутил ключами и насвистывал себе под нос одну мелодию, так как говорить нам больше было не о чем.

Прощаясь, она прижалась ко мне всем телом и стремительно поцеловала в губы. Холодные губы, холодный, как у собаки, нос. Преданный взгляд. О чем я думал в этот момент? Почему сравнил ее с собакой? Может, так на меня повлияли ее суждения о животной подоплеке всех человеческих отношений?

Однажды я вез двух нуворишей и слушал их разговор.

– Ты женат? – спросил один.

– К чему? Один гемор. Если надо бабу – еду в ресторан, они уже там сидят. Покупаю ей бутылку пива и чизбургер. А утром, прощаясь, хлопаю по попке. Поджаристой и круглой, как пицца.

– Да, ты прав, сейчас все поменялось. Не надо долго ухаживать. Сами готовы в постель прыгнуть. Быстроразовая еда и любовь!

«У богатых свои причуды», – подумал я тогда. Сейчас я был с ними солидарен. Я тоже чувствовал себя крутым парнем. Я шел и крутил увесистые стальные ключи. Они были как тот жестяной кубок за победу.

3

К рикшам всех мастей, к мото, вело и авто, вообще относятся не как к людям, а как к бездушным тварям. Часто я наблюдал, что, попрощавшись нежно с женой на вокзале, какой-нибудь уважаемый высокопоставленный чиновник и добропорядочный отец семейства тут же начинал расспрашивать меня подробно о публичных домах в округе. Причем он постеснялся бы говорить об этом и с коллегами, и с друзьями, а с нами можно запросто – мы в его глазах даже не люди.

От этих воспоминаний мне стало совсем грустно. А вдруг все вокруг, моя победа и эта красивая девушка рядом – лишь блажь и иллюзия? Желая ощутить плоть действительности, я изо всех сил стиснул кубок-брелок в руках. И тут, словно откликаясь на команду хозяина, одна из припаркованных к обочине машин, задрав хвост антенны, подала голос и вскинула передние лапы дверных замков.

– О, милый! – радостно воскликнула Кэт. – У тебя отличная машина!

– Неужели?

В Кашеваре мой дед-пастух выращивал во дворе волкодавов для охраны отары овец. От него я и узнал, что только породистые собаки могут принимать бойцовую стойку и только охотничьи – охотничью стойку. Эти навыки передаются по наследству.

«А что если, – мелькнуло в голове, – а что если вот сейчас сесть вместе в машину, разогнаться и рвануть с какого-нибудь моста – и концы в воду. Или со всего разгона въехать в бетонную стену? Неплохой способ самоубийства».

И я со злости нажал на пипку сигнализации еще раз.

Затем я подошел и оглядел пятнистого окраса «ягуара». Белые кожаные сиденья, современная коробка-автомат. Ретроруль и оформленные под старину большеглазые датчики. Широкие окна с тонированными стеклами. Дверь поддалась легко и открылась вперед и чуть вверх. Так поднимается крыло у птицы.

– Какая красивая! Не подбросишь меня до университета?

– Вообще-то я спешу, – попытался отбрыкнуться я. С крылатым «ягуаром» я мог позволить себе проявить строптивость.

– Ну пожалуйста! Мне очень хочется подъехать к воротам на такой тачке! Обожаю красивые машины! Представляешь, как однокурсники обзавидуются?

Шведский переулок, на котором мы сейчас стояли, разделял шлагбаум. Возле шлагбаума топтался охранник, который от нечего делать присматривал и за машинами. Я подошел к постовому и как можно более небрежным тоном спросил, по какому поводу здесь выставлен пост, мол, мне всегда это было интересно.

– Рядом шведское консульство, школа и крупный бизнес-центр, – пояснил он.

– А, понятно, – мое лицо озарила дружелюбная улыбка. Я бы тоже на месте Грегора Стюарта не побоялся оставить здесь такой дорогой автомобиль.

Охранник с интересом разглядывал меня и мою подругу. Я знал, что в этом костюме, несмотря на всю свою смуглость, я больше смахивал на итальянца, чем на азиата. А итальянцу, ищущему приключений в России, ничего не оставалось, как под пристальным взглядом двух пар глаз сесть за руль. В конце концов, это я выиграл свой деревенский жестяной кубок.

4

Осторожно я выехал на Большую Конюшенную. Благо этот бульвар с односторонним круговым движением напоминал безопасную трассу «Формулы-1». Сделав пару тест-кругов и приноровившись, я аккуратно выехал на Невский. Хорошо, что дороги в Питере прямые и светофоров достаточно. В Кашеваре наш родовой кишлак находится прямо на южной границе, и нам частенько перебрасывали ворованные машины для перекраски и дальнейшей транспортировки. Этим бизнесом жили очень многие на границе. Машины воровали в основном сто?ящие, и худо-бедно я разбирался в управлении иномарками. Кэт я довез до ее «фака» без приключений, проскочив Царский мост за минуту.

– Никак не привыкну к этой модели, – пояснил я Кате свои некоторые замешательства в пути, – еще две недели назад у меня была другая машина.

– Скромная, – отмахнулся я, – «Ниссан-Премьера».

Ох уж эти новые ощущения, когда тебе приходится врать напропалую, когда каждое твое слово – ложь, и ты мчишься, наращивая скорость на угнанной машине, не уступая никому дорогу! И чем больше ты наращиваешь скорость и ломаешь дров, тем больше понимаешь, что пути назад нет. Новые машины и новые женщины. Царский мост и Дворцовая набережная. Мотор с мордой зверя. Натуральная кожа обивки.

– Меняешь машины, как перчатки? – пыталась поерничать она. – Ты во всем такой непостоянный?

– На самом деле не вижу ничего странного в своем поведении. Ведь все, по-твоему, определяет запах? Так и в технике! Новый запах – ты к нему привыкаешь. Через три дня он тебя уже не волнует, и любовь заканчивается, и тебе требуется запах новенькой машины. – Теперь я тоже стал продвинутым и знал правило цифры три. Три-два-раз – отсчет пошел с космической скоростью.

– Значит, ты так объясняешь для себя новые чувства? Три дня – и вся любовь прошла? – надула губки Кэт. – Но я, если ты помнишь, говорила о трех годах.

– Три-два-раз, пока, – стремительно поцеловал я ее в надутые сладкие губы; я вложил в этот сухой и колкий поцелуй всю горечь, что переполняла меня.

– Захочешь пообщаться – звони, – чмокнула она меня в ответ в щеку.

– Хорошо, – провел я пальцем по стеклу, словно подводя черту нашим отношениям. Для себя в тот момент я решил больше с ней не встречаться. Ибо курица не птица, а женщина не человек.

5

Но одно дело принять решение, а другое его исполнить. Не успела Кэт скрыться за дверьми, как я понял, что уже безумно скучаю. И эта боль была лучшим подтверждением того, что существует нечто большее, чем животный инстинкт. И что я влюбился в девочку-кошку, которая гуляет сама по себе.

Любовь нарушает табу. Влюбленный способен на безумство, он выглядит глупо и жалко, даже неприятно навязчиво. Через пятнадцать минут, вернувшись домой, я начал названивать Кэт не переставая. Я чувствовал, что не могу без нее прожить и дня, что я привязался к ее бархатной коже и шелковой энергетике с первого взгляда-прикосновения. Отчаявшись дозвониться, я стал дотрагиваться до предметов в комнате. До полированного стола и спинок стульев, до фарфоровых бокалов и фаянсовых чашек, до запонок и замши, до кожаных и сафьяновых корешков. Добравшись до переплетов, я нашел на полке книгу по этологии. В этой книге я вычитал, что самцы стремятся познать как можно больше разных и красивых самок, потому что в половом отборе отвечают за количество, а женщина – за качество генов.

Зачиная ребенка, мужчина ничем не рискует. Попыток пристроить свои гены у него может быть миллион. А женщина, зачавшая от некачественного мужчины, если и исправит свою оплошность, то очень нескоро.

Я вспомнил, как старики и бабки в нашем кишлаке плевались, когда узнавали что-то неприглядное об односельчанках. Если у мужчины много девушек, то он джигит. А если девушку увидели вечером с парнем наедине, то она шлюха. Она не заботится о самом главном – семье и будущих детях!

Беременным и кормящим не до смены партнеров. Да и кому они нужны в таком состоянии. Природа не предполагала противозачаточных средств и абортов, поэтому женщина вынуждена выбирать одного-единственного очень долго и качественно, а других водить за нос. Ибо чем больше мужчин по ней вздыхают, тем шире выбор.

«Значит, женщине не свойственна полигамия!» – обрадовался я. Это плюс. Минус же заключался в том, что именно женщины выбирают. Убедился я в этом, еще раз набрав недоступный номер не отвечающего абонента.

Но почему Кэт не берет трубку, что она скрывает? Может, она сейчас на свидании с другим? Я вычитал, что скрытность женщины восходит к временам стадного промискуитета, когда один кормилец не должен был знать, сколько их еще. Так, книга по этологии способствовала возникновению нового, еще неведомого для меня чувства. Ревность просто распирала меня изнутри. Она выжигала в моем сердце слово «шлюха». Не в силах владеть собой, я, как загнанный зверь, метался по клетке квартиры.

Я вновь и вновь хватал телефон и набирал ее номер. Тщетно. Длинные гудки, как азбука Морзе из трех букв.

Фильм Романа Полански «Горькая луна» посвящен исследованию довольно специфической стороны человеческих взаимоотношений - роковой срасти, в конце концов губящей любовников.

Начинается все более чем классически – Париж, весна, мнящий себя писателем нью-йоркский интеллектуал Оскар (Питер Койот) и подрабатывающая официанткой обворожительная танцовщица Мими (Эммануэль Сенье). Случайная встреча в автобусе, расставание, долгие романтические поиски, и наконец – прогулка по ночному городу, превратившаяся в страстное утро у камина. И дальше – добровольное затворничество, когда все служит поводом для секса – переполняющее рот молоко, порез на щеке, просто случайный взгляд… Учитывая предельную откровенность эротических сцен, можно ожидать чего угодно, кроме цепляющего всех за живое, извращенного продолжения истории, которое предложил зрителям Полански.

И вот тут оказывается, что счастливое начало любовной истории может иметь не самое удачное продолжение. Сильно упрощая, можно сказать, что «Горькая луна» – фильм о том, что произошло бы, если бы Ромео и Джульетта выжили и пошли не по пути создания традиционной семьи, а попытались бесконечно получать друг от друга максимальное сексуальное удовлетворение.

ЗАКОНЫ ЖАНРА

Но так уж устроен человек, что после страстной влюбленности должны следовать либо смерть, как в классических литературных сюжетах по типу Ромео и Джульетты, либо расставание, либо – порой скучная «счастливая семейная жизнь», углубившись в которую множество пар уже через какие-нибудь пять – семь лет начинают консультироваться у психолога по поводу потери остроты сексуальных ощущений, а то и вообще наличия взаимного влечения и интереса.

Объясняется все довольно просто и физиологично – человек устает находиться в состоянии максимального напряжения душевных и физических сил двадцать четыре часа в сутки. И не важно, какое это напряжение – с большим знаком «плюс» или «минус»; важно, что после «пика» должен следовать спад. И тогда либо «Всем пока!», либо нужно переходить к другому качеству взаимных удовольствий, которые, скорее всего, будут не такими «острыми», зато намного более надежными и долговечными.

«СЛАДКАЯ ПАРОЧКА»

И тут возникает вопрос – а почему бы Оскару и Мими не «разбежаться» и не прожить свою жизнь спокойно? Благо, у обоих такая возможность есть – здоровы, молоды и вполне трудоспособны?

Но не стоит забывать, что история эта не столько про любовь, сколько про животную страсть как необъяснимое притяжение, повинуясь которому люди сходятся, невзирая на абсолютную несхожесть по всем человеческим и социальным параметрам. Танцовщица и официантка в одном бокале мало что может предложить в перспективе зараженному писательским зудом нью-йоркскому интеллектуалу, и наоборот…

И пока Оскар, как более образованный и утонченный из двоих, способен подчиняться этому животному уровню притяжения, все продолжается. Но как только Мими предлагает ему продлить на всю жизнь этот уже наскучивший плотский пир, он начинает брыкаться, причем так сильно, что в какой-то момент оба они перестают выбирать средства взаимного уничтожения.

Интуитивно поддерживаемая Мими интеллектуальная развращенность Оскара, именуемая им «жаждой», порождает тут губительную «ненасытность», на которую он ссылается в последние мгновения жизни. При этом женский талант Мими сводится к способности предугадывать, какими еще крайностями можно продолжать удерживать внимание Оскара. Ведь, если вы заметили, практически все «качественные скачки» в их взаимоотношениях предугаданы и спровоцированы Мими, начиная от первого «революционного» перехода к ролевым играм до подаренного задолго до срежиссированного обоими двойного самоубийства пистолета.

ПРИРОДА БЛИЗОСТИ

Оказывается, что совместно пережитые несчастья и причиненная друг другу боль соединяют так же прочно, а может быть еще прочнее, чем любовь. Всегда присутствует некая «интимность», когда вы именно с этим человеком можете испытать или уже испытали такое, что превращает вас даже не в кровных родственников, а в некое подобие «заговорщиков», которым известна страшная тайна.

Заметим, что все это напоминает знаменитый «стокгольмский синдром», при котором заложники, после продолжительного пребывания в неволе, начинают защищать или даже «влюбляются» в своих мучителей-террористов. Схожие процессы характерны практически для всех совместно переживших некие экстремальные события людей от выживших при катастрофах, наводнениях и землетрясениях до участников боевых действий.

И вот тут подмешивается еще один немаловажный «мотив» взаимного притяжения главных персонажей. Оскар и Мими действительно созданы друг для друга настолько удачно, что идеально подходят не только для взаимного удовлетворения, но и для взаимного уничтожения. Строго говоря, Оскара и Мими нельзя отнести к сексуальным извращенцам, поскольку оба они доходят до экзотических форм достижения сексуального возбуждения вполне сознательно, а не по причине невозможности достижения удовлетворения естественным способом. Так что их сексуальные «игры» – это скорее результат извращенной фантазии развращенного ума, чем отчаянный способ хоть как-то добиться разрядки.

Можно сказать, что Полански предлагает нам новую трактовку природы сексуальной развращенности/извращенности как способности изменять качество отношений там, где обычный человек «застрянет» надолго, если не навсегда, в травматической обиде и безграничной ревности.

Прошу заметить, что то, что интерпретируется Оскаром как очередные признаки «сексуального банкротства», каждый раз оказывается только периодом «хаоса» перед новым качественным скачком в их взаимоотношениях.

СЕКСУАЛЬНОЕ САМОУБИЙСТВО

В определенный момент Мими запускает механизм саморазрушения, когда в порыве ненависти не рассчитывает масштаба повреждений и фактически совершает «сексуальное самоубийство».

Внешне все логично: он ее уничтожил как полноценную женщину, она его – как полноценного мужчину, но вся трагедия в том, что, когда Мими покалечила Оскара, она навсегда лишила себя возможности полного сексуального удовлетворения, которое было достижимо только с ним. То есть в конце концов ее месть прежде всего обращена на себя, как и у всех основательно не любящих себя персон, способных только на созависимые отношения.

При этом Мими все равно признает в Оскаре самого любимого мужчину, теперь уже «на символическом» уровне, потому-то и дарит ему практически на пике его унижения как мужчины пистолет, то есть заменитель не функционирующего теперь у него фаллоса, а заодно и вполне реальное орудие убийства.

ЖИЗНЬ КАК РОМАН

В заключение стоит поговорить и еще об одном «пласте» причин, приведших повествование к трагическому финалу.

Что делать, если у вас в душе «творческий зуд», заставляющий вас мнить себя великим писателем, а по факту ваши рукописи никто не хочет издавать уже более десятка лет? Вариантов развития событий не так уж и много. Первый, самый отчаянный, – продолжать писать «в стол» в надежде, что «потомки оценят», что, собственно, и отличает гениальных писателей уровня Кафки и Джойса ото всех остальных. Другой вариант – бросить писать и заняться обыкновенной жизнью – плодиться и размножаться, с ироничной горечью вспоминая самонадеянные закидоны «мятежной юности».

Заметим, что Оскар какое-то время находит в себе силы следовать этим путем, но довольно скоро сбивается на другой, собственный, – бросает писать и начинает превращать свою жизнь в роман. Любовный и романтический после первой встречи с Мими, садомазохистский – после ее попыток ухода, пошло-порнографический – после первого «окончательного» от Мими избавления, и, наконец, приводящий к трагическому финалу конгломерат извращений, для которого и названия-то точного не придумаешь, после «второго пришествия» Мими в его жизнь.

А поскольку в этом новоизобретенном жанре законченный роман не имеет смысла без читателя/слушателя/зрителя и участника, то и появляются на финальных его страницах два неслучайных персонажа – переживающая классический кризис семи лет парочка морально готовых к участию «в чем-нибудь эдаком» бездетных англичан, Найджел (Хью Грант) и Фиона (Кристин Скотт Томас). Недаром искушенный любовник Оскар с первого взгляда угадывает в сдержанной Фионе достойную соперницу записной «секс-бомбе» Мими. А в «хорошо и прилично воспитанном», но дозревшем до супружеской измены Найджеле – идеального слушателя для своего не совсем обычного повествования.

При этом обоим супругам отводится почетная роль не только свидетелей, но и непосредственных участников финальной сцены этого романа. Благо, разгоряченные взаимной готовностью к измене, они настолько «снимают маски», что превышают все «лимиты» возможных вариантов развития событий.

И тут надо отдать должное Фионе, которая умудряется найти столь неожиданный способ продемонстрировать свое женское превосходство потенциально неверному супругу, что напоследок удивляет даже видавшего виды Оскара. А нам остается только лишний раз убедиться в универсальном величии народной мудрости и вспомнить отечественное: «В тихом омуте черти водятся».