Усыновление считается юридическим актом, отталкивающимся от решения суда. При наличии такого решения усыновитель с усыновленным ребенком обладают обязанностями и правами, аналогичными правам и обязанностям родителей с их родными детьми.

В Беларуси усыновление бывает либо национальным, либо гражданским. Первый вариант усыновления подразумевает желание семейной пары взять абсолютно чужого им ребенка. Под гражданским усыновлением понимается желание стать законным родителем ребенка, рожденного супругом от другого брака.

В Минске процедура усыновления состоит из нескольких этапов и может длиться несколько месяцев. Для инициации процедуры усыновления первым делом человек должен обратиться к уполномоченным представителям Минского городского Исполкома с собственным паспортом, заявлением о намерении, заключением, подтверждающим прохождение медицинского обследования, справкой о годовой зарплате, документами о жилье, актом обследования, где отражены условия жизни заявителя.

Уполномоченные сотрудники проводят обследование, целью которого является выяснение условий жизни потенциального усыновителя. Изучается уклад жизни, особенности характера, традиции семьи, взаимоотношения между её действительными членами, оценивается уровень готовности остальных членов семьи к принятию ребенка.

После этого необходимо пройти психологическую диагностику, обратившись к специалистам одного из , записаться и окончить курс подготовки к роли родителя. Такие курсы проходят на территории Национального центра усыновления.

После обучения претенденту на роль усыновителя выдают информацию о тех детях, которые соответствуют заявленным критериям. После проявления интереса к какому-либо ребенку потенциальному усыновителю выдают направление, чтобы ближе познакомиться с ним, также он получает имеющуюся о ребенке информацию. Такое направление может быть получено несколько раз. Окончательной процедурой после выбора ребенка является обращение в местные судебные органы с заявлением, в котором содержится просьба об усыновлении. После его рассмотрения судом, вынесения решения усыновитель может забрать ребенка.

Процедуру усыновления могут пройти только дееспособное лицо, исключение составляют хронические алкоголики, наркоманы, токсикоманы; лица с судимостью (тяжкие преступления), лица, лишенные прав родителей, или бывшие усыновители, не выполнявшие взятых на себя обязанностей. Также усыновление запрещено лицам без места жительства, без достаточного уровня доходов, с ограничением дееспособности, с определенными заболеваниями, которые установлены Министерством здравоохранения Беларуси.

При возникновении вопросов, которые касаются воспитания, проживания приемного ребенка, усыновитель вправе обратиться за помощью (психологической, юридической) к уполномоченным представителям отдела образования, либо

Под единственный в столице Дом ребенка приспособлено типовое здание бывшего детского сада. На входе — лаконичная табличка, красочные портреты воспитанников и корзина с бахилами. Sputnik побывал внутри и узнал, почему родители отказываются от детей, как им живется в чужих стенах и какое будущее их ждет.

В Доме коротают дни 70 детей, почти все — до трех лет. Абсолютно здоровых нет, самый минимум — задержка психомоторного развития. У каждого ребенка — своя история. Одни живут тут временно, ожидая, что их заберут биологические или приемные родители; другие — с тяжелыми поражениями мозга — находятся в паллиативном отделении до исхода заболевания.

Почему родители оставляют своих детей

Каждый год сюда прибывает около полусотни детей. Большинство из них изымают из неблагополучных семей, предоставляя родителям полгода на исправление.

"Некоторые злоупотребляют алкоголем. Есть люди, которые не могут выполнять функции родителя по состоянию здоровья", — рассказала главный врач учреждения Светлана Малашко.

Живут здесь и дети, от которых отказались. Некоторые из них спустя три года отправляются в детские дома. Причины отказа у людей разные.

"Таких — единицы. Часто это ребята с синдромом Дауна: вот мальчик прожил у нас полтора года, скоро будем переводить в детский дом. Некоторые отказываются от ребенка из-за того, что его "не примут родственники" — они возмещают расходы на содержание ребенка, но в семью взять не могут. А один малыш жил у нас полтора года до совершеннолетия своей матери", — пояснила главврач.

Сюда же помещают детей в случае гибели их родителей. Многие родители сдаются перед страхом патологии. Так, испугавшись диагноза, родители отказались от одного из живущих здесь малышей.

"У нас живет ребенок с врожденным пороком сердца: мы наблюдали его вместе с врачами детского кардиохирургического центра, где его благополучно прооперировали. Теперь после удачной реабилитации ребенка усыновляют", — поделилась она.

© Sputnik Валерия Берекчиян

По словам Малашко, ежегодно из Дома в семью (обратно к биологическим родителям или на усыновление) уходят около 85% поступивших детей.

"Мы знаем, ты сильная!"

Жизнь детей в Доме начинается с приемного отделения. Врач осматривает поступившего ребенка и помещает его в карантинный изолятор: бокс, в котором он адаптируется три недели.

Таблички над детскими кроватками гласят "Мы знаем, ты сильная (-ый)!" или "Расти большой, малыш!"; чуть ниже них - другие, с именем, датами рождения и поступления, информацией об особенностях.

Едва попав сюда, некоторые дети могут плохо есть, приболеть или быть беспокойными. За состоянием малышей (как вновь поступивших, так и уже живущих в Доме) круглосуточно наблюдает медицинский персонал.

В каждой комнате — своя жизнь

После адаптации малыш попадает в подходящую по возрасту группу. Дети любят музыку, так что она играет почти в любом помещении; у них даже для сна есть своя, особенная.

Двух-, трехмесячных жителей Дома находим в группе самых юных, бодрствующими в своеобразных кроватках; самая старшая и самая нарядная из них — десятимесячная Настя в красивом красном платье — стоит в манеже и внимательно смотрит по сторонам.

"Снимите эту барыню, красавицу нашу. Ну как можно мимо пройти?" — умилились нянечки.

© Sputnik Валерия Берекчиян

Дети немногим старше во второй аналогичной группе без страха смотрят в лицо гостям, шустро ползают по ковру, хватаясь за шнурки и протягивая ручки к камере.

"Как называем? По именам, иногда даже с отчеством! Все они — наши солнышки, очень хорошие. Приходят к нам маловесные, недоношенные, а чуть погодя их не узнать! Некоторые так за месяц у нас прибавляют, что выше нормы получается. Смотрите-ка, ладушки показывает, фотографируйте скорее!" — указала медсестра.

Тут привыкли улыбаться, говорить мягко и ласково: по-другому с этими детьми нельзя. Многие работают в Доме по двадцать, тридцать лет; приходят и новые, но задерживаются не все — эту работу нужно принимать сердцем.

© Sputnik Валерия Берекчиян

"Кто любит детей, сможет здесь, другим тяжело будет. Когда я пришла, было много детей с патологиями — гидроцефалией, другими врожденными пороками, — сейчас их все меньше. У всех свои любимчики есть, кто бы что ни говорил, но любим каждого по-своему. Расставаться, конечно, тяжело — прикипаешь, куда деваться. Некоторые мамы, которые забрали у нас деток, общаются с нами и присылают фото. Мы очень рады за них", — рассказала корреспонденту Sputnik одна из медсестер.

На стенах одной из спален — красочные рисунки: постарались волонтеры из художественной академии. Руки, говорят здесь, нужны всегда, а вот питанием и одеждой, подгузниками и игрушками учреждение снабжает бюджет.

© Sputnik Валерия Берекчиян

Дети постарше в своей группе делают первые самостоятельные шаги, так что нянечки едва успевают уследить за всеми: одни — бегут к нам со всех ног, другие — ползут, но не менее стремительно. Воспитатель и медсестра знакомят нас с каждым малышом, прерываясь на восхищенное "смотри, замерла — позирует, надо же!".

До сончаса в каждой маленькой комнатке кипит жизнь. В одной с малышами занимается логопед; в зале ЛФК за стеной малыш в цветной футболке никак не желает лезть на надувную горку — уж очень ему хочется рисовать. "Максим у нас художник", — сдалась нянечка, вручая ему карандаши. За тем же столом сосредоточенно трудится еще один ребенок: перед ним — самодельное сооружение для развития моторики с разного рода переключателями, замками и щеколдами.

© Sputnik Валерия Берекчиян

Под окнами по территории Дома гуляют родители близлежащих домов со своими детьми. "У нас всегда красиво — мы выставляем разные городки, композиции", — рассказала главврач.

© Sputnik Валерия Берекчиян

За пределами групп в отдельных закутках бесконечных коридоров — прачечная, в которой без остановки крутятся в машинках ползунки и распашонки, и кухня с десятком кастрюль и запахов.

© Sputnik Валерия Берекчиян

Паллиативное отделение: "Эти дети живут, пока бьется сердечко"

Несколько лет назад детей, существующих за счет аппаратов искусственной вентиляции легких, решили перевести из больничных реанимаций в Дом ребенка. Открыли новое отделение, оснастили его всем необходимым. Теперь здесь своеобразный хоспис; самому старшему ребенку сегодня девять лет.

"Эти дети живут, пока бьется сердечко. Раньше они жили в больничных реанимациях за счет аппаратов, которые могли спасти кому-то жизнь. Но у каждого есть заключение, что их заболевание — неизлечимо. Это тяжелые врожденные патологии головного мозга. Детки эти — из благополучных семей, просто так распорядилась судьба", — пояснила врач.

Родители от них не отказались — им разрешают бывать тут до позднего вечера, пока не закроются ворота.

"Создать такие условия дома сложно: не все дети стабильны. Здесь же их состояние постоянно контролируют медицинские работники", — рассказала Светлана Малашко.

Никто не ломится: об общении родителей с изъятыми детьми

Для общения детей с родителями есть специальный холл с мягким уголком да полками, заполненными игрушками, а в хорошую погоду — упомянутая игровая площадка под окнами. Родители (даже те, кого лишили родительских прав) могут видеться с ребенком по четыре часа дважды в неделю.

"Ребенок ведь помнит. Он должен видеть не только белые халаты, но и лица родных людей", — сказала главврач.

© Sputnik Валерия Берекчиян

Вернется ли домой малыш, уже полгода проживший в чужих стенах, либо же получит статус сироты и станет ждать новых родителей, решает суд.

"Чаще родители подходят ответственно. Но бывает и по-другому; тогда их лишают родительских прав, а личная карта ребенка отправляется в Национальный центр усыновления. Мы не решаем вопросы помещения в наше учреждение и выбытия из него, об усыновителях ничего не знаем. Суд спрашивает наше мнение о родителях и их общении с ребенком, не более", — пояснила Малашко.

© Sputnik Валерия Берекчиян

Усыновителям о детях врачи рассказывают все, чтобы решение, принятое ими, было действительно взвешенным. Как только у малыша появились усыновители, родителям запрещают общаться с ним. Многие из них хотят видеться с малышом до тех пор, пока его не забрали в новую семью, и знать, кто усыновитель, но скандалов на этой почве тут не припоминают — в двери никто не ломится.

"Усыновители могут общаться с детьми сколько угодно. В силу возраста малыши привыкают к ним довольно быстро и, счастливые, уходят", — рассказала она.

А биологические родители, даже раскаявшись, теряют возможность выйти на связь с семьей, в которой растет их ребенок.

Здешние малыши живут без родителей месяцами, получая, безусловно, достойный уход и максимально возможную порцию ласки. Каждый из них все же рискует остаться здесь надолго, а после — отправиться в другие стены такого же, по сути, учреждения: если спустя три года новой семьи у них так и не появилось, они отправляются в детский дом.

По состоянию на 1 января на учете в республиканском банке данных о детях, подлежащих усыновлению, состояло 5800 мальчиков и девочек. Из них новый дом пока нашли только 126 ребят. Много это или мало, судить сложно, потому что усыновление ребенка –важный шаг, на который не каждый способен решиться.

На сегодняшний день в Беларуси активно развиваются разные формы семейного устройства детей-сирот: опекунство, приемная семья и детский дом семейного типа.Усыновление, безусловно, форма, приоритетная - только она предоставляет ребенку главный в жизни статус – статус сына и дочери.

Разные формы семейной заботы позволяют системе охраны детства быть более устойчивой и дают возможность ребенку реализовать свои потребности, - отметила Наталья Станиславовна. - Так у детей больше шансов попасть в семью и получить бесценный семейный опыт. Ведь без семьи человек рискует стать в лучшем случае «аутсайдером», в худшем случае - неудачником!

Правительство Беларуси поставило задачу постепенной ликвидации стационарных учреждений типа интернатов и детских домов. Предполагается, что к 2015 году в Беларуси интернатных учреждений не будет вообще. Как вы считаете, это реально?

Думаю, что нет ничего невозможного. Когда-то в Беларуси насчитывалось 82 учреждения интернатного типа. Сейчас их 60. Причем уменьшается не только их количество: происходит сокращение воспитанников. Если раньше детские дома рассчитывались на 100 мест, сегодня такие учреждения заполнены на 70 процентов. Это хорошая тенденция. Думаю, это связано, прежде всего, с ростом ответственности родителей за воспитание своих детей.

Приведу цифры. В 2001 году в Беларуси было 552 отказных новорожденных ребенка. В 2009 году «мамы-кукушки» отказались от 115 детей. Так почему же численность детских домов не будет уменьшаться?

В то же время я бы не стала утверждать, что интернатная система должна исчезнуть по определению. Иногда необходимо приютить ребенка из неблагополучной, тяжелой семьи. Если это ребенок в сознательном возрасте, ему бывает сложно понять, почему он должен оставить свою родную семью и уехать жить в другую. Здесь без профессиональной психологической помощи не обойтись…Нужно учреждение, которое в случае необходимости смогло бы принять ребенка. Продумало, учитывая его потребности, какая среда ему больше подойдет, и главное – дало бы ему новую любящую семью.

Чем больше информации, тем лучше!

- Что нужно для того, чтобы усыновить ребенка?

Процесс вызревания идеи усыновления – длительный и самый серьезный этап.

Что тут посоветовать? Прежде всего, обсудите ваше решение со всеми домочадцами. В семье все должны быть согласны на этот шаг. Почитайте в интернете, в СМИ подробную информацию. Пообщайтесь на форумах с людьми, которые имеют опыт усыновления.

Только потом собираются справки: о составе семьи и занимаемой жилплощади, о доходах за год, медицинское заключение о состоянии здоровья. С этими документами нужно обратиться в отдел образования по месту жительства.

В месячный срок со дня обращения усыновителей ожидают совсем не формальные процедуры, направленные на психологическую диагностику, и обучение программам подготовки к роли родителей. Эта услуга бесплатна и проводится как по месту жительства в социально-педагогическом учреждении, так и в Национальном центре усыновления.

После этого в обязательном порядке отдел образования, в который обратились граждане, делает запросы в управление внутренних дел облисполкома или горисполкома о наличии или отсутствии у тех судимостей.

- По статистике, кто чаще усыновляет детей в Беларуси? Молодые семьи или люди постарше?

К сожалению, бездетность и бесплодие как медицинская проблема может коснуться людей всех возрастов. К нам обращаются семьи, которые после многочисленных попыток родить ребенка решаются на усыновление. Возраст самый разный. Есть пары по 24 -26 лет. Есть успешные родители 36-37 лет.

Кстати, сведения за первый квартал этого года: 37 процентов усыновителей - семьи, уже воспитывающие детей, для которых усыновление - не вынужденная мера.

Существует ли возможность «взять» ребенка на выходные, неделю, месяц... перед окончательным решением об усыновлении, чтобы узнать его лучше?

Законодательство предусматривает такую возможность. Это так называемый гостевой режим или гостевая семья. Детей, воспитывающихся в детских домах, можно принимать в гости на выходные, праздничные дни, каникулы и т.д. семьи, которые в этом заинтересованы. И такие программы проходят в каждом детском доме и интернате. Открытость учреждения – это еще один способ найти ребенку семью.

- Следите ли вы за судьбами своих воспитанников?

Непременно. Принцип работы системы охраны детства заключается в том, что устройство ребенка только начинает работу с семьей. И самое главное - это дальнейший мониторинг положения ребенка после того, как он пришел в семью. Это делается для того, чтобы вовремя подсказать родителям, как можно решить те или иные проблемы, возникающие в процессе воспитания.

В семью всегда приходит младший

- Как воспринимает приемных детей ребенок, который уже есть в семье?

К приему нового ребенка должна подготовиться вся семья. Если в семье есть дети, мы должны сделать их сторонниками усыновления. Если ребенок уже сознательного возраста, то он вместе с родителями посещает наши психологические обучающие курсы.

Еще у нас действует определенное психологическое правило – если в семье есть дети, наш ребенок всегда должен быть младше. Это закон жизни.

- А кому может быть отказано в усыновлении детей?

Прежде всего тем, чей статус не соответствует правовым требованиям. Так, согласно законодательству Беларуси, граждане, которые имеют непогашенную судимость, а также судимые за умышленные тяжкие и особо тяжкие преступления, не имеют право усыновить ребенка. За последние два года по этой причине было отказано двум семьям.

Одинокие мужчины – лучшие папы!

- Многие думают, что одиноким мужчинам нельзя усыновить ребенка? Так ли это?

На самом деле это миф. И мужчина, и женщина имеют право усыновить ребенка. У нас сейчас шестеро детей живет с одинокими мужчинами. Если бы вы знали, какие они хорошие папы! В Центр пришел красивый здоровый парень 33 лет, который решил усыновить шестилетнего мальчика. Мы его проверяли и готовили 9 месяцев! Человек мужественно выдержал все и теперь прекрасно живет со своим сыном.

- Есть ли ограничения по возрасту для людей, решивших усыновить ребенка?

Усыновитель не должен быть старше усыновляемого менее чем на 16 лет. Но мы предложили белорусским законодателям пойти по пути международной юридической практики в этом отношении и все-таки создать определенный возрастной ценз. Разница в возрасте между ребенком и усыновителем должна быть не больше 45 лет.

«Нам пришлось сдать экзамен, пройти медицинскую комиссию. И только после всех этих процедур нас направили к инспектору, который занимался непосредственно усыновлением. Он сказал, что в очереди мы сороковые и нужно подождать».

Наталья и Анатолий Костюковичи с маленькой Сашей. Фото из домашнего архива

Как проходит процедура усыновления и с какими трудностями сталкиваются приемные родители, рассказали Наталья и Анатолий Костюковичи. Они взяли из детского дома двоих: девочку Сашу и мальчика Валеру.

«В очереди вы сороковые, нужно ждать»

Наталья и Анатолий Костюковичи живут в Бресте, поженились в 2009 году. Через некоторое время после свадьбы родственники стали спрашивать: когда у вас уже дети пойдут? Увы, у пары ничего не получалось. Врачи ставили Наташе диагноз «бесплодие». Но Костюковичи не отчаялись. Однажды семья возвращалась после очередного визита к свекрови, и по дороге домой Анатолий завёл с Наташей разговор о малышах из детского дома. Сказал: раз не получается родить своего, давай возьмём из дома малютки. Наталья согласилась.

Семья обратилась в отдел образования администрации Московского района Бреста - узнать, какие документы нужны, чтобы стать приемными родителями. Оказалось, что все не так просто:

Это очень долгий процесс. Нужно кучу бумажек собрать. Сначала нас направили к одному инспектору, потом к другому. Потом к психологу, который проводил занятия, чтобы определить адекватные мы люди или нет, готовы ли принять чужого ребёнка. По окончании курса нам даже экзамен пришлось сдать. Необходимо также было пройти медицинскую комиссию. И только после всех этих процедур нас направили к инспектору, который занимался непосредственно усыновлением. Он сказал, что в очереди мы сороковые и нужно подождать, - рассказывает Наталья.

Ждать Костюковичи не хотели. Да и ребенка думали маленького взять, а в детских домах Брестской области в основном все старше трех лет. Решили ехать в Национальный центр усыновления в Минск. Там паре выдали журнал с личными делами детей. В нем указаны имя ребенка, возраст и заболевания. Наталья с Анатолием решили взять девочку Александру из Витебского детского дома. В учреждение она поступила восьмимесячной, на момент усыновления ей было 2 года.

«Рацион, как в больнице»

Забрать девочку к себе Костюковичи смогли лишь через три месяца.

Очень долго готовили Сашины документы, - говорит Наталья. - За это время мы три раза побывали в детском доме. Витебск не близкий свет, но надо было ездить. Хотели поближе познакомиться с Сашей, узнать какая она, что любит, как ведет себя. На первую нашу встречу она пришла очень грустная. Села рядом и глубоко вздохнула, как старушка. Однажды мы играли, и в холле на стене она увидела изображение девочки. В одной руке та держала бутылку, в другой сигареты. Рисунок был перечеркнут, мол, так делать нельзя. Саша подошла к изображению, показала на него и произнесла: «Мама». Это было единственное слово, которое мы услышали от нее за время нашего знакомства. В два года Саша не говорила.

Когда все документы наконец были готовы, Анатолий и Наталья забрали девочку.

Саша на все смотрела большими глазами, - говорит Анатолий. - Ей все было интересно, раньше она не видела такого количества людей. На второй день после того как мы ее забрали, поехали в магазин за продуктами. По дороге обратно она залезла в пакет и взяла колбасу. Вцепилась в нее зубами и стала грызть прямо в упаковке. Наташа давай у нее эту колбасу забирать, говорит: «Дома отрежу кусочек», а та кричит, не отдает. Соседи на нас тогда смотрели, как на извергов.

Наталья объясняет, что в детском доме Саша никогда не пробовала такой еды, поэтому и набросилась на колбасу.

Когда мы забирали Сашу, мне целую лекцию провели о том, как надо её кормить, - говорит женщина. - Всё только пареное, вареное, никакой жареной пищи, сладостей и ненатуральных продуктов. В общем, рацион, как в больнице.

Саша быстро освоилась в семье Костюковичей. Наталья и Анатолий приложили к этому немало усилий: постоянно занимались с девочкой, играли, обучали.

«Обратно отдавать не собирались»

Через некоторое время после того как в семье появился приемный ребенок, Наталья узнала, что беременна.

Я сталкивалась с ситуациями, когда женщина узнает о беременности и пара прекращает процедуру усыновления. Это неправильно и нечестно по отношению к ребенку. Он ведь уже ждет своих родителей и надеется, что они скоро его заберут. В роддоме я встретилась с женщиной, которая ходила со своим мужем к тому же психологу, что и мы. Спрашиваю ее: «Ну что? Как у вас дела? Когда ребеночка забирать будете?» А она мне говорит: «Мы еще не определились. Если у меня родится здоровый малыш, мы откажемся». «Как же так можно», - подумала я тогда.

Конечно, я был рад, что Наташа беременна и у нас будет свой ребенок. Но на тот момент и Саша для нас стала родной и любимой. Обратно в детский дом отдавать ее мы не собирались, - говорит Анатолий.

Саша с братом Николаем. Фото из домашнего архива

Наталья родила мальчика Николая. Саше родители объяснили: это её брат. А когда задумались о третьем ребенке, снова решились на усыновление. На этот раз никто из родственников и знакомых Костюковичей не поддержал, а главное - не понял. Есть уже и свой ребенок есть, и усыновленный, зачем еще кого-то брать?

Анатолий объясняет: всегда хотел большую семью, поэтому и предложил жене снова усыновить ребенка.

«Не каждая пара хочет брать детей постарше»

Опять начался долгий процесс оформления документов.

Часто пары, столкнувшись с этой волокитой, бросают дело на полпути и отказываются от усыновления. Думаю, что все должно быть проще. Тогда и люди будут охотнее деток брать, - считает Наталья.

На этот раз выбрали мальчика Валеру из Могилевского детского дома. Мама его была ВИЧ-положительной, но у парня статус отрицательный. В его личном деле был указан диагноз ЦНС (нарушение центральной нервной системы) и атрофия глазных нервов. Однако Наталью и Анатолия это не остановило:

Мы увидели Валеру и сразу решили его забрать. Не перебирали. Все как-то быстро получилось.

Тех, кто советовал не брать больного ребенка, Костюковичи и слушать не хотели и, по словам Натальи, правильно сделали.

Когда мы приехали за Валеркой, он еле стоял, ножки подкашивались. Лицо было в буквальном смысле перекошено и покрыто пятнами, а под носом что-то красное, будто засохшая кровь. Мы с Толей были в ужасе. Что делали с ребенком? Сложилось впечатление, что ему что-то давали, чтобы он больше спал и меньше двигался.

В Могилевском детском доме отношение к детям паре не понравилось:

В Витебске Сашку нам вывели, помогли ей одеться и обуться. Воспитатели радовались за девочку. В Могилев же детский дом переехал из Бобруйска, и всех детей необходимо было повторно обследовать. Нам позвонили и сказали: «Вы же забираете Валеру, сами тогда к врачам его и сводите». Я не понимала, как с таким диагнозом, как у него, можно было отменить медосмотр. Когда мы приехали за Валерой, никто ничего не сказал, ребенка вывели и ушли. Мы уже сами одевали и собирали парня в дорогу.

Третий ребенок Костюковичей - Валера. Фото из домашнего архива

В семье у Костюковичей Валера изменился, стал веселее и подвижнее. Начал улыбаться.

Сейчас уже все нормально, - говорит Наталья. - Валерка подрос, лицо более-менее выровнялось. С глазками тоже всё хорошо. Я не понимаю, как малышей обследуют и почему ставят диагнозы, которые не подтверждаются. Это отталкивает родителей. Они читают о серьезных пороках у ребенка и отказываются усыновлять. После трех лет диагноз не подтверждается, а малыш уже никому не нужен. Не каждая пара хочет брать детей постарше, в основном всем маленькие нужны.

«Это из их прошлой жизни»

Периодически к Костюковичам приезжает инспектор, который проверяет, в каких условиях живут дети. Проблем обычно не возникает. Дети уже подросли. Саше сейчас 7 лет, Коле - 5, Валере - два с половиной. Родители уделяют им много времени и стараются воспитывать их дружными и честными.

Особых трудностей пока нет, - говорят Наталья и Анатолий. - Мы не делим детей на своих и чужих. Относимся ко всем одинаково. Любому ребенку нужна любовь, неважно, родной он или нет. Мы стараемся ее дать. Да, у ребят из детского дома есть свои особенности. Саша, к примеру, может сидеть-сидеть и начинает покачиваться. Если так делает ребенок не из детдома - у него проблемы с психикой, а для детей оттуда это норма, которую надо принять. Это из их прошлой жизни, как говорят психологи.

На вопрос, стоит ли рассказывать ребенку о том, что он из детского дома, Костюковичи ответили однозначно - да.

Доброжелатели всегда найдутся, и кто-то им обязательно скажет. Лучше это будем мы. Важно же быть с детьми честными.

«Нам пришлось сдать экзамен, пройти медицинскую комиссию. И только после всех этих процедур нас направили к инспектору, который занимался непосредственно усыновлением. Он сказал, что в очереди мы сороковые и нужно подождать». Как проходит процедура усыновления и с какими трудностями сталкиваются приемные родители, TUT.BY рассказали Наталья и Анатолий Костюковичи. Они взяли из детского дома двоих: девочку Сашу и мальчика Валеру.

Наталья и Анатолий Костюковичи с маленькой Сашей. Фото из домашнего архива

«В очереди вы сороковые, нужно ждать»

Наталья и Анатолий Костюковичи живут в Бресте, поженились в 2009 году. Через некоторое время после свадьбы родственники стали спрашивать: когда у вас уже дети пойдут? Увы, у пары ничего не получалось. Врачи ставили Наташе диагноз "бесплодие". Но Костюковичи не отчаялись. Однажды семья возвращалась после очередного визита к свекрови, и по дороге домой Анатолий завёл с Наташей разговор о малышах из детского дома. Сказал: раз не получается родить своего, давай возьмём из дома малютки. Наталья согласилась.

Семья обратилась в отдел образования администрации Московского района Бреста — узнать, какие документы нужны, чтобы стать приемными родителями. Оказалось, что все не так просто:

— Это очень долгий процесс. Нужно кучу бумажек собрать. Сначала нас направили к одному инспектору, потом к другому. Потом к психологу, который проводил занятия, чтобы определить адекватные мы люди или нет, готовы ли принять чужого ребёнка. По окончании курса нам даже экзамен пришлось сдать. Необходимо также было пройти медицинскую комиссию. И только после всех этих процедур нас направили к инспектору, который занимался непосредственно усыновлением. Он сказал, что в очереди мы сороковые и нужно подождать, — рассказывает Наталья.

Ждать Костюковичи не хотели. Да и ребенка думали маленького взять, а в детских домах Брестской области в основном все старше трех лет. Решили ехать в Национальный центр усыновления в Минск. Там паре выдали журнал с личными делами детей. В нем указаны имя ребенка, возраст и заболевания. Наталья с Анатолием решили взять девочку Александру из Витебского детского дома. В учреждение она поступила восьмимесячной, на момент усыновления ей было 2 года.

«Рацион, как в больнице»

Забрать девочку к себе Костюковичи смогли лишь через три месяца.

— Очень долго готовили Сашины документы, — говорит Наталья. — За это время мы три раза побывали в детском доме. Витебск не близкий свет, но надо было ездить. Хотели поближе познакомиться с Сашей, узнать какая она, что любит, как ведет себя. На первую нашу встречу она пришла очень грустная. Села рядом и глубоко вздохнула, как старушка. Однажды мы играли, и в холле на стене она увидела изображение девочки. В одной руке та держала бутылку, в другой сигареты. Рисунок был перечеркнут, мол, так делать нельзя. Саша подошла к изображению, показала на него и произнесла: «Мама». Это было единственное слово, которое мы услышали от нее за время нашего знакомства. В два года Саша не говорила.

Когда все документы наконец были готовы, Анатолий и Наталья забрали девочку.

— Саша на все смотрела большими глазами, — говорит Анатолий. — Ей все было интересно, раньше она не видела такого количества людей. На второй день после того как мы ее забрали, поехали в магазин за продуктами. По дороге обратно она залезла в пакет и взяла колбасу. Вцепилась в нее зубами и стала грызть прямо в упаковке. Наташа давай у нее эту колбасу забирать, говорит: «Дома отрежу кусочек», а та кричит, не отдает. Соседи на нас тогда смотрели, как на извергов.

Наталья объясняет, что в детском доме Саша никогда не пробовала такой еды, поэтому и набросилась на колбасу.

— Когда мы забирали Сашу, мне целую лекцию провели о том, как надо её кормить, — говорит женщина. — Всё только пареное, вареное, никакой жареной пищи, сладостей и ненатуральных продуктов. В общем, рацион, как в больнице.

Саша быстро освоилась в семье Костюковичей. Наталья и Анатолий приложили к этому немало усилий: постоянно занимались с девочкой, играли, обучали.

«Обратно отдавать не собирались»

Через некоторое время после того как в семье появился приемный ребенок, Наталья узнала, что беременна.

— Я сталкивалась с ситуациями, когда женщина узнает о беременности и пара прекращает процедуру усыновления. Это неправильно и нечестно по отношению к ребенку. Он ведь уже ждет своих родителей и надеется, что они скоро его заберут. В роддоме я встретилась с женщиной, которая ходила со своим мужем к тому же психологу, что и мы. Спрашиваю ее: «Ну что? Как у вас дела? Когда ребеночка забирать будете?» А она мне говорит: «Мы еще не определились. Если у меня родится здоровый малыш, мы откажемся». «Как же так можно», — подумала я тогда.

— Конечно, я был рад, что Наташа беременна и у нас будет свой ребенок. Но на тот момент и Саша для нас стала родной и любимой. Обратно в детский дом отдавать ее мы не собирались, — говорит Анатолий.

Саша с братом Николаем. Фото из домашнего архива

Наталья родила мальчика Николая. Саше родители объяснили: это её брат. А когда задумались о третьем ребенке, снова решились на усыновление. На этот раз никто из родственников и знакомых Костюковичей не поддержал, а главное — не понял. Есть уже и свой ребенок есть, и усыновленный, зачем еще кого-то брать?

Анатолий объясняет: всегда хотел большую семью, поэтому и предложил жене снова усыновить ребенка.

«Не каждая пара хочет брать детей постарше»

Опять начался долгий процесс оформления документов.

— Часто пары, столкнувшись с этой волокитой, бросают дело на полпути и отказываются от усыновления. Думаю, что все должно быть проще. Тогда и люди будут охотнее деток брать, — считает Наталья.

На этот раз выбрали мальчика Валеру из Могилевского детского дома. Мама его была ВИЧ-положительной, но у парня статус отрицательный. В его личном деле был указан диагноз ЦНС (нарушение центральной нервной системы) и атрофия глазных нервов. Однако Наталью и Анатолия это не остановило:

— Мы увидели Валеру и сразу решили его забрать. Не перебирали. Все как-то быстро получилось.

Тех, кто советовал не брать больного ребенка, Костюковичи и слушать не хотели и, по словам Натальи, правильно сделали.

— Когда мы приехали за Валеркой, он еле стоял, ножки подкашивались. Лицо было в буквальном смысле перекошено и покрыто пятнами, а под носом что-то красное, будто засохшая кровь. Мы с Толей были в ужасе. Что делали с ребенком? Сложилось впечатление, что ему что-то давали, чтобы он больше спал и меньше двигался.

В Могилевском детском доме отношение к детям паре не понравилось:

— В Витебске Сашку нам вывели, помогли ей одеться и обуться. Воспитатели радовались за девочку. В Могилев же детский дом переехал из Бобруйска, и всех детей необходимо было повторно обследовать. Нам позвонили и сказали: «Вы же забираете Валеру, сами тогда к врачам его и сводите». Я не понимала, как с таким диагнозом, как у него, можно было отменить медосмотр. Когда мы приехали за Валерой, никто ничего не сказал, ребенка вывели и ушли. Мы уже сами одевали и собирали парня в дорогу.

Третий ребенок Костюковичей — Валера. Фото из домашнего архива

В семье у Костюковичей Валера изменился, стал веселее и подвижнее. Начал улыбаться.

— Сейчас уже все нормально, — говорит Наталья. — Валерка подрос, лицо более-менее выровнялось. С глазками тоже всё хорошо. Я не понимаю, как малышей обследуют и почему ставят диагнозы, которые не подтверждаются. Это отталкивает родителей. Они читают о серьезных пороках у ребенка и отказываются усыновлять. После трех лет диагноз не подтверждается, а малыш уже никому не нужен. Не каждая пара хочет брать детей постарше, в основном всем маленькие нужны.

«Это из их прошлой жизни»

Периодически к Костюковичам приезжает инспектор, который проверяет, в каких условиях живут дети. Проблем обычно не возникает. Дети уже подросли. Саше сейчас 7 лет, Коле — 5, Валере — два с половиной. Родители уделяют им много времени и стараются воспитывать их дружными и честными.

— Особых трудностей пока нет, — говорят Наталья и Анатолий. — Мы не делим детей на своих и чужих. Относимся ко всем одинаково. Любому ребенку нужна любовь, неважно, родной он или нет. Мы стараемся ее дать. Да, у ребят из детского дома есть свои особенности. Саша, к примеру, может сидеть-сидеть и начинает покачиваться. Если так делает ребенок не из детдома — у него проблемы с психикой, а для детей оттуда это норма, которую надо принять. Это из их прошлой жизни, как говорят психологи.

На вопрос, стоит ли рассказывать ребенку о том, что он из детского дома, Костюковичи ответили однозначно — да.

— Доброжелатели всегда найдутся, и кто-то им обязательно скажет. Лучше это будем мы. Важно же быть с детьми честными.