2-летняя девочка по имени Катя осталась совсем одна. Жители деревни думали отдать малышку в детский дом, ведь не будет она одна жить.

Тогда жительница деревни Наталья подошла к девочке и решила ее взять к себе домой жить. Другие жители ее отговаривали, ведь у неё четыре ребёнка своих было, а ещё пятую привести хочет. Все говорили, что сложно будет прокормить всех. Но Наталья на это спокойно ответила, что места и еды на всех хватит и забрала Катю к себе домой.

Катюша росла беспроблемным ребенком. Не капризничала, слушалась новых родителей, редко болела. «Добрые» люди конечно постарались и сообщили девочке, что ее удочерили. Катюша не огорчилась, а крепче привязалась к папе и маме. Она часто прижималась к Наталье и шепотом произносила:

Мамочка моя! Самая настоящая, любимая!Родные дети стали совсем взрослыми, разъехались кто куда. Только школьница Катюша осталась рядом. Она подросла и стала улыбчивой девочкой с большими голубыми глазами, чуткой и открытой душой.

Катюша с удовольствием помогала маме по хозяйству. С любой работой справлялась она ловко и быстро. Те, кто когда-то отговаривал брать чужую малышку, теперь завидовали Наталье. Как-то ранней весной Наталья отправилась к реке, прополоскать белье. Лед казался еще достаточно крепким. Женщина хотела уже приступить к делу, но тут неожиданно громкий треск, быстро разрасталась трещина, показалась темная вода, все пришло в движение.

Лед тронулся, лед тронулся! - раздались крики ребятишек, которые тут же кинулись на берег. Сбежались взрослые, посмотреть на ледоход. Наталья от испуга застыла на месте с бельем в руках. Льдина, на которой она находилась, отделилась и плавно двинулась по течению. У Натальи был еще шанс спастись, но она растерялась, потеряла время. Берег становился все дальше и дальше. Осознав, что происходит, Наталья громко закричала. Соседи метались по берегу, искали лодку или канат.

Вдруг на берег выскочила растрепанная Катюша. Не раздумывая, она стремительно запрыгнула на ближайшую льдину, затем на другую. Расстояние до матери сокращалось. Наталья размахивала руками и кричала:

Катюша, стой! Не удержишься! Обе утоним!
Но смелая девочка продолжала опасный путь и вскоре оказалась рядом с женщиной, сжала ее ладонь и уверенно сказала:

Мамочка, спокойно. Бог нам поможет!
Катюша пристально следила за перемещением льдин, как только появилась возможность перепрыгнуть, скомандовала:

Вперед!
Мама и дочь перебирались с одного осколка льда на другой пока не оказались на берегу. Девочке приходилось силой тащить за собой испуганную Наталью. Когда все кончилось, у обеих практически не осталось сил, они рухнули на землю. Соседи подхватили их на руки и отвели домой.

Долго еще все помнили и пересказывали этот случай, восхищались смелостью и сообразительностью хрупкого ребенка.
После самоотверженного поступка ни у кого больше не поворачивался язык называть девочку приемышем.

К каким последствиям может привести трусость?

Страх… Это понятие знакомо каждому из нас. Всем людям свойственно бояться, это естественное чувство. Однако порой страх перерастает в трусость – душевную слабость, неспособность к решительным действиям. Это качество может привести к негативным последствиям: как к нравственным страданиям, так и физическим, даже к смерти.

Тема трусости раскрывается во многих художественных произведениях, например в романе М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита». Автор показывает, как к прокуратору Иудеи Понтию Пилату привели бродячего философа Иешуа Га-Ноцри. Пилат понимал, что человек, стоявший перед ним, невиновен, и хотел бы его освободить. Облеченный властью казнить и миловать, прокуратор мог это сделать, однако он вынес обвиняемому смертный приговор. Почему он так поступил? Им руководил страх, и он сам в этом признался: «Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорил ты? О, боги, боги! Или ты думаешь, что я готов занять твое место?» Прокуратор проявил трусость и обрек ни в чем не повинного человека на смерть. Он мог еще все исправить в последний момент, ведь одного из осужденных на казнь преступников можно было отпустить. Однако прокуратор не сделал и этого. К каким последствиям привела трусость? Итогом стала казнь Иешуа и вечные муки совести для Понтия Пилата. Можно прийти к выводу, что трусость может обернуться трагическими последствиями как для самого человека, проявившего это качество, так и для других людей, которые становятся жертвами его страха.

Еще одним примером в подтверждение этой мысли может стать повесть В.Быкова «Сотников». В ней говорится о двух партизанах, попавших в плен. Один из них, Рыбак, проявляет трусость – он боится смерти настолько, что забывает о своем долге защитника Отечества и думает лишь о том, чтобы спастись любой ценой. Трусость толкает его на страшные поступки: он был готов выдать расположение партизанского отряда, согласился служить в полиции и даже принял участие в казни своего товарища – Сотникова. Писатель показывает, к каким последствиям это привело: Сотников погиб от рук Рыбака, а тот в какой-то момент осознал, что обратного пути после этого поступка у него больше нет. Он сам подписал себе приговор. Очевидно, что трусость обернулась физической смертью для достойного человека и нравственной –для трусливого.

В заключение можно сделать вывод: трусость никогда не приводит ни к чему хорошему, напротив, она имеет самые печальные последствия. Недаром устами своего героя Булгаков сказал: «Трусость, несомненно, один из самых страшных пороков».

Можно ли преодолеть в себе трусость?

Каждому из нас знакомо чувство страха. И порой оно становится препятствием на нашем жизненном пути, перерастает в трусость, душевную слабость, парализующую волю и мешающую спокойно жить. Можно ли преодолеть в себе это негативное качество и научиться смелости? На мой взгляд, нет ничего невозможного. Главное - сделать первый шаг. Причем это под силу не только взрослому, но и ребенку. В подтверждение своей мысли приведу несколько примеров.

Так, в рассказе В.П.Аксенова «Завтраки сорок третьего года» автор показывает маленького мальчика, которого терроризировали более взрослые и сильные одноклассники. Они отбирали у него, да и у всего класса, булочки, которые давали в школе, впрочем, не только булочки, но и любые понравившиеся вещи. Долгое время герой покорно и безропотно расставался со своими вещами. Ему не хватало смелости противостоять обидчиками. Однако в конце концов герой нашел в себе силы преодолеть трусость и дать отпор хулиганам. И несмотря на то,что они были физически сильнее и, конечно, побили его, он был исполнен решимости не сдаваться и в дальнейшем отстаивать свои завтраки и, главное, свое достоинство: «Будь что будет. Пусть они меня бьют, я буду делать это каждый день». Можно прийти к выводу, что человек способен преодолеть в себе трусость и бороться с тем, что внушает ему страх.

Еще одним примером будет рассказ Ю.Казакова «Тихое утро». Два юных героя отправились на рыбалку. Внезапно случилась беда: один из них упал в реку и стал тонуть. Его товарищ Яшка испугался и, бросив друга, убежал. Он проявил трусость. Однако несколько мгновений спустя он опомнился, поняв, что никто не сможет помочь Володе, кроме него самого. И тогда Яшка вернулся и, преодолевая свой страх, нырнул в воду. Он сумел спасти Володю. Мы видим, что даже в такой экстремальной ситуации человек может преодолеть трусость и совершить смелый поступок.

Подводя итоги сказанному, хочется призвать всех людей бороться со своими страхами, не позволять трусости взять над нами верх. Ведь по-настоящему смелые люди не те, кто ничего не боится, а те, кто преодолевает свою слабость.

Какой поступок можно назвать смелым?

Смелый поступок… Так можно назвать самые разные действия людей, будь то прыжок с парашютом или восхождение на Эверест. Смелость всегда предполагает риск, опасность. Однако, на мой взгляд, очень важным является мотив поступка: делает ли человек что-то ради собственного самоутверждения или ради помощи другим. С моей точки зрения, по-настоящему смелым является поступок, совершенный с риском для жизни во благо других людей. Проиллюстрирую сказанное примерами.

Так, в рассказе В.Богомолова «Рейс «Ласточки»» описывается подвиг отважных речников, которые переправляли боеприпасы с одного берега Волги на другой под огнем врага. Когда на баржу попала мина и начался пожар, они не могли не понимать, что в любую секунду ящики со снарядами могут взорваться. Однако, несмотря на смертельную опасность, они не бросились спасать свою жизнь, а начали тушить огонь. Боеприпасы были доставлены на берег. Автор показывает смелость людей, которые, не думая о себе, рисковали жизнью ради выполнения своего долга. Они делали это для своей родины, для победы, а значит, для всех. Именно поэтому их поступок можно назвать смелым.

Я о ней много думал. Особенно в детстве. Хорошо быть храбрым: все уважают, а другие и боятся. А главное, думал я, никогда нет этого паскудного трепета в душе, когда ноги сами тянут бежать, а то от трепету до того слабнут, что коленки трясутся, и, кажется, лучше б лег и живым в землю закопался. И я не столько боялся самой опасности, сколько самого страха, из-за которого столько подлостей на свете делается. Сколько друзей, товарищей, сколько самой бесценной правды предано из-за трусости: "не хватило воздуху сказать"...

И я знал, что по-французски "трус" и "подлец" - одно слово - "ляш". И верно, думал я: трусость приводит к подлости.

Я заметил, что боюсь высоты. До того боюсь, что если лежу на перилах балкона на шестом этаже, то чувствую, как за спиной так и дует холодом пустота. Просто слышу, как звенит проклятая холодом своим. И говорю тогда невпопад: оглушает сзади пустота.

Я раз видел, как на подвеске красил купол кровельщик. Метров сорок высоты, а он на дощечке, вроде детских качелей. Мажет, как будто на панели стоит, еще закурил, папироску скручивает. Вот я позавидовал! Да если б меня туда... я вцепился б, как клещ, в веревки или уж прямо бросился бы вниз, чтоб разом покончить со страхом: это самое больное, самое непереносимое чувство. Я выследил этого храбреца и вечером пошел за ним. Он пошел прямо на реку. Стал раздеваться. Я рядом. Я, при таком храбреце, пробежал по мосткам до самого краю и с разбегу бух головой: глубоко там, не ударишься. Выплыл. Смотрю, мой кровельщик стоит по пояс в воде и плещет на себя, приседает, как баба. Я ему:

Дяденька, иди сюда, здесь водица свежей.

Ишь, прыткий какой. Тама, гляди, утонуть можно.

Да тут тебе по шею.

Ладно! Неровен час колдобина али омут какой. Ну тебя к лешему. Не мани.

А когда он портки оттирал песком, я спросил:

А как же выси-то не боишься?

По привычке.

А поначалу, сказал, что страховито было.

Я решил, что приучу себя к высоте. И стал нарочно лазить туда, где мне казалось страшно.

Но ведь не одна высота, думал я. А вот в огонь полезть. В пожар. Или на зверя. На разбойника. На войне. В штыки, например.

Я думал: вот лев - ничего не боится. Вот здорово. Это характер. А чего ему бояться, коли он сильней всех? Я на таракана тоже без топора иду. А потом прочел у Брема, что он сытого льва камнем спугнул: бросил камнем, а тот, поджавши хвост, как собака, удрал. Где же характер? Потом я думал про черкесов. Вот черкес - этот прямо на целое войско один с кинжалом. Ни перед чем не отступит. А товарищ мне говорит:

А спрыгнет твой черкес с пятого этажа?

Дурак он прыгать, - говорю.

А чего ж он не дурак на полк один идти?

Я задумался. Верно: если б он зря не боялся, то сказать ему: а ну-ка, не боишься в голову из пистолета выстрелить? Он - бац! И готово. Этак давно бы ни одного черкеса живого не было. С гор в пропасть прыгали бы, как блохи, и палили бы себе в башку из чего попало. Если им смерть нипочем. Ясное дело: совсем не нипочем, и небось как лечатся, когда заболеют или ранены. Зря на смерть не идут.

Вот про это "зря" я увидал целую картину.

Дело было так. Был 1905 год. Был еврейский погром. Хулиганье под охраной войск убивало и издевалось над евреями как хотело. Да и над всякими, кто совался против. И образовался "союз русского народа"... казенные погромщики, им даны были значки и воля: во имя царя-отечества наводить страх и трепет. В союз этот собралась всякая сволочь. А чуть что - на помощь выезжала казачья сотня, на конях, с винтовками, с шашками, с нагайками. Читали, может быть, про эти времена? Но читать одно. А вот выйдешь на улицу часов в семь хотя бы вечера и видишь - идет по тротуару строем душ двадцать парней в желтых рубахах. Кто не понравился - остановили, избили до полусмерти и дальше. Дружина союза русского народа.

В это время как раз приходит ко мне товарищ. Приглашает дать бой дружине. Днем, на улице. Я ни о чем другом тогда не подумал, только: неужто струшу? И сказал: "Идет..." Он мне дал револьвер. А за револьвер тогда, если найдут, ой-ой! Если не расстрел, то каторга наверняка. Уговорились где, когда. "И Левка будет". А Левку я знал. Я удивился: Левка был известен как трус. Его называли Левка-жид, и он боялся по доске канаву перейти. И Левка. Место было то, с которого начинала орудовать дружина. Нас было семь человек. Мы растянулись вдоль улицы под домами. Вот и желтые рубахи. Улица сразу опустела - еврейский квартал. Дружина идет строем по тротуару. Мы стоим, прижавшись к домам. Нас не видно.

У меня сердце работало во всю мочь: что-то будет? Чем бы ни кончилось, все равно замечен и потом... Все равно найдут. Стрельба на улицах... Военный суд. Виселица.

Вдруг один из дружинников поднял камень, трах в окно. В тот же момент выстрелил наш вожак. Это значило - открывай огонь. Наши стали палить. Мой выстрел был седьмым. Но я думал, что есть еще утек: есть возможность замести следы. Дружина шарахнулась. Их начальник что-то крикнул, все встали на колено и стали палить из револьверов. И вдруг Левка выбегает на середину улицы и с роста бьет из своего маузера. Выстрелит, подбежит шагов на пять и снова. Он подбегал все ближе с каждым выстрелом, и вдруг все наши выскочили на мостовую, и в тот же миг дружина вскочила на ноги и бросилась за угол. Левка побежал вслед, но его догнал наш вожак и так дернул за плечо, что Левка слетел с ног.

Дружина постреливала из-за угла. Через пять минут уже взвод казаков дробно скакал по мостовой. Дал с коней залп. Левку держали, чтоб он не бросился на казаков. А я только со всей силой удерживал ноги на панели, чтоб не понесли назад. А грудь - как железная решетка, через которую дует ледяной ветер. Мы, отстреливаясь, благополучно отступили. Не знаю, много ли стрелял я.

Я сразу не пошел домой, чтоб запутать следы, наплести петель. А Левку едва вытолкали из улиц, он плакал и рвался.

Я испытывал храбрость, а у Левки сестру бросили в пожар. Лез не зря. У него в ушах стоял крик сестры и не замолк вопль народа своего. Это стояло сзади, и на это опирался его дух. У меня был товарищ - шофер. К нему подошли двое ночью, и он снял свою меховую тужурку и сапоги и раздетый прибежал домой зайчиком по морозу.

Его мобилизовали. И через два месяца я узнал: летел на мотоциклете с донесением в соседнюю часть. Не довезет - тех окружат, отрежут. По пути из лесу стрельба. Пробивают ноги - поддал газу. Пробивают бак с бензином. Заткнул на ходу платком, пальцем, правил одной рукой и пер, пер - и больше думал о бензине, чем о крови, что текла из ноги: поспеть бы довезти. А чего проще: стать. Взяли бы в плен, перевязали, отправили в госпиталь. Да не меховым бушлатиком на этот раз подперт был дух.

Или вот вам случай с моим приятелем капитаном Ерохиным. Ему дали груз бертолетовой соли в бочонках из Англии в Архангельск. При выгрузке у пристани от удара эта соль воспламенилась в трюме. Бертолетова соль выделяет кислород - это раз, так что поддает силы пожару. А второе - она взрывает. Получше пороха. И ее полон трюм. Ахнет - и от парохода одни черепки. Он взорвется, как граната. Через минуту - пламя уже стояло из трюма выше мачт. У всей команды натуральное движение - на берег и бегом без оглядки от этого плавучего снаряда. И тут голос капитана: заливай. И капитан стал красней огня и громче пламени. И никто не ушел. Не сошла машинная команда со своих мест и дали воду, дали шланги в трюм, и люди работали обезьяньей хваткой. А берег опустел: все знали - рванет судно, на берегу тоже не поздоровится. И залили. Через полчаса приехала пожарная команда. Не пустил ее на борт Ерохин: после драки кулаками не машут.

На что его дух опирался? Да ведь каждый капитан, приняв судно, чувствует, что в нем, в этом судне, его честь и жизнь. Недаром говорят: Борис Иваныч идет, когда видят пароход, которого капитан Борис Иванович. И в капитане это крепко завинчено, и всякий моряк это знает, как только вступает на судно: капитан и судно одно. И горел не пароход, сам Ерохин горел. Этим чувством и был подперт его дух.

А то ведь говорили: как осторожно Ерохин ходит. Чуть карте не верит прямо торцем в море и в обход. Не трусоват ли? Но поставьте тех, кто так говорил, командовать судном: думаю, и они не ушли бы с пожара, и они бы не проверяли б неверные карты своим килем.

Но вы скажете: "Что большие дела - война да море. А вот на улице".

Да, на улице, на каждой почти улице есть свой Иван. Был и в нашем переулке такой клевый парень, кому все не под шапку. Никому не уважит. Лезет, хоть на кого. Просто, скажете, смелый, и все тут. Нет, не все. Для него вся жизнь в этой улице, тут его положение держится кулаком. Отступи пропал. Хоть за ворота завтра не выходи. И когда его подуськивали затронуть здорового прохожего - как ему отказаться? Ага! Полез в бутылку! Слабо! И все его положенье героя и "Ивана" повисло на волоске. И он уж кричит через дорогу:

Эй, ты что смотришь?

(А тот и не смотрит.)

В рыло давно не заезжали тебе, видать. - И шагает через улицу. Все глядят, как наш-то его.

И прохожему не до того, чтоб в каждой улице драться. Прохожий уклоняется. Ага! То-то. Знай вперед, как рыло держать.

А потом чего-то он перестал с ребятами за воротами стоять, прохожих поджидать. Днем его вовсе не стало видно. Как-то вечером слышу у ворот разговор, его голос:

Ты сколько можешь осьминых заклепок в час забить? Не пробовал? Вот ты попробуй. У нас есть один, и посмотреть - не видный из себя парень, так он, брат, в час заколачивает - мне в три не кончить. Вота что!

Потом через месяц слышу - он на ребят покрикивает:

А вы что? Все бузу трете? Чего к человеку пристали! Человек в баню идет.

А раньше самое первое дело: задраться с таким и чтоб белье в грязь разлетелось.

Вышел из "Иванов", в другом его жизнь, в другом честь - не в улице, в заводе. Не подуськаешь: нет у него ни подъему, ни духу лезть на здорового дядю - улице свою храбрость показывать. Вылетела прежняя подпорка его духа.

А вот еще: один мне говорил, что до того боялся кладбища, что и днем-то его далеко обходил. Раз пришлось отводить домой девочку лет семи. Дорога самая короткая через кладбище. Она ему:

Дяденька, кладбищем-то ближе всего, только ой! темно уж.

А ты боишься, что ли?

С вами-то мне нигде не страшно.

Мой приятель сразу усатым дядей стал. По кресту похлопывал, говорил:

Да чего бояться, дурашка: он деревянный. Чего он тебе сделает? А покойники, они мертвые. Поди, и кости уж сгнили. Ничего там нет: земля да крест.

Девчонка к нему жалась, он ее все по головке гладил.

Ну, а потом? Потом снова обходил.

На девочкино доверие оперся его дух.

В домике на холме жила бабушка с внучкой Милой. Каждый вечер перед сном бабушка рассказывала девочке сказки и разные небылицы. Больше всего Мила любила историю о волшебном Цветке Храбрости, который в безлунную ночь расцветал в глубине Бессмертного леса.
— Тот, кто сорвет этот цветок, станет самым смелым и никогда ничего не будет бояться, — говорила бабушка. — Он растет в самой дремучей чаще, где по ночам ухает старый филин. Только Дух Леса знает дорогу к этому месту. Многие отправлялись на поиски заветного цветка, но никому так и не удалось его сорвать.
Этими словами бабушка всегда заканчивала сказку, затем тушила свет, желала внучке спокойной ночи и уходила к себе.
Мила оставалась одна в своей комнате и долго не могла уснуть. Она очень боялась темноты и пряталась с головой под одеяло. «Вот бы мне найти этот цветок. Я бы тогда ничего не боялась...» — мечтала девочка.
Однажды бабушка заболела, и к ночи у нее поднялась высокая температура. Мила очень разволновалась и решила пойти в деревню за доктором. Она быстренько собралась и вышла из дому.
На улице было совсем темно, и ей стало страшно. Но она твердо ре-шила привести бабушке врача.
Путь предстоял неблизкий. Чтобы попасть в деревню, нужно было спуститься с холма и перейти большое кукурузное поле с чучелами для отпугивания птиц. Ночью пугала выглядели зловеще. Они колыхались на ветру и размахивали пустыми рукавами. Местные фермеры ставили их для того, чтобы отгонять ворон от своих полей.
Мила посмотрела на небо. Оно было усеяно звездами, но ни луны, ни месяца на небе не было. От этого ночь была еще темнее.
«Не в такую ли ночь расцветает волшебный цветок? — подумала Мила. — Как бы он мне сейчас пригодился! А что если пойти в лес и найти его? Тогда я стану самой храброй и по дороге в деревню мне будет ни капельки не страшно».
Недолго думая, девочка свернула в лес. Где-то там, в дремучей глуши рос заветный цветок. А еще в лесу было маленькое озеро, бабушка называла его Ведьминым Глазом. Вода в нем была настолько темной, что даже лесные звери не приходили к нему на водопой. У этого озера была своя тайна: в нем жила Туманная Жуть. Жуть боялась света, поэтому днем всегда пряталась на дне озера, и люди даже не знали о ее существовании. Зато по ночам она выходила погулять и наводила страху на лесных обитателей. Когда Мила вошла в лес, Жуть как раз рыскала в поисках, кого бы напугать.
— У-у-у, как мне повезло-о-о, — прошелестела Туманная Жуть и поплыла за девочкой.
Мила пробиралась сквозь густые ветви в ту сторону, откуда слыша-лось уханье филина. Она заходила все глубже и глубже в лес. Ночью огромные деревья казались девочке страшными голодными чудовищами...
Вдруг рядом что-то хрустнуло.
— Кто здесь? — испуганно вскрикнула Мила и обернулась. Ей показалось, что кто-то прячется в темноте.
Туманная Жуть изо всех сил шуршала листвой большого кустарника. От страха по спине девочки побежали холодные мурашки, а сердечко забилось так сильно, будто хотело выпрыгнуть из груди. Туманная Жуть веселилась! Она издавала страшные звуки и хлопала по листьям деревьев. Когда она сняла с куста липкую паутину и бросила ее девочке на лицо, Мила не выдержала и бросилась бежать.
— Угу-гу-гу... Ш-ш-ш-ш... — шипела довольная Жуть, догоняя беглянку. Ей нравилось, когда ее боялись.
Туманная Жуть стала хватать девочку за ноги, и Мила, споткнувшись, упала. Она собралась уже заплакать от страха, но вдруг передумала.
— Хватит! Больше ничего не буду бояться! — твердо решила Мила. — Эй ты! Выходи и покажись! Тебе меня не напугать — так и знай! — крикнула она невидимому страху.
Туманная Жуть не ожидала такой смелости от девочки. Она ведь и сама была большая трусиха, поэтому, увидев, что ее больше не боятся, поспешила раствориться во мгле.

Теперь филина не было слышно. Мила осмотрелась и поняла, что заблудилась. Она присела на поваленное дерево... «Какая же я глупая, — подумала девочка. — Вместо того чтобы пойти в деревню и привести доктора, я заблудилась в лесу. Как там моя бабушка? Ведь кроме меня ей некому больше помочь! Что же мне теперь делать?»
Неожиданно из-за деревьев появился худой старичок. На плече у него сидел большой филин, на голове была шляпа из мухомора, а густая длинная борода была заправлена в штаны.
— По-моему, мы ее нашли, — сказал он птице.
— Ух-х, ух-х, — заухал старый филин и улетел.
— Здравствуй, Мила. Я знаю, что ты ищешь. Идем, я тебя проведу.
Дедушка взял Милу за руку и повел через лес только ему известной тропинкой туда, где цвел цветок храбрости.
Вы, наверное, догадались, кого в лесу встретила девочка?..

Вскоре Дух Леса и Мила вышли на поляну. И тут девочка увидела маленькое чудо: на трухлявом старом пне пророс небывалой красоты цветочек. Он был не больше мизинчика и светился нежным сиреневым светом. В восторге Мила затаила дыхание.
— Ты очень смелая девочка. Цветок Храбрости — твой. Можешь его сорвать, — сказал старичок.
— Никакая я не смелая. Я очень боюсь темноты, — грустно ответила Мила.
— А разве ночью в лесу не темно и не страшно? — удивился дедушка. — Но ты победила свой страх!
— А если я сорву цветок — стану еще храбрей? — спросила девочка.
— Думаю, что нет. Но та смелость, которая у тебя есть, навсегда останется с тобой!
— Зачем же тогда я буду срывать волшебный цветочек? Пусть рас-тет, — решила Мила. — Вдруг кому-нибудь еще понадобится смелость.
— Ты не только отважная, но еще и бесконечно добрая девочка, — улыбнулся старичок. — Только таким я и показываю, где растет Цветок Храбрости.
— Ой, я совсем забыла про бабушку! Мне нужно идти за доктором, — спохватилась Мила...
Дух Леса вывел ее к самой деревне. Она обернулась, чтобы поблагодарить дедушку, но его уже не было.

Храбрая девочка быстро зашагала к дому доктора. Она рассказала ему о том, что бабушка заболела, и они поспешили домой. Взволнованная бабушка встретила их на крылечке.
— Бабуля, с тобой все в порядке! — обрадовалась внучка.
— Мила, ты не представляешь, как я за тебя переживала, — сказала старушка и крепко обняла девочку.
Доктор осмотрел бабушку и сказал, что она уже выздоровела. И они все вместе пошли пить чай.
За столом Мила рассказывала о своих ночных приключениях.
Бабушка слушала и загадочно улыбалась. Она вспоминала, как давным-давно, еще маленькой девочкой побывала в ночном Бессмертном лесу. Помнила она и крошечный сиреневый цветочек, который, как и Мила, оставила цвести на старом пне...

Санька очень боялась собак. Но в одно воскресное, зимнее утро, девочка встречает одинокого пса с раненой лапой. И что делать, когда страх перед собакой превышает желание помочь несчастному? Прослушать |

Как только Санька проснулась и выглянула в окно, ей захотелось схватить санки и выбежать на улицу.

Воскресенье, красота! Гуляй, сколько хочешь! Пока не замёрзнешь, правда. Быстренько управившись с завтраком, Санька нацепила сапоги, смешную полосатую шапку и тёплую куртку. Уф, до чего же она неподъёмная.

– Санёк, только не поздно, ладно? – донёсся голос мамы. Через секунду она показалась в коридоре. – К трём часам жду обедать, – добавила она, поправляя шапку на Санькиной голове.– Куда?! Шарф забыла!

Наскоро повязав шарф, девочка взяла санки и весело спустилась по лестнице на первый этаж.

– Ой, – девочка замерла на месте, увидев сидящую на лестничной клетке собаку. Лохматый пёс зализывал рану на лапе.

Увидев девочку, он тихонько заскулил и протянул лапу, как будто просил, чтоб она, Санька, помогла. Да, она бы и помогла, только боится очень! Собака-то и укусить может. Вон, Машке мама всё время запрещает к собакам подходить.

Что же делать? Можно было подняться обратно домой, но этого девочка не хотела. Мама тогда точно на горку не отпустит.

Пока собака зализывала ранку, Санька быстро выскочила за дверь. Однако пёс не остался сидеть в парадной, а хромая на раненую лапу, с трудом пошёл за девочкой в полосатой шапке.

– Фу, – говорила Санька, оглядываясь на собаку. – Уйди от меня!

Получалось неубедительно. Но в какой-то момент собака отстала, оставшись за углом соседнего дома. Санька то и дело оглядывалась, проверяя, бежит ли пёс ещё за ней. Впереди виднелась горка, на которой уже собрались Санькины друзья. Мимо пронёсся Вовка, а за ним и Тёмка. Они лихо съезжали с горки и весело смеялись. Но Саньке почему-то расхотелось кататься. Она всё время вспоминала ту собаку, что сейчас мёрзнет где-то с раненной лапкой.

– Привет, Санёк, – весело поздоровался Вовка, возвращаясь с санками на горку. – Ты с нами?

– Да, сейчас, – тихо сказала девочка и вдруг спросила. – Слушай, а собаку можно на санках увезти?

Вовка удивился и поинтересовался, зачем девочке понадобилось собаку на санках катать.

– Ну да. Вон, Костик с Бубом так и катаются, – ответил мальчик. – Сначала Буб Костика возит, а потом тот пытается Буба катать. Так, а тебе зачем? У тебя, что, собака появилась?

Девочка рассказала о хромой бедняжке, которая шла за ней буквально только что.

– Так идём скорее! – добрый Вовка сразу принялся за дело. – Найдём этого пса!

Отправившись на поиски несчастного животного, ребята оббежали все места, где, по их мнению, могла быть собака. Однако найти её так и не удалось, и домой Санька вернулась расстроенная.

– Что случилось, Санёк? – поинтересовался папа, когда девочка, не сказав ни слова, села за стол. – На горке снег растаял?

– Очень смешно, папа, – строго сказала Санька. – Я просто крыса.

– Ого! – папа удивился такой самокритике. – А где хвост?

Девочка снова строго поглядела на папу.

– Я не помогла собаке. Трусиха!

Санька сглотнула слёзы.

– Она просила помочь, а я испугалась! – громко сказала девочка, разрыдавшись.

Сквозь слёзы Санька рассказала всё, как было. Папа вздохнул. Он не знал, что сказать, а просто выслушал дочку.

Следующее утро выдалось не таким радостным. Был понедельник, и Санька отправилась в школу. А после занятий девочка решила немного сократить путь – пойти по тропинке, между гаражами.

– Ой! – Санька замерла на месте. Выйдя к дому, она увидела того самого пса с больной лапой, которая совсем опухла. Завидев девочку, он снова заскулил и еле-еле заковылял к Саньке.

– Сейчас, сейчас! – Санька забежала в свой подъезд и быстро поднялась на третий этаж. И когда папа открыл дверь, она, торопясь, потянула его за руку.

– Стой, Санёк, – папа быстро сунул ноги в ботинки и снял с крючка пуховик. – Дай хоть куртку надену.

На этот раз пёс никуда не делся – он медленно шёл к Санькиному подъезду.

– Где ж тебя угораздило? – ласково сказал папа, оглядев опухшую собачью лапу. – Заноза, видать, большая попалась. Теперь только к врачу, братец.

Лапу несчастному псу вылечили быстро. А Санька и её родители так сильно привязались к нему, что решили приютить собаку.

– Назовём тебя Диком, – сказал папа, когда они всей семьёй выбирали имя для нового друга.

А когда ранка на лапе полностью затянулась, Санька взяла Дика на горку. Вместе с Бубом им кататься будет гораздо веселей!