Нас четверо в палате 5-го киевского роддома. Трое, включая меня, «сохраняемся» (2-3 месяца до родов), а четвёртая - уже вот-вот родит. Ёлки, я даже не помню, как её по-настоящему звали. Мы называли её Каспером - маленьким привидением.
В ней было полтора метра роста, огромный, просто нереально огромный живот (многоводие), и она бродила по ночам коридорами с распущенными волосами в белой ночной сорочке с оборочками (на несколько размеров больше её собственного, пугая медсестёр.
17 летняя голубоглазая, курносая девчонка, «залетевшая» по неопытности от благородного ботаника Яши, которые по три раза в день бегал к милой с пакетами.

Все мы ждали первенцев, и, разумеется, бесконечно перетирали прочитанное, увиденное, услышанное, пытаясь догадаться - как это всё на самом деле будет?
Каждая из нас, поглаживая животик, рисовала себе картинки из рекламных проспектов «Хаггис: счастливое материнство».
Нам казалось - настанет тот самый день Х, ребёнок родится - и всё случится само собой - мир изменится, и осознание себя МАМОЙ свалится с небес в одну секунду. и навсегда.

Потом Каспер рожала.
Мы трясли медсестру, выпытывая рост/вес/процесс, и нетерпеливо вышагивали по коридору, дожидаясь возможности пробраться к ней в родильное отделение. У окна в накидке и бахилах в предобморочном состоянии переминался с ноги на ногу Яша.

Мы ходили к ней все три дня до выписки. И всегда она была печальной и растерянной. И как-то виновато отводила глаза, когда мы с восторгом героинь сентиментальных романов пытались узнать о её «офигенных ощущениях материнства». А на третий день она забилась в истерике и прокричала:
- Понимаете, я НИЧЕГО не чувствую! НИ-ЧЕ-ГО! Он (рука махнула в сторону кроватки с малышом) сосёт, а мне - НЕПРИЯТНО! Я чувствую себя сволочью и сукой, и ничего не могу сделать! Он орёт - я злюсь, и всё… И нет никакого там СМЫСЛА ЖИЗНИ, и нет никакого «комка нежности». Я - уродина, я неправильная, я жить не хочу! - кричала она.

И снова и снова захлёбывалась рыданиями. Мы вернулись в палату, молчали и пытались не смотреть друг на друга… И, как по сговору, избавились от всех «пособий» по материнству из серии пёстрых журналов «Мой малыш» и умных книжек «Дети от нуля до 3-х».
Мы были похожи на детей, которые узнали в Деде Морозе соседа дядю Васю и открыли для себя «прелесть» взрослого мира.

Но когда Каспера выписывали, мне довелось стать свидетелем важной для меня самой сцены.

На улице в тот день свирепствовал лютый холодный ветер с колючими иголками дождя. И малыша уже «упаковали» в комбинезончики и пуховое детское одеяльце для выхода.
Каспер стояла в жарко натопленном холле с этим огромным свёртком, а Яшка пытался получить ту самую «выписку», бумажку, удостоверяющую рождение их дитяти.

Ребёнок парился в тысяче одёжек и отчаянно кричал.
Справку не давали - то врача для подписи нет на месте, то печать куда-то делась… Яшка неловко мыкался от кабинета к кабинету, Каспер смотрела на него полными слёз глазами и дула в личико измученному, голодному сыну..

А потом заплакала. И тихий ботаник Яшка озверел: распахнул дверь сестринской и стал кричать. «Наш сын плачет!» -кричал он. И требовал, буйствовал, колотил в косяки двери.

И было как-то предельно ясно, что ему наплевать на великие проблемы, беды и радости целого мира, если его сын - плачет. Если его сыну плохо и неуютно, если его сыну больно - тихий сутулый Яша перевернёт горы, чтобы это исправить и сделать его счастливым и радостным. Даже если ему придётся ради этого тащить на себе двухметрового главврача или позволить сжечь себя заживо.

И Каспер застыла соляным столбом с изумлённо приподнятыми бровями, глядя на своего «бесхребетного» Яшу. И потом - с таким же изумлением вглядывалась в личико притихшего сына, словно увидев какое-то немыслимое чудо. И когда она подняла глаза, в глубине зрачков было что-то такое, что я много лет не могла ни объяснить, ни забыть. Как первый сполох какого-то
зарождающегося огня. Наверное - той самой любви, которая когда-то, через испытания, боль и тревогу наполнит фразу «Я-МАМА» не формальным, а чувственным, истинным смыслом.

Спустя много лет, испытывая на практике огромную палитру чувств, связанных с существованием ребёнка, наблюдая и пытаясь примерить и понять других, я пришла к мысли, что материнство и отцовство не может существовать само по себе, и никакой «голос крови» не станет теми самыми важными каплями, которые капают в нашу душу с каждым ежедневным переживанием, болью, радостью, досадой или гордостью за беззащитную маленькую копию тебя.
Капают, наполняя, расширяя настолько, что твоя душа начинает вмещать два, три, четыре мира, видеть глазёнками твоих детей, и именно их присутствие там, внутри тебя, меняет твою жизнь до понимания её счастья, сути и смысла.

Джен Саймон

колумнист

С того момента, как я решила завести детей, я всегда знала, что у меня их будет двое. Возможно, эту мысль вдолбила мне в голову моя мать. Сама она была единственным ребенком в семье, но нам с сестрой всегда говорила, что это родительский эгоизм. Вроде как ей самой всегда хотелось иметь брата или сестру. И когда мы с сестрой дрались и ругались, мама всегда говорила, что мы должны быть рады тому, что есть друг у друга. Потому что многие такой радости лишены.

Проблема с тем, чтоб завести двоих детей, заключалась вот в чем. Мой первый ребенок был ужасно непростым. Я бы даже сказала, он был самым тяжелым ребенком на свете. Он не спал вообще. До тех пор, пока мы, отчаявшись, не научили его засыпать в 10 месяцев с помощью метода «оставить проораться», он просыпался ночью каждый час. Но это не спасло нас от ежедневной ранней побудки. До полутора лет он просыпался каждый день в 4-4:30 утра. Каждый. Божий. День. Я была абсолютно вымотана и пребывала в глубокой депрессии, а после у меня заняло два года, чтоб выкарабкаться.

Я люблю своего сына, но он реально чуть не разрушил мой мозг и мой брак. Но даже в те ужасные дни, когда я рыдала каждый день от бессилия и усталости, когда мне казалось, что я не выживу, я знала, что готова решиться на все это снова.

Мы с сестрой давно взрослые и у нас с ней очень близкие и доверительные отношения. Мне хотелось бы, чтоб у моего сына тоже было нечто подобное. Плюс, я сижу дома и моя жизнь, как и жизнь мужа, вертится вокруг нашего ребенка. А нам не хотелось бы, чтоб он вырос избалованным маленьким принцем. Кроме того, не могу даже объяснить почему, у меня всегда было чувство, что без второго ребенка моя семья не будет полной.

Когда моему сыну исполнилось два, он наконец начал спать аж до 5-5:30 утра. Я начала принимать антидепрессанты и осознала, что вроде бы справляюсь с родительством и иногда оно даже приносит мне радость. Короче, наступил момент, когда можно было бы родить второго.

Когда я сказала об этом мужу, он посмотрел на меня в ужасе. «За что ты так с нами?» - спросил он. Я понимала, о чем он. Я только-только начала понимать, на каком я свете. Мой брак начал вновь налаживаться, мое тело стало приобретать прежние очертания, а моя жизнь стала похожей на нормальную. Так почему я опять собираюсь пройти через весь этот младенческий кошмар? Я не знала ответа. Я просто знала, что должна завести второго ребенка.

Весь следующий год я пыталась забеременеть и все это время думала а правильно ли я поступаю. Каждый раз делая тест и получая отрицательный результат я испытывала одновременно разочарование и облегчение. Меня разрывало на части. С одной стороны я очень хотела второго ребенка. С другой - ужасно боялась еще раз все это пережить. Я с ужасом думала, во что я превращусь после еще пары лет без сна. Но, несмотря на все эти мрачные мысли, мы с мужем старались и в итоге я забеременела. Как раз к трехлетию нашего сына.

Я была одновременно рада и напугана. В первую беременность я боялась, скорее, своей неопытности. Я не знала, как устроены младенцы и что с ними делать. Но во вторую беременность я уже не была такой наивной. Я точно знала, на что я иду. И это было даже страшнее, чем неосведомленность первой беременности.

Когда я была беременна старшим сыном, я боялась всего на свете. Что если его похитят? Убьют? У него обнаружат психическое заболевание? Я боялась всего, что только можно было вообразить. Когда я была беременна втором сыном, все, чего я боялась - опять лишиться сна. Удасться ли мне когда-нибудь выспаться? Будем ли мы с мужем постоянно орать и ругаться, споря, допустимо ли использовать метод «проораться»? Окажется ли наш брак опять под угрозой только из-за того, что мы оба будем постоянно слишком уставшие и раздраженные? Впаду ли я снова в тяжелую депрессию? И главное, что меня мучило - не буду ли я жалеть, что все таки решила родить второго?

В итоге, все оказалось не так страшно. Ну да, у нас были непростые моменты, но вовсе не такие ужасные, как я ожидала. Мой старший сын обожает брата и всегда рад помочь мне. А малыш? О, он настоящее чудо. Счастливый улыбчивый мальчик. Когда я вхожу к нему в комнату утром (в 6 утра, или даже позже, как к нормальным детям!), он всегда улыбается и гулит, а я каждый раз думаю: «Боже, да этот малыш - настоящий подарок!».

Мне как будто дали второй шанс, чтобы я смогла по-настоящему насладиться материнством. Конечно, я обожаю своего старшего сына. Но первые два года его жизни дались мне очень тяжело. Я не жила, а выживала в то время, мечтая о том, чтоб это поскорее закончилось.

Со вторым ребенком я просто наслаждаюсь каждой минутой. Радуюсь тому, как он улыбается, как он растет, учится делать новые вещи. Он так забавно смеется и радуется проделкам старшего брата. Да, когда старший возвращается домой из школы, наступает полный кавардак. Но это мой самый любимый кавардак.

Я не могу назвать себя оптимисткой, но мой младший сын помог мне пересмотреть взгляд на жизнь. Мы с мужем стали совсем другим типом родителей. Не буду врать, я все еще принимаю антидепрессанты и именно благодаря им научилась расслабляться и отпускать многие вещи, но со вторым ребенком все оказалось в разы проще, чем с первым.

Да, растить двоих детей непросто, но для нас этот опыт оказался необходимым. Завести второго ребенка было лучшим решением в моей жизни.

Чтобы не пропустить ничего полезного и интересного о детских развлечениях, развитии и психологии, подписывайтесь на наш канал в Telegram. Всего 1-2 поста в день.

Еще интересное:

Как уложить ребенка спать без мучений: 11 советов от консультанта по сну Как победить школьный буллинг. История одной мамы

Десять лет в Москве, шесть месяцев жизни в сарае, два ранения, отобранная дочь и единственный шанс все исправить.

Это Кристина, молодая мама двоих детей из небольшого подмосковного городка.


По идее, я должен обогнать ее, чтобы сделать фронтальный кадр с ребенком, но это бесполезно - за Кристиной не угнаться.

Мы энергично шагаем по длинным лабиринтам областной больницы; у нее на руках двухнедельный сын Даня, а через пять поворотов и три этажа в палате отказников лежит ее полуторагодовалая дочь Настя. Это, собственно, и объясняет, почему Кристина несется, сметая на своем пути кордоны медсестер и пациентов.

Первый раз, когда опека забрала дочь, меня сюда не пустили, - говорит она в дверях приемного отделения за минуту до старта, - Пришла медсестра, начала ругаться, что мне, типа, не положено приближаться к дочери. К моей дочери! Представляешь?

В палате сидит мать Кристины. Их отношения довольно натянутые, и позже выясняется, что в сложившейся ситуации виноваты обе.

Не поделили ребенка, - констатирует Юлия, сопровождающий психолог, - Семья социально слабая, кризисная. Мама, - женщина, мягко говоря, неоднозначная, - хотела забрать Настю к каким-то родственникам, а Кристина была против. Ну и, слово за слово, по пьяной лавочке случился конфликт. Мать вызвала каких-то отмороженных друзей, те приехали, начали лупить Кристину с мужем, да так, что последнему достались два ножевых. Потом приехали сотрудники, сообщили в опеку и те забрали ребенка.

Молодая мама вертится вокруг Насти, бабушка пеленает внука. Все происходит синхронно, спокойно и на первый взгляд не скажешь, что эти две хрупкие женщины способны довести мужиков до поножовщины.

Ребенок смотрит на меня с опаской, а при попытке приблизиться более чем на три шага начинает плакать и прятаться за мать. Юля объясняет, что это последствия изъятия из семьи. Она говорит, что отказная палата, куда сдают ребенка на период, пока взрослые выясняют отношения, подобна камере хранения на вокзале. Проблема, правда, в том, что у ребенка и чемодана, - даже очень дорогого и кожаного, - есть ряд принципиальных различий.

Они тут лежат одни! Вообще одни! - слезоточит мать Кристины, которая после отъезда внучки прописалась в палате, - нянечек нет, медсестры заняты своими делами. Дети орут, плачут, кроме волонтеров с ними никто не занимается!

Юля дает знак, что стоит покинуть палату и оставить женщин наедине с детьми. Пока мы блуждаем по этажам в поисках выхода, я пытаюсь прояснить детали:

А почему у нее забрали старшего ребенка, а младшего оставили? Не логичнее ли наоборот?

Младшего она родила, когда Настя уже забрали.

Тогда еще более непонятно. Если у непутевой матери не забирают сына, значит причин, по которым необходимо изолировать от нее дочь, больше нет. Значит, получается, надо ее отдать. А если дочь не отдают, значит есть некая причина ее удерживать? И в этом случае, получается, надо забрать и сына? Нет?

Собственно, этот вопрос и будет решаться через несколько дней на суде по лишению родительских прав.

Мы идем по лесопарковой зоне в ближайшем Подмосковье. Кристина говорит, что тут расположен ее дом. Часом ранее Юля шепнула мне в машине, что под домом подразумевается обитый жестью сарай без окон, электричества, воды и отопления.

Кристина рассказывает о своих сложных взаимоотношениях с органами опеки:

После того случая с дракой к нам пришли тетки из органов опеки и сказали, что Настю надо положить в больницу. Сказали, что жить в этом доме нельзя, но я могу забрать Настю, как только куплю билет до Тамбова.

Тамбова?

Да, в детстве мы жили с мамой в Тамбове, а как умер брат, приехали к родственникам в Подмосковье. Потом, правда, поругались с ними и съехали, но я уже жила с Толиком.

Толиком?

Да, мы с ним сошлись, когда посадили Сергея, отца ребенка.

Понятно, - я решил оборвать на этом историю, чтобы не запутаться еще больше, - так и что там с опекой было дальше?

Я собрала Настю, отвела в больницу. Потом нашла денег и купила билет. Но когда я пришла в опеку, они сказали что я плохая мать. Почему это я, говорю, плохая мать? А они - у тебя нет документов на ребенка! А я им говорю - как же нет, вот они! И показываю свидетельство, выписки там, прививочки всякие. Они говорят: дай посмотреть. Я им дала, а они не вернули: сказали идти за ними на комиссию по делам несовершеннолетних…

Фантастика. Я много слышал историй: слышал, когда ребенка отбирали с ментами, слышал, когда дети убегали сами и просили снять опеку с родителей. Но такое – впервые.

Тем временем мы подходим к дому.

Кристина уверяет, что жили они тут недолго, потому что Толик потерял работу и со съемной комнаты их попросили. Пришлось приехать в летнюю резиденцию матери, с которой были и без того напряженные отношения.

Собственно, тут и произошел конфликт: в крохотной комнатушке без окон, где единственным намеком на технологический прорыв человечества являются часы на батарейках.

Среднестатистический житель провинции на севере Таиланда был бы счастлив заполучить такие хоромы. С другой стороны, тревогу сотрудников органов опеки, которые вряд ли стали разуваться на пороге, тоже можно понять.

Мы покидаем шалаш и отправляемся в опеку.

На подступах к опеке довольно людно: мы попадаем в обеденный перерыв и занимаем очередь. Юля объясняет, что Кристине нужно получить официальное разрешение на посещение ребенка.

По словам Кристины, она ходит сюда второй месяц, но каждый раз ее посылают. И судя по тому, как уверенно она показывает сторону улицы, откуда начальник опеки приходит с обеда, это похоже на правду.

Я тем временем разглядываю людей в очереди. Контингент посетителей самый разный: от умиротворенных и сияющих добротой женщин в годах, до молодых и нервных девчонок, вроде той, с которой мы приехали. К одной из них моментально бежит Юля: отказывается, это Лена, тоже одна из мам, которая добивается восстановления прав на ребенка.

В два часа открывается дверь и вереницу граждан, страждущих детей, - своих или приемных, - засасывает в самую глубь уполномоченного органа.

Начальник опеки заметно напрягается, увидев камеру.

Первые пятнадцать минут женщина демонстративно говорит по телефону с коллегой из соцобеспечения, призывая пустить какую-то сироту без очереди, а потом предлагает нам «посопровождать» на волонтерских началах пару сирот на выбор: девочку с ребенком на последнем курсе или мальчика, вышедшего недавно из мест лишения.

Тем не менее, заявление Кристины принимают, назначают входящий номер и даже обещают, - в разумных пределах, разумеется, - ускорить бюрократический процесс.

На сегодня все дела сделаны.

Через пятнадцать минут едем домой. Но не в тот дом, где два месяца назад Кристина замывала кровавые пятна от Толика, а другой, где молодая мама проживает сейчас.

В заголовке не опечатка. Девушка, о которой хочу рассказать, действительно достойна большой буквы «М» в слове «мама». Ради ребёнка Виктория вступила в схватку со временем и с обстоятельствами. Она выиграла - недаром родители нарекли её именем победительницы.

Все знают, что такое жаркое лето - народ изнывает от жары, а как нелегко было переживать погодную аномалию будущим мамочкам! Об этом знаю не понаслышке: пот градом, воздуха не хватает, ноги отекли. Именно поэтому гинеколог посоветовала лечь на недельку в стационар, чтобы побыть под присмотром врачей. Я согласилась, но через пару часов после госпитализации поняла, что совершила ошибку: в палатах стояла духота, солнце нещадно било в окна, казалось, они вот-вот расплавятся, а душ, как бывает в наших больницах, закрыли на ремонт. Гулять по коридорам не разрешали - мне и соседкам по палате был прописан постельный режим. Сходя с ума от жары и безделья, теребя в руках несчастного Акунина, я начала обзванивать близких с просьбой вызволить меня из этой «тюрьмы».

Что-то рано ты сдалась, - со вздохом сказала симпатичная полненькая брюнетка Ирина, поглаживая свой округлившийся животик, - я уже три дня держусь.

Завидую твоему мужеству, - усмехнулась я,

Тоже хотела удрать, да врач не разрешила, сказала лежать до конца августа, а это ещё десять дней пытки! - нараспев простонала Ирина.

Мы вздохнули в унисон и невольно посмотрели на нашу молчаливую соседку, голубоглазую, светловолосую девушку, которая всё это время слушала нас и улыбалась.

Вика, ну а ты почему молчишь? - не унималась Ирина. - У тебя, наверное, железный характер!

Немая пауза повисла в воздухе... Забыв про рекомендации врачей, мы с Ириной одновременно спрыгнули с кроватей и подсели к Вике.

Это шутка такая или... - промолвила я, пытаясь прийти в себя.

Если бы, Катюш... - усмехнулась Вика. - Дело в том, что у меня беременность не как у вас, вернее, не совсем такая: мой ребёнок зачат с помощью ЭКО, а организм у меня такой упрямый, что на протяжении всей беременности отторгает плод, вот и приходится практически всё время лежать под капельницей, пить препараты и 24 часа в сутки быть под наблюдением врача.

Простодушная Ирина залилась краской, я тоже почувствовала, как щёки побагровели: стало ужасно стыдно за собственное поведение, жалобы и бесконечное нытьё... Однако Ира быстро пришла в себя и стала засыпать Вику вопросами...

Даже не знаю, с чего начать, девочки, - обнимая животик, Вика присела на кровать. - Мне 32, и это первая беременность. Я вышла замуж 11 лет назад, мы с мужем обожаем детей, оба из многодетных семей: детский смех и весёлый переполох - всё это часть нас самих, поэтому ребёнок был самой желанной мечтой. После года безуспешных попыток мы всерьёз встревожились, обратились за помощью в Центр репродукции семьи. Потом были два мучительных года бесконечных анализов, обследований, в результате которых нас с мужем признали полностью здоровыми. Это был шок! Мы не знали, то ли радоваться, то ли огорчаться этому вердикту. «Такое случается, - говорили врачи, - пробуйте ещё, пробуйте!» Муж решил, что нам стоит отпустить ситуацию: расслабиться и наслаждаться отношениями. Я послушалась: ведь если зацикливаться, можно и с ума сойти. Мы зажили обычной жизнью: делали ремонты, ездили отдыхать, устраивали друг другу сюрпризы, ни Миша, ни я больше не затрагивали тему беременности, но, признаюсь, не было дня, чтобы не думала о ребёнке. И знала: муж думает о том же. Сколько тайных слёз было пролито в ванной, когда наступала очередная менструация! Сколько тестов было сделано с содроганием сердца, когда по какой-то причине была задержка... Так прошли ещё четыре мучительных года. У моих младших сестёр уже были детки, я радовалась за них, но наряду с этим всё больше ощущала собственную неполноценность... А сколько замысловатых советов получила от подруг! Необычные позы, лекарственные травы, лунный график... перепробовали всё! Потом подруги оставили меня в покое, лишь при встречах ловила на себе сочувственные взгляды. Как-то, отмечая очередную годовщину свадьбы, не выдержала и разрыдалась на плече у Миши. Обняв, муж сказал «Хватит, намолчались уже, пора действовать, у нас обязательно будет малыш!» Из груди вырвался вздох облегчения, поверила ему и больше не сомневалась, что так и будет. Тогда мы и решили попробовать метод ЭКО.

Первая попытка была в дорогостоящей столичной клинике. Подсадили двух эмбрионов, прогнозы были хорошие, и через два дня нам разрешили вернуться в Курск (пребывание в клинике было очень дорогим, да и врач на нём не настаивала). Какое было воодушевление! Мы буквально порхали по квартире! И какой был удар, когда спустя две недели у меня открылось кровотечение, УЗИ показало: оба эмбриона погибли. Рыдая, я искусала все губы в кровь. «Ничего! Не сдавайся! Поедем в Питер, там есть замечательная клиника, я и справки навёл!» - успокаивал муж, вытирая мне слёзы. В тот момент подумала: «Какой же всё-таки он хороший! Родной, любящий, только ради него стоит попробовать ещё раз!» Собрать нужную сумму получилось только через полтора года, и мы снова, воодушевлённые, отправились «покорять» северную столицу. Обращение в «хвалёной» клинике было небрежным: процедуру проводили «впопыхах», подсадили трёх эмбрионов и через час отправили домой. В этот раз надежды рухнули уже в поезде: открылось кровотечение, тупая боль пронзила тело. Из поезда муж выносил меня на руках, тогда впервые увидела, как он плакал... Помню, как заворожённая в полуобмороке твердила: «У нас будет ребёнок, будет, будет!» В Питере при манипуляции мне сильно повредили маточную трубу, поэтому врачи рекомендовали отложить попытки хотя бы на полтора года. Как ни странно, после второй неудачи у меня открылось «второе дыхание»: «Врёшь, я не сдамся», - говорила я мысленно своей судьбе. За полтора года, пока приходила в себя от предыдущей процедуры, перерыла весь Интернет, были неплохие отзывы об одной из клиник Харькова, и цены приемлемые по сравнению с Питером и Москвой. Третья попытка была осуществлена именно там. Нам встретился врач от Bora, она настояла, чтобы мы сняли квартиру в Харькове, поскольку наблюдать за мной собиралась долго, объяснила, как себя вести после ЭКО, какие препараты пить. «Оплодотворение прошло успешно, «подсадили трёх «зайчиков», - вытирая пот со лба, сказала Людмила Ивановна. После процедуры я не вставала неделю, врачи буквально кормили с ложечки. По истечении месяца сделали контрольное УЗИ, и мы вернулись домой. Людмила Ивановна позвонила в наш 4-й роддом на Лесной, рассказала мою историю, поэтому здесь меня уже ждали. Февраль, сильный мороз, помню, как впервые шла сюда на консультацию и почувствовала себя плохо. УЗИ показало: два эмбриона погибли, остался один. Один! Это уже шанс! Я ухватилась за эту ниточку и решила, что сделаю всё, чтобы «зайчик» остался жить. После УЗИ из стен больницы меня уже не выпустили, да я и

За дверью загремели посудой. «Девочки, обедать и на процедуры!» - раздался командный голос медсестры.

Ой, уже обед, а мы и не заметили, как время пролетело, - спохватилась Ирина, - Вика, ну ты героиня, настоящая героиня!

Да, бросьте, девочки, я обычная девушка, которая просто мечтает о ребёнке, - раскрасневшись, ответила Виктория...

Неужели за шесть месяцев ты ни разу не выходила из больницы? - спросила я, внутренне восхищаясь этой светловолосой красавицей.

Два дня назад отпросилась домой принять душ, заодно решила навести порядок, но к вечеру резко почувствовала себя плохо, наверное, перенапряглась. Началась паника, ведь рядом не было врачей, муж тут же отвёз меня в больницу. Врачи сказали, шейка матки стала открываться раньше времени, теперь решают, что со мной делать...

У тебя всё будет хорошо! - завопили мы с Иркой в один голос, после того что ты пережила, просто не может быть по-другому...

Разговоры прервала вошедшая врач:

Готовься, Виктория, шейку матки будем зашивать - роды на этом сроке недопустимы, будет больновато без анестезии, но наркоз опасен для ребёнка, слишком нестабильно он себя ведёт в последнее время....

Ничего, я готова, делайте что надо, - твёрдо ответила Вика, пересаживаясь на каталку.

Её не было три часа, и всё это время мы с Ирой метались по палате, как раненые звери. Теперь о выписке никто не думал, волновал только один вопрос: что будет с Викой? Скрипнула дверь, медсёстры помогли Вике перелечь с каталки на кровать и накрыли дрожащую девушку одеялом. Бледная, с искусанными губами, она неподвижно лежала и смотрела в потолок...

Что, очень больно было, да? - спросили мы с Иркой.

Да дело не в этом, я готова всё терпеть, - голос девушки звучал тихо и надломленно,- просто я уже три часа не чувствую, как он шевелится... я боюсь, девочки...

Перебивая шуструю Ирку, я бросилась её успокаивать, мол, такое и у меня бывает, и у многих.

Вика, тебе чай заварить? - попыталась разрядить обстановку Ира.

А у меня шоколадка есть, - поддержала я.

Пока мы с Иркой суетились, накрывая стол, а точнее больничную тумбочку, Вика вдруг радостно вскрикнула, мы обернулись: на нас смотрела девушка с посветлевшим лицом и счастливой улыбкой:

Он шевельнулся, девочки, он шевельнулся, - слёзы радости побежали по её щекам. - Он живой!

Чашка с чаем задрожала у Иры в руке. Вытирая слёзы, она поспешила её поставить. Мы все плакали от счастья. В своей жизни я много встречала беременных женщин, внимательных, заботливых, но никогда не видела такого, чтоб женщина преображалась только от одного лёгкого толчка её будущего ребёнка, чтоб глаза сияли изнутри и слёзы бежали по щекам только от мысли, что с ним всё в порядке, он растёт. И тогда я поняла, вернее, почувствовала, что у Вики всё будет хорошо, эта девушка заслужила своё счастье, и она его непременно дождётся. Неделя в больнице пролетела незаметно, мы разговаривали часами, поддерживали Викторию, помогали чем могли. Меня выписали первой. Прощаясь, мы обменялись номерами телефонов и обнялись - я не думала, что за неделю можно так сродниться. С того момента не было и недели, чтобы мы не звонили друг другу.

В декабре у Виктории родился, здоровый мальчик, она назвала его Богданом, то есть ребёнок, данный Богом. «Вес 3500, рост 53 - богатырь!» - кричала она мне в трубку, рыдая от счастья. «А по-другому и быть не могло», - отвечала я. Тогда впервые сказала Вике, что хочу написать про неё. Не видя ничего особенного в своей ситуации, она не соглашалась: «У каждой мамы и ребёнка свой путь, мне надо было пройти именно этой дорогой - дорогой длиной в 11 лет, чтоб сейчас быть вместе с Богданом, а у кого-то путь ещё длиннее и труднее». И всё-таки спустя три года я её убедила. Мы встретились в кафе, вспомнили наши «пузатые посиделки» за накрытой больничной тумбочкой и, конечно, её историю. «Спасибо мужу, если бы не он, не знаю, хватило бы у меня стойкости всё это вынести. Поддержка близких - великое дело, - вспоминает сегодня Вика, - Миша прекрасный отец, теперь понимаю: Господь не мог оставить такого мужчину без ребёнка. По своему опыту могу сказать: любое упорство и труд рано или поздно вознаграждаются! Надо только не терять веры в собственные силы, не покоряться обстоятельствам, а молиться и упрямо идти к поставленной цели. И тогда вы одержите безоговорочную победу над временем, обстоятельствами, судьбой».

Возвращаясь домой, думала, что нам часто приходится слышать о матерях, которые бросают своих детей, и невольно внутри возникает ощущение, что мир катится в бездну. Однако пока есть такие Мамы, как Виктория, мамы с большой буквы, хочется надеяться, что у нас всё же есть будущее.

Наталья Кузьменко

– А как вы будете приучать Владу к горшку?

– Буду высаживать регулярно.

– А если она будет сопротивляться, возмущаться?

– Ничего страшного, покричит немного, через месяц уже будет ходить на горшок.

На этом я попрощалась с первой няней. Ее мне рекомендовали близкие знакомые, у которых она успешно проработала больше 7 лет. Но в нашей семье такие методы не применяются.

Когда Владе исполнилось 1,5 года, встал вопрос по поиску няни. К этому моменту я уже полгода работала удаленно. Предложение выйти на 2-3 дня в неделю меня порадовало. Но время на поиски помощницы было сильно ограничено - всего две недели на то, чтобы найти, привыкнуть и выйти. Сейчас я бы сказала, что это невозможно. А тогда - давай, попробуем.

– А где кубики с буквами? А что, у вас нет географической карты?

– А надо в 1,5 года?

– Конечно, уже пора.

Это мне прямо с порога сообщила следующая няня. Она была из агентства, с педагогическим образованием, большим опытом работы, в «анамнезе» у нее были известные московские семьи.

Мое самолюбие, наверное, тешил бы тот факт, что у меня работает няня того самого продюсера нашумевшего мюзикла. Но психика ребенка 1,5 лет для меня была важнее. Учить ее буквам в ближайшие два года в мои планы не входило.

iconmonstr-quote-5 (1)

В этот день я разделила всех нянь на две категории: педагоги и мамины помощницы.

Няни-педагоги могут не иметь педагогического образования, но вся их деятельность направлена на обучение и развитие ребенка. Они имеют свое четкое педагогическое мнение по каждому вопросу и транслируют его тебе при каждой возможности.

Няни-помощницы будут играть, петь, разговаривать с ребенком, могут помочь по дому и приготовить еду. Заметьте, я не говорю о стоимости услуг. У няни-помощницы она может быть выше, чем у няни-педагога просто потому, что объем ее обязанностей больше. И, наоборот, няня-педагог может попросить довольно приличную сумму за запись в резюме о пройденных курсах и обучениях. И будет права.

Но меня волновал вопрос комфорта, моего и ребенка. А мой комфорт заключался в том, чтобы вечером после работы увидеть улыбающуюся дочку. Чтобы она весь день гуляла в парке, притащила с улицы желтые листья, палки, желуди, смастерила вместе с няней домик и дарила его мне с горящими глазами. А на плите стоял бы горячий ужин. Влада должна спать ежедневно по 2-3 часа - за это время приготовить простейший ужин для нашей семьи можно без проблем.

– А почему вы так часто меняли место работы? Трижды за последний год?

– Ой, вы знаете, во всех семьях была такая неблагоприятная обстановка. В одной мать пила, а в другой била детей.

Почему-то оказаться четвертой семьей за год у этой няни мне не захотелось.

Следующая няня была прекрасной молодой студенткой, очень улыбчивой, доброй. Даже на фото в резюме у нее светились глаза. Но разум победил, я не решилась доверить свое полуторагодовалое сокровище девочке, которая только-только сама начинает жить.

А еще одна няня была взрослая, такая няня-бабушка. У меня очень послушный ребенок. Но иногда и у нее бывают истерики, приступы непослушания. Надо взять ее на ручки, пожалеть и отнести домой. Этой няне было бы физически тяжело.

Два дня осталось до предполагаемого выхода на работу. Я уже думала, что придется отказаться от этого предложения.

Звонок, еще одна кандидатка:

– Я приеду к вам, но можно с мамой. Я в Москве несколько дней, могу заблудиться.

– С мамой так с мамой. Мы будем гулять в парке, приходите.

Через пару часов мы уже встретились. Молодая женщина сразу присела и познакомилась с Владой. Мы пошли в парк, я с мамой предполагаемой няни, а Влада со Светой (няней).

Влада и няня шли по осеннему парку, собирали листья. Я по пути узнавала у Люды (мамы няни), как они меня нашли. Оказывается, что через пятые руки мой пост на фейсбуке дошел до нее, а она уже предложила эту работу своей дочери.

На мой стандартный вопрос о горшке Света ответила: «А как вы хотите?»

iconmonstr-quote-5 (1)

Этим ответом она сразу вырвалась вперед среди всех претендентов на должность няни моего чудесного ребенка.

Да, как я хочу! Ни одна из них этого вопроса не задала.

Оказалось, что у Светы нет опыта работы няней, зато она была нянечкой в детском саду. Для нее, как и для меня, важно соблюдение режима дня. У Светы двое своих детей, и они все вместе очень близки между собой. Я вспомнила одну из приходивших ко мне нянь. На вопрос, есть ли у нее дети, она ответила, что сыну 11 лет, они довольно редко видятся, но ей этого и не надо. Зачем мне такая няня, которая не наладила отношения с собственными детьми?

Я взяла вечер на раздумья. По всем моим параметрам Света идеально подходила на роль няни. Влада была от нее в восторге. Но единственный рекомендатель - ее мама. По жизни мне везет на людей, и я решила довериться себе. Позвонила Свете и пригласила на пробный день.

iconmonstr-quote-5 (1)

Муж установил камеру, я попросила подруг в парке наблюдать за Владой и няней.

Но в ночь перед первым днем я рыдала, мне снились кошмары. А история про няню, которая отрубила голову своей воспитаннице и бегала с ней по Москве, сводила с ума. Уже собиралась отказаться от работы, но муж меня поддержал, и я решилась.

Сначала мы были втроем: я, Влада и няня. Никогда не забуду, как я отпускала Владу и Свету гулять в первый раз.

iconmonstr-quote-5 (1)

Няня мне сказала: «Мама, успокойся, я сама волнуюсь. Все будет хорошо».

И я поверила. Надо сказать, что Влада легко приняла новые правила, спокойно ела и ложилась спать с няней. Меня это радовало.

Первый день на работе я провела с камерой в обнимку, названивала няне. Все прошло хорошо. Еще какое-то время я часто включала камеру, когда приходила домой, всегда расспрашивала Владушу о том, как прошел ее день. Ничего подозрительного не происходило. Моя няня нашлась.

Няня не дает советов, если о них не просят. Мой вопрос с горшком сразу отсеял всезнающих нянь;

Няня не лезет в семью. Иногда могу разозлиться на мужа и вслух высказать недовольство. В этот момент Света резко куда-то испаряется. Не знаю, как этот критерий отследить на моменте знакомства. Может, сразу попробовать рассказать историю про ссору с мужем и посмотреть на реакцию кандидата;

Для няни слова родителей - это закон. Если нельзя мультики и конфеты, значит, няня выполняет эти запреты и транслирует их ребенку от себя. Даже если сама считает, что детский организм не может и дня прожить без конфеты. Продолжением этого признака является жизнь по правилам семьи. Мы много гуляем, не кутаем детей, выключаем дома отопление. Няня потеплее одевается и идет гулять в любую погоду.

А что же с обучением? Во времена моего детства на все медицинские вопросы отвечала Большая медицинская энциклопедия, а в педагогике ориентировались на опыт мам и бабушек. Сейчас нам доступна практически любая информация. Мы покупаем развивающие книги, в которых четко описана роль обучающего человека (и педагогом быть не надо). Мы читаем книги Гиппенрейтер и Петрановской, обсуждаем их с няней. Я рассказываю ей все новое, о чем прочла в статье или интернете.

Я не психолог, я просто мама, которой повезло найти своего человека. Но критерии хорошей няни обязательно пригодятся любой маме при поиске своей Мэри Поппинс.