Так уж получилось, что в последнее время практически все мои разговоры с подругами – о школе, так как в этом году моя старшая дочь пошла в первый класс. И вот буквально на днях, когда мы в очередной раз обсуждали эту животрепещущую тему с соседкой, ее сын, веселый мальчуган одиннадцати лет, скорее всего, от скуки решил поучаствовать в нашем разговоре, и настолько живо и непосредственно описал свою школьную жизнь, что я попросила его записать этот рассказ для меня.

Стилистика мальчишки хромала, что и неудивительно, поэтому мне пришлось немного подправить текст, заменив в нем не совсем привычные для взрослого уха и глаза слова на более корректные, но по смыслу все осталось так, как было. Что получилось из моего эксперимента, судите сами.

«В школу ходить прикольно. Первый день в учебном году. Ну ладно, первую неделю. Все эти разговоры про школу – родной дом, про самое лучшее время в жизни, все эти мамины слезы и вздохи при воспоминании о «школьных годах чудесных» – ужасная чушь. К реальной жизни все это не имеет ни малейшего отношения. Возьмем к примеру вчерашний день.

Утро началось с...

А мама продолжает сюсюкать: «Вставай скорее, солнышко, а то опоздаешь в школу. Завтрак уже на столе». И вот приходится открывать слипшиеся глаза и выползать из теплой кровати на холод (зима не зима, мама утром всегда открывает окно, чтобы поток городского кислорода быстрее разбудил меня). Ладно, встаю, иду умываться. На кухне на столе ждет неизменная овсянка и чашка чая. Послушно двигаю челюстями и просматриваю свою страничку «ВКонтакте». Надо же, народ столько нового понаписал. Когда они только успевают!

Наконец-то завтрак съеден, форма надета, рюкзак собран, даже ботинки начищены. По привычке бросаю взгляд на свою прыщавую физиономию в зеркало и послушно бреду к автобусной остановке.

Про Искру, Ираиду и Неллечку

В этом году я перешел в среднюю школу и по праву могу считать себя продвинутым школьником. Мне больше не приходится делать зарядку перед первым уроком и сидеть в одном кабинете весь день. Почти по всем предметам у нас разные учителя, которых очень прикольно сравнивать между собой. Самый мегакрутой преподаватель у нас по русскому и литературе. По идее она уже давно должна быть на пенсии, но какая-то немыслимая сила упорно гонит ее каждый день в нашу районную школу. Зовут ее Искра Евсеевна (то еще имечко, о чем думали ее родители, когда называли так своего ребенка, не очень понятно), и по внешнему виду она самый настоящий божий одуванчик. Но в душе наша Искра – просто тиран. На ее уроках мы не то что в телефоне покопаться или поболтать – в туалет выйти боимся. Ну и в предмете она шарит так, что будь здоров. Поэтому Искру мы любим, хоть и побаиваемся немного.

С математикой все намного хуже. Во-первых, нас все время пугают тем, что скоро лафа закончится и нам придется изучать алгебру и геометрию, что звучит устрашающе. Во-вторых, наша преподавательница, Ираида Михайловна – настоящий солдат в юбке. Хотя нет, какой там солдат. Полковник. А мы все – рядовые, провинившиеся перед ней одним фактом своего рождения. Ненависть ко всем детям без исключения читается в каждом ее жесте, взгляде, слове. Признаюсь, мы отвечаем ей взаимностью. Так что атмосфера на уроках у нас недоброжелательная. Но, как говорит отец, что не убивает, делает нас сильнее. И он советует относиться к школе как к своеобразной школе жизни. Вот мы и выживаем на Ираидиных уроках, как можем.

Зато на некоторых уроках можно оторваться по полной. Возьмем к примеру нашу англичанку, Нелечку. На самом деле ее зовут Нелли Константиновна, но ни одному уважающему себя пятикласснику не придет в голову называть ее так за спиной. Нелечка – и точка. В целом она прикольная, только уж больно молоденькая и забитая. Скажу без ложной скромности, мы вьем из нее веревки. Шум и гам на английском стоят такие, что иногда я за весь урок так и не могу уловить, о чем вообще идет речь. На английском мы можем все – играть в телефоне, сидеть в соцсетях, потихоньку есть конфеты и просто валять дурака. Но Нелечку мы любим и в обиду не даем. Один раз Милана, особо избалованная и наглая девчонка, нахамила нашей англичанке, так пацаны за учительницу сразу заступились, а Миланке потом бойкот объявили, чтобы не заигрывалась.

Вообще мои любимые предметы – история и география. Видно, что оба преподавателя серьезно готовятся к урокам, часто делают интересные презентации, показывают отрывки из фильмов, превращают обычные уроки в интерактивные игры. Больше всего мне понравилась игра про экологию, когда наш класс разбили на команды, и каждая должна была как можно дольше жить на планете используя ограниченное количество ресурсов. Впечатлений осталась масса! Учителю – респект!

Отдельного разговора заслуживает наша завуч старших классов с говорящим прозвищем Массовик-затейник. Как говорит моя мама, ей надо было работать в театре, а не в школе. Каких только выступлений у нас нет: то неделя английских пьес, то – народных танцев, то массовые масленичные гуляния, то Хэллоуин, то имитация посвящения в пионеры. Все это очень увлекательно, не скрою, но порой от этого так устаешь! Особенно когда репетиции затягиваются до позднего вечера, а мне так хочется погулять на улице с друзьями. А что делать? Пропустить репетицию очередного концерта намного хуже, чем, к примеру, итоговое тестирование по математике. Поэтому нам всем приходится петь и плясать.

«Ботаны» и «понтовщики»

Свой класс я люблю, но без фанатизма. Ребят можно разделить на несколько условных групп. Любимцы учителей и пример для всех нас – «ботаны». Как правило, это девчонки с сосредоточенными лицами, которые всегда повторяют уроки на переменах и изо всех сил тянут трясущиеся руки, чтобы первыми ответить на вопрос учителя. Они мне не нравятся. Ну совсем. И не потому, что я им завидую, а просто не вижу я в них жизни. Какие-то они механические, что ли. И всегда хотят быть лучшими. А лучшими везде и всегда быть нереально. Вот и ходят они из-за этого своего нездорового стремления постоянно нервные и озабоченные.

Конечно, в любом классе есть «понтовщики». Ну, с ними все просто и ясно. Они постоянно приносят в школу последние модели телефонов, рассказывают байки про своих родителей, водителей, крутых друзей и соседей. Если у тебя в кармане последний IPhone и тебя привозят в школу на дорогой иномарке – ты в тусовке, тебя принимают и уважают. Если нет – сиди и жди лучших времен. Правда «понтовщики» иногда заигрывают с «ботанами», если им нужно списать домашнее задание или тесты, но надолго их не хватает. Зато всех остальных они тупо игнорируют.

Есть еще «драчуны», «лузеры» и «хорошисты». Я отношусь к последним. Вроде нормальный парень, но до «понтовщиков» не дотягиваю, да и до «ботанов» тоже. Но я этому даже рад. Сижу себе и не высовываюсь. Зато и вызывают меня нечасто. Фамилия на букву К, в середине алфавита, да и оценки средние. Беспроблемный ученик.

Люблю ли я школу?

Скорее нет, чем да. Общаться с народом прикольно, но это практически единственное, что примиряет меня с действительностью. Предметы далеко не все интересные. Постоянные концерты и конкурсы утомили. Требования учителей на любую тему делать «проект» или «презентацию» угнетают. Получается, что те, кому помогают родители, получают всегда «отлично», а проекты, сделанные самостоятельно, бракуются – как неконкурентоспособные. И от этого становится ужасно обидно. Школьная еда – отстой, в столовке воняет ужасно.

Хотя если вдуматься, все это мелочи. Главное, в школу ходят мои закадычные друзья, без которых я не могу прожить и дня. Всегда есть куча новостей, которые можно обсуждать, забавные высказывания учителей, которые так весело повторять и передразнивать, девчонки, которых так классно троллить, и проекты, которые интересно делать всем классом. Все зависит от настроя. Когда я понуро бреду в школу, день, как правило, проходит не слишком удачно. А вот в хорошую погоду, особенно перед каникулами или в пятницу, когда по расписанию две физкультуры, кажется, что моя жизнь очень даже ничего, и отчего-то вспоминаются слова родителей про «школьные годы чудесные».

Трагедия с захватом заложников учеником московской школы поставила перед обществом много вопросов из серии «кто виноват» и «что делать»

Помимо государства, родителей, учителей вину за произошедшее многие возлагают и на школьных психологов. Ведь в школе №263 есть штатный специалист - значит, он должен был заранее заметить потенциального ребенка-террориста.

Комитет по образованию Госдумы обсудил подготовку школьных психологов и решил обратиться в Минобрнауки с требованием проверить компетенцию и профессионализм педагогов-психологов. Какие обязанности у школьных психологов в наши дни и вообще нужны ли они, выяснял у специалистов «МК».

Екатерина ГОЛОВАНОВА, школьный психолог:

Безусловно, школе нужны психологи. Вот только работать в школе психологом может настоящий энтузиаст, понимающий весь ужас происходящего с нашим образованием и тем не менее готовый помогать, успокаивать и детей, и родителей, и учителей. Я работаю в школе педагогом-психологом уже больше 5 лет, работы очень много. Детей, нуждающихся в психологической помощи, с каждым годом все больше. Конечно, среди психологов есть непрофессиональные люди, которым не место в школе. Грамотный специалист сумеет организовать работу так, что станет настоящим помощником учителям, родителям и детям. Просто необходимо создать психологу условия для работы и четко прописать обязанности психолога именно для данного учебного заведения, учитывая его особенности. Кроме того, психологам необходимо повышать квалификацию - в учебных заведениях сейчас очень востребованы клинические психологи в связи с развитием инклюзивного образования и увеличения детей с ограниченными возможностями здоровья.

В нашей системе образования должность психолога, к сожалению, в большинстве случаев - формальность. Нет ни условий, ни возможностей для работы. Администрацию интересуют лишь документальные отчеты. А как только в школах с детьми происходит ЧП, так все сразу же вспоминают о школьных психологах. Нельзя требовать от психолога того, что не входит в его обязанности. Психолог может проанализировать, почему не удается решить ту или иную задачу, но не решить ее за кого-то. И тем более психолог не может лечить и не всегда даже может распознать психические отклонения или заболевания у ребенка - это задача психиатра.

Лидия КЛИМОВА, учитель русского и литературы со стажем работы более 40 лет:

Как правило, в школу приходят молодые девочки с дипломами сомнительных институтов, которые не умеют делать ровным счетом ничего. В конце концов, на таких «психологов» просто сваливают часть секретарской бумажной работы, чтобы они приносили хоть какую-нибудь пользу. Да еще ученики, которые хотят прогулять уроки, регулярно просятся к ним на разговор. Но и это не худший вариант. В школе, где я работала, была женщина-психолог, которая, на мой взгляд, наносила детям реальный вред. После занятий с ней ребята из моего класса несколько раз прибегали ко мне в слезах. Однажды она попросила, чтобы дети принесли из дома рисунки, нарисованные их мамами и папами. Естественно, многие родители выполнили эту работу наспех. В результате на «разборе полетов» психолог при всем классе рассказывала, что, исходя из картинки, мама Маши - неряха, а Димин папа - разгильдяй… Ясно, что таких психологов к детям подпускать просто опасно.

Психологическая служба в школах должна быть прежде всего профессиональной, ведь к детям, особенно к подросткам, очень сложно найти правильный подход. А так как хороших психологов в нашей стране крайне мало, вероятность, что они придут работать в школу на небольшую зарплату, ничтожна. В наших школах роль психологов иногда берут на себя классные руководители, некоторым это даже вполне успешно удается. Ведь они лучше знают детей, которых у них всего 25–30 человек, а не целая школа, как у психолога. Но, конечно, с этой задачей могут справиться далеко не все учителя, так как загружены они сейчас и так по полной программе.

Ирина КОНОВАЛОВА, декан факультета повышения квалификации МГППУ:

Психология - очень быстро развивающаяся наука. В такой ситуации педагог-психолог должен проходить курсы повышения квалификации раз в три года, а лучше чаще. Но реальность такова, что чиновники делают все, чтобы в школах психологическое сопровождение стало фикцией. Раньше Департамент образования сам перечислял деньги на повышение квалификации и переподготовку специалистов непосредственно нам, и мы быстро собирали группы. Но начиная с января 2014 года деньги на это будут направляться непосредственно в школу. Теперь директор школы сам решает, кого направить на обучение: предметников или дополнительных специалистов. И если раньше мы выпускали за курс от 1000 до 1500 специалистов, то теперь не можем набрать группу. Психологи и раньше всегда стояли в хвосте очереди: на кабинет, на материалы, а теперь и на повышение квалификации. А ведь грамотный, подготовленный психолог мог бы предотвратить трагическое развитие ситуации в школьном конфликте, если бы он вовремя узнал о существовании самого конфликта.

Психолог в школе

Фрагменты книги Млодик И.Ю. Школа и как в ней выжить: взгляд гуманистического психолога. - М.: Генезис, 2011.

Какой должна быть школа? Что нужно делать для того, чтобы ученики считали образование интересным и важным делом, выходили из стен школы готовыми к взрослой жизни: уверенными в себе, коммуникабельными, активными, творческими, умеющими защищать свои психологические границы и уважительно относиться к границам других людей? В чем особенность современной школы? Что могут сделать учителя и родители, чтобы у детей не пропадало желание учиться? Ответы на эти и многие другие вопросы вы найдете в этой книге.

Психологические проблемы в школе

Всем, что я знаю о преподавании,
я обязан плохим студентам.
Джон Холл

Еще не так давно люди почти ничего не знали о психологии как науке. Считалось, что советский гражданин, а тем более ребенок, не имеет никаких внутренних проблем. Если у него что-то не получается, разладилась учеба, изменилось поведение, то это от лени, распущенности, плохого воспитания и отсутствия старания. Ребенок вместо того, чтобы получить помощь, подвергался оцениванию и критике. Надо ли говорить, насколько неэффективной была такая стратегия.

Сейчас, к счастью, многие педагоги и родители готовы объяснять сложности, возникающие у ребенка в школе, наличием у него возможных психологических проблем. Как правило, так и есть. Ребенок, как и любой человек, стремится к реализации собственных потребностей, хочет чувствовать себя успешным, нуждается в безопасности, любви и признании. Но на его пути могут возникнуть самые разнообразные препятствия.

Сейчас одна из наиболее часто встречающихся проблем, которую отмечают практически все учителя: гиперактивность детей. Действительно, это явление нашего времени, источники которого не только психологические, но и социальные, политические, экологические. Попытаемся рассмотреть психологические, лично мне довелось иметь дело только с ними.

Во-первых, дети, называемые гипреактивными - это очень часто просто тревожные дети. Их тревога настолько высока и постоянна, что они сами давно уже не отдают себе отчет в том, что и почему их беспокоит. Тревога, как избыточное возбуждение, которое не может найти выход, заставляет их делать множество мелких движений, суетиться. Они без конца ерзают, что-то роняют, ломают, чем-то шелестят, постукивают, качают. Им трудно усидеть на месте, иногда они могут вскакивать среди урока. Их внимание кажется рассеянным. Но далеко не все из них действительно не способны сосредоточиться. Многие - хорошо учатся, особенно по предметам, не требующим аккуратности, усидчивости и умения хорошо концентрироваться.

Дети с диагнозом «гипреактивность с дефицитом внимания» требуют большего участия, и им лучше заниматься в небольших классах или группах, где у учителя будет больше возможностей уделять ему персональное внимание. К тому же, в большом коллективе такой ребенок очень отвлекает других ребят.. На учебных заданиях учителю бывает очень сложно удержать концентрацию класса, в котором несколько гиперактивных учеников. Дети, склонные к гипреактивности, но без соответствующего диагноза, могут заниматься в любом классе, но при условии, что учитель не усиливает их тревогу и не осаживает постоянно. К гипреактивному ребенку лучше прикоснуться, усаживая на место, чем сто раз указать на обязанность быть дисциплинированным. Лучше отпустить на три минуты с урока в туалет и обратно, или побегать по лестнице, чем призывать к вниманию и спокойствию. Его плохо контролируемое двигательное возбуждение значительно легче проходит, когда оно выражено в беге, прыжках, то есть в широких мышечных движениях, в активных усилиях. Поэтому гипреактивному ребенку обязательно надо хорошо подвигаться на перемене (а иногда, по возможности, и во время урока), чтобы снять это тревожное возбуждение.

Важно понимать, что у гиперактивного ребенка нет намерения демонстрировать такое поведение «назло» учителю, что источники его действий вовсе не распущенность или невоспитанность. На самом деле такому ученику просто трудно контролировать собственное возбуждение и тревогу, что обычно проходит к подростковому возрасту.

Гипреактивный ребенок, к тому же гиперчувствителен, он воспринимает слишком много сигналов одновременно. Его отвлеченный вид, блуждающий взгляд многих вводит в заблуждение: кажется, что он отсутствует здесь и сейчас, не слушает урок, не вовлечен в процесс. Очень часто это совсем не так.

Я на уроке английского языка и сижу на последней парте с парнишкой, на гиперактивность которого учителя уже даже не жалуются, настолько она очевидна и утомительна для них. Худенький, очень подвижный, он в момент превращает парту в кучу-малу. Урок только начался, но ему уже не терпится, он начинает что-то строить из карандашей и ластиков. Кажется, что весьма этим увлечен, но когда учитель задает ему вопрос отвечает не задумываясь, верно и быстро.

На призыв преподавателя открыть рабочие тетради, он лишь спустя несколько минут начинает искать нужное. Перерыв все на своем столе, он не замечает, как тетрадь падает. Перегибаясь, к соседской парте, он ищет ее там, к возмущению сидящих впереди девчонок, потом неожиданно вскакивает и мчится к своей полке, получая строгое замечание от учителя. Когда бежит обратно, все же обнаруживает упавшую тетрадь. В течение всего этого времени учитель дает задание, которое, как казалось, мальчик не слышит, потому что увлечен поисками. Но, выясняется, что он все понял, потому что быстро начинает писать в тетрадке, вставляя нужные английские глаголы. Закончив это за шесть секунд, он начинает играть чем-то на парте, пока остальные дети усердно и сосредоточенно делают упражнение в полной тишине, нарушаемой только его бесконечной суетой.

Далее идет устная проверка упражнения, дети по очереди читают предложения со вставленными словами. В это время у мальчика постоянно что-то падает, находится под партой, потом куда-то прикрепляется... Он совершенно не следит за проверкой и пропускает свою очередь. Учитель называет его по имени, но мой герой не знает, какое предложение надо читать. Ему подсказывают соседи, он отвечает легко и правильно. И тут же снова погружается в свое невероятное строительство из карандашей и ручек. Кажется, что его мозг и тело не терпят покоя, ему просто необходимо включиться в несколько процессов одновременно, в тоже время его это очень утомляет. И вскоре он в сильнейшем нетерпении вскакивает со своего места:

- Можно я выйду?

- Нет, до конца урока всего пять минут, посиди.

Он садится, но теперь он уже точно не здесь, потому что парта ходит ходуном, и он просто не в состоянии услышать и записать домашнее задание, он откровенно мучается откровенно, складывается впечатление, что считает минуты до звонка. С первыми трелями он срывается с места и всю перемену как оглашенный бегает по коридору.

С гипреактивностью ребенка не так просто справиться даже хорошему психологу, не то, что учителю. Психологи часто работают с проблемами тревожности и самооценки такого ребенка, учат его слушать, лучше понимать и контролировать сигналы своего тела. Много занимаются с мелкой моторикой, которая часто отстает от остального развития, но, работая над которой, ребенок лучше учится контролировать свою крупную моторику, то есть свои более крупные движения. Гипреактивные дети часто бывают одарены, способны и талантливы. У них живой ум, они быстро обрабатывают полученную информацию, легко впитывают новое. Но в школе (особенно начальной), такой ребенок будет находиться в заведомо проигрышном положении из-за трудностей в чистописании, аккуратности и послушании.

Гипрактивным детям часто помогают все виды лепки глиной и пластилином, игры с водой, камушками, палочками и иным природным материалом, все виды физической активности, но не спорта, потому что им важно делать любое мышечное движение, а не только правильное. Развитие тела и возможность выплеснуть избыточное возбуждение позволяют такому ребенку постепенно входить в собственные границы, из которых раньше ему все время хотелось выскочить.

Замечено, что гипреактивным детям совершенно необходимо пространство для такого суетного проявления себя. Если дома строго запрещается, путем постоянных одергиваний или иных воспитательных мер, вести себя подобным образом, то они будут значительно более гиперактивными в школе. И наоборот, если школа будет строга к ним, они станут предельно активными дома. Поэтому родителям и учителям надо иметь в виду, что эти дети все равно найдет выход своему двигательному возбуждению и тревоге.

Другая не менее часто встречающаяся в современной школе проблема - нежелание учиться или отсутствие мотивации, как говорят психологи. Это, как правило, назревает в средней школе и к началу старшей достигает апогея, потом постепенно, с осознанием связи качества знаний и картины собственного будущего, идет на убыль.

Нежелание ребенка учиться, как правило, совершенно не связанно с тем, что он «плох». У каждого из таких детей есть свои причины, чтобы не хотеть учиться. Например, ранняя влюбленность, которая забирает все внимание и энергию на переживания или мечты. Это могут быть и проблемы в семье: конфликты, назревающий развод родителей, болезнь или смерть близких, трудности в отношениях с братом или сестрой, рождение нового ребенка. Возможно, виноваты неудачи с друзьями, неадекватное поведение окружающих, ввиду их личного или семейного кризиса. Все это может забирать энергию и внимание ребенка. Поскольку многие неприятности могут оказаться затяжными, или полускрываемыми, а потому невозможными к конструктивному разрешению, то со временем они опустошают ребенка, приводят к неудачам в учебе, в итоге появляется еще большая подавленность, и круг замыкается. Родителям часто нелегко брать на себя ответственность за нерешенные проблемы дома, и они отыгрываются на ребенке, обвиняя его в лени и нежелании учиться, чем, как правило, только ухудшают ситуацию.

Возможно, ребенок не хочет учиться и из чувства протеста к тому, как его учат, кто его учит. Он может неосознанно сопротивляться родителям, которые заставляют учиться, а из-за плохих оценок ограничивают в чем-то (не отпускают гулять, не покупают того, что обещали, лишают праздников, поездок, встреч и развлечений). Родители и учителя часто не понимают, что даже при наличии обязательного всеобщего образования, получать знания можно только добровольно . Как говорится в пословице, можно подвести лошадь к воде, но нельзя заставить ее напиться. Учить можно и насильно, но выучиться можно, только желая этого. Давление и наказания в этом вопросе значительно менее эффективны, чем интересное и увлекательное обучение. Хотя, безусловно, давить и наказывать проще.

Еще одна из причин отсутствия мотивации к получению знаний: заниженная самооценка учеников. Постоянная критика и фиксация на неудачах далеко не каждому помогают двигаться вперед, эффективно обучаться и расти. Очень многих людей (в зависимости от психотипа и характера) неудачи лишают энергии. Постоянное несоответствие чьим-то требованиям рождает тотальную неуверенность в себе, неверие в собственные силы, невозможность обнаружить в себе ресурсы, способности и желание достигать успеха. Такие дети могут легко «опустить руки» и смириться с клеймом пассивного и неспособного «троечника», чья мотивация, конечно же, будет похоронена под грузом неудач, чужых негативных оценок и собственной беспомощности что-то изменить. При этом совершенно очевидно, что нет безнадежных или абсолютно бесперспективных детей, у каждого есть свой ресурс, свой талант и огромная, но иногда тщательно скрываемая, потребность, чтобы их заметили.

Еще одна причина, из-за которой дети не хотят учиться: способ обучения. Пассивные виды обучения, когда ученик может быть только реципиентом, слушателем, впитывающим определенный объем информации, а потом излагающим его (далеко не всегда усвоенный) в проверочных работах, снижают собственную обучающую мотивацию ребенка. Уроки, лишенные хотя бы доли интерактивности, практически обречены на пассивность и невовлеченность большинства учеников. Информация, не ставшая знанием, забывается в течение нескольких часов. Знание, полученное без вовлеченности и интереса, забывается в течение нескольких недель или месяцев. Учеба, не дающая возможности личного участия, не возбуждающая персонального интереса, обречена на обессмысливание и скорое забвение.

Большинству детей трудно испытывать одинаково живой интерес ко всем школьным предметам. Существуют индивидуальные склонности и пристрастия. Пожалуй, родителям и учителям не стоит упорствовать в том, чтобы ребенок радостно, с большим увлечением и, главное, успехом, занимался, например, русским языком, хотя имеет технические наклонности. Или во что бы то ни стало, получал «пятерки» по математике, увлекаясь рисованием и лепкой.

Психолог вместе с учителем и родителем может помочь такому немотивированному ученику найти свой интерес, разобраться с семейными трудностями, повысить свою самооценку, разрешить сложности в отношениях с окружающими, осознать собственное сопротивление, обнаружить таланты и начать получать удовольствие от обучения в школе.

Другой проблемой, серьезно осложняющей жизнь почти любому учителю, является некорректное поведение учеников. Многие учителя жалуются на хамство, грубость, провокации, срыв уроков. Это особенно актуально в 7–9-х классах и, безусловно, имеет также несколько оснований и причин.

Об одной из них мы говорили - неизбежная, при прохождении подросткового кризиса, тенденция к отделению от всего взрослого мира, сопровождающаяся проявлениями различных форм агрессии. Часто учителя воспринимают враждебные выпады учеников очень персонально и, что называется, «близко к сердцу». Большинство же из подростковых «выкрутасов» направлены на взрослый мир в целом, и не нацелены на конкретного человека.

Иногда внезапные комментарии на уроке, вызывают в классе, бурную и не всегда нужную учителю, реакцию. Это - проявление демонстративности подростка, потребности быть все время в центре внимания, что объясняется характерологическими особенностями ребенка, ставшими в определенном возрасте акцентуациями (то есть очень выраженными чертами личности). И опять же поведение такого демонстративного подростка направлено отнюдь не на разрушение авторитета учителя и мотивируется не желанием его обидеть или унизить, а необходимостью утолить собственную потребность во внимании. В таких ситуациях поступают по-разному: можно строго поставить на место, высмеяв его желание быть «выскочкой», или наоборот, с юмором, пониманием, использовать демонстративность ученика в мирных целях: в спектаклях, проектах, выступлениях, шоу. Утоленная потребность быть в центре внимания будет значительно меньше мешать на уроке.

Опять же, если в семье со строгим воспитанием демонстративность такого ребенка будет «в загоне», то школа станет тем самым местом, где это качество характера неизбежно проявится.

В некоторых случаях школа - то место, где ребенок реализует накопившуюся агрессию. Как правило, все: учителя, одноклассники, да и сам подросток - страдают от такого несправедливого поведения. Разобраться в этом бывает довольно трудно, если ребенок не хочет довериться кому-то из взрослых, что случается нечасто, поскольку агрессия - это показатель страха и недоверия.

Иногда учитель сталкивается с агрессивным всплеском на уроке из-за собственной несправедливости, неуважения, некорректного комментария, адресованных ученикам. Педагог, поглощенный содержанием урока, и не замечающий процессов, происходящих в классе (скуку, выяснение отношений, увлеченность не относящейся к предмету темой), также не избежит агрессивного выпада: за игнорирование потребностей класса.

Новых учителей дети, как правило, тоже проверяют нехитрой провокацией на устойчивость психологических границ. И совсем не потому, что они озлобившиеся «исчадия ада», им необходимо понять, кто находится перед ними и сориентироваться в ситуации неопределенности. Учитель, остро реагирующий на провокации криком, оскорблениями, обидой, будет подвергнут агрессии снова и снова, пока не сможет, с достоинством и уважением к себе и детям, отстоять свои границы.

Учителю, как правило, бывает трудно помочь подростку разобраться с неадекватным поведением, поскольку он сам становится участником происходящего. Обида или злость взрослого мешает ему обнаружить и устранить причины агрессии. Психологу сделать это значительно проще, поскольку он, во-первых, не был включен в происшествие, во-вторых, знает о особенности и сложности личности подростка. Психолог способен выстроить не осуждающий, равный контакт, который поможет ребенку лучше осознать истоки своей враждебности, научиться управлять собственным поведением и выражать свою злость в приемлемых обстоятельствах и в адекватной форме.

Проблемой для учителя могут стать сильные эмоциональные проявления детей: слезы, драки, истерики, страхи. Часто педагоги испытывают сильное замешательство, сталкиваясь с подобными ситуациями. В каждом таком случае есть, как правило, своя предыстория. Нередко видится только верхушка айсберга. Не зная всего, что скрывается под водой, легко ошибиться. В любом случае, не выяснив всех причин происшествия, лучше избегать каких-либо выводов и оценок. Это может ранить ученика из-за несправедливости, ухудшить его состояние, углубить его психологическую травму.

Основанием такого поведения может быть самый широкий спектр событий: от сугубо личных и весьма драматических, до иллюзорных, имеющих место только в детском воображении. Чтобы эти причины были озвучены и устранены, ребенку иногда не хватает доверия и чувства безопасности.

Если у учителя нет доверительных отношений с учеником, оказавшимся в трудном положении, стоит перепоручить его тому взрослому, общение с которым благотворнее всего. Таким человеком может быть и психолог, потому что он не участвует в учительско-ученических отношениях, но обладает, как правило, важной информацией о данном ребенке, знает, как установить контакт, внушить доверие и выйти из сложной ситуации.

Еще один пласт проблем: трудности в обучении. Неспособность отдельных детей отвечать требованиям школьной программы может быть также вызвана разными причинами: физиологическими, медицинскими, социальными, психологическими.

У ученика может быть, к примеру, индивидуальный темп восприятия и переработки информации. Зачастую, неизбежная в школе, усредненность темпа может мешать детям соответствовать общим требованиям системы. Ребята с флегматичным темпераментом делают, например, все медленно, но основательно. Меланхолики, бывает, отстают из-за того, что сосредоточены на своих переживаниях и старании сделать все на «супер-отлично». Холерикам темп может казаться слишком медленным, они неизбежно начинают отвлекаться, желая спасти себя от скуки, мешая остальным детям. Пожалуй, только сангвиники наиболее приспособлены к среднему темпу, при условии, что сегодня - не день их энергетического спада. Изменения в погоде, качество пищи, отдыха и сна, физическое самочувствие и перенесенные заболевания могут также в значительной мере влиять на способность ребенка воспринимать материал или отвечать на тестовые задания.

Некоторые дети не способны сосредоточиться в больших классах. Кого-то выбивают из состояния психологической стабильности постоянная смена учителей, частые изменения в расписании, непрерывные нововведения и изменения в требованиях.

К психологическим причинам также относятся: сложности в общении, непростая семейная ситуация, низкая самооценка и отсутствие веры в себя, высокая тревожность, сильная зависимость от внешних оценок, страх перед возможными ошибками, боязнь потерять уважение и любовь родителей или других значимых взрослых. К нейропсихологическим: недоразвитие определенных зон мозга и, как следствие, отставание в нормальном развитии психических функций: внимания, логики, восприятия, памяти, воображения.

Школа с личностным, персональным подходом к обучению способна организовать помощь ребенку, имеющему трудности в обучении: проводить консультации и занятия с определенными специалистами, варьировать состав и количество учеников в классе, разделяя их на мини-группы определенного уровня, проводить в случае необходимости индивидуальные занятия. Все эти мероприятия дают возможность справиться с задачами учебного процесса, не чувствуя себя при этом неудачником и аутсайдером, не способным следовать за всеми.

Психолог в школе

У психологии длинное прошлое,
но короткая история.
Герман Эббингхауз

Психология, как помогающая профессия, уже давно сопровождает социальную жизнь во многих развитых странах. В России, после долгого перерыва в семьдесят лет, она снова стала не только предметом научного интереса, но и отдельно взятой сферой услуг, способной профессионально и целенаправленно осуществлять как диагностические, так и психотерапевтические функции. Долгое время работу психологов в школе, как могли, выполняли педагоги, врачи и администрация. Многих из них выручали интуиция, общечеловеческая мудрость, большое желание помочь. Поэтому ученики, чаще всего, не оставались без участия и поддержки. Но в школьной жизни всегда были и будут определенные проблемы и трудности, которые без профессионального психолога практически невозможно разрешить.

Психологической помощи, как услуге, не было места в советском авторитарном государстве. Идеология, считавшая человека не отдельно взятой персоной со своими правами, особенностями, взглядами на мир, а винтиком для определенных функций государства, не нуждалась в специалистах и опасалась их. Из всех методов, теорий и практических подходов, уже много лет применявшихся на Западе, в России осуществлялся лишь один: деятельностный подход, направленный на лечение трудом любых нарушений и дисфункций. Все что не исправлялось трудом, или не умещалось в идеологические рамки, объявлялось ленью, распущенностью или объектом психиатрического лечения.

Постепенно вопросы формирования личности человека, морали, нравственности и ценностных представлений стали самостоятельными и очень личными. И тогда психология как наука смогла продолжить изучать личность и ее проявления широко, не ограничиваясь рамками деятельностного подхода, а как сфера услуг стала помогать людям разбираться в собственных ценностях, решать вопросы их индивидуального, уникального бытия.

В начале своего пути по России, практическая психология мистифицировалась, ей придавался, на мой взгляд, оттенок чуть ли не тайного знания, способного какими-то особенными способами проникать в глубины человеческой души и оказывать на нее темное или светлое воздействие. Психолог приравнивался к шаману или к эзотерику, магу, способным таинственными манипуляциями решить все проблемы и справиться с трудностями жизни. Психология казалась непознанной землей, на которой могло вырасти все, что угодно. И, возможно, потому она внушала такие разные чувства: от трепета и неограниченной веры в ее возможности до недоверия и объявления всех психологов сектантами и шарлатанами.

Сейчас, на мой взгляд, психология постепенно освобождается от своего мистического шлейфа и становится тем, чем призвана быть: областью познания и сферой услуг, она внушает доверие и открывает возможности использовать научные знания и методы в поисках более качественной жизни.

Постепенно и в школе психолог перестал быть необычной фигурой, модной, пикантной приправой к обучающему процессу, как еще несколько лет назад. Он стал тем, кем и должен быть: профессионалом, предоставляющим услуги в соответствии с запросами данной школы.

Из опыта коллег в разных учебных заведениях я знаю, что запросы эти могут быть самыми разнообразными: проведение поголовного тестирования иногда с неясными целями, составление отчетов, позволяющих поддержать статус отдельно взятого руководителя или учреждения, индивидуальная и групповая работа с учениками, помощь родителям, тренинги для учителей. В любом случае, психолог, пришедший на работу в школу, должен понимать, на что направлена здесь его деятельность, и соответствовать поставленным задачам.

Некоторые молодые психологи приходят в школу и сразу пытаются подчинить налаженную систему своим психологическим целям. Нередко их начинания не находят поддержки администрации и терпят крах, что совершенно закономерно. Школа как система и отдельные ее части являются клиентами, объектами психологических услуг. Если удается ясно и точно определить потребности заказчика, а это, как правило, администрация школы или представители педколлектива, то у психолога появляется возможность решить, может и хочет ли он выполнять предлагаемую работу.

Иногда представители школьной системы не могут ясно сформулировать свой заказ. Порой не знают, какой результат можно получить от работы психологической службы, не хотят элементарно разобраться, доверяют психологу самому выбирать, куда приложить свои знания и умение. В таком случае, психологу школы приходится самостоятельно очерчивать круг полномочий и обязанностей. С чем большинство успешно справляется. Но, тем не менее, мне кажется очень важной периодическая, а лучше постоянная обратная связь с администрацией и согласование дальнейшего направления совместной работы.

В школы любят идти работать начинающие психологи, но реализовать себя здесь - вовсе не простая задача. Молодой специалист, как правило, приходит в коллектив, где трудятся более зрелые люди, занимающие совсем другую профессиональную нишу. Учителям, кратко изучавшим психологию, бывает трудно, а некоторым и невозможно предоставить новоиспеченному коллеге право занимать экспертную позицию в своей специальности. Такие педагоги волей-неволей начинают конкурировать с психологами не только по вопросам общего порядка, но и по узкоспециальным темам, на изучение которых психологи тратят не один год.

Еще одна проблема состоит в том, что большинство психологов не ведут уроки, а именно эта деятельность является в школе основной. Многие педагоги считают, что не участвующий в учебном процессе психолог не заслуживает поощрения, поскольку занимается только «бессмысленными разговорами». И это, конечно, несправедливо. Во-первых, психологу не стоит заниматься обучением, если в этом нет особой необходимости, поскольку смешение ролей чаще всего сказывается отрицательно на построении хороших психотерапевтических, помогающих отношений. А во-вторых, вербальная коммуникация, в просторечии разговор, является основным методом работы психолога, не считая игр и методов арт-терапии (рисование, лепка, оригами и т.д.).

Следующей проблемой могут оказаться различия в профессиональной позиции. Система преподавания, принятая практически повсеместно, до сих пор признает эффективными неравные «Я-Ему» отношения, где существует экспертная позиция учителя и внимающая позиция ученика. Такой тип отношений всегда выстраивает значительную дистанцию, может вызывать не самые позитивные чувства у того, кто «снизу». А связь «Я-Ты» между психологом и тем, кто обратился к нему за помощью, строится на равенстве, обоюдном активном участии и разделении ответственности. Такие равные отношения часто вызывают у детей позитивный отклик, желание общаться, благодарность, а иногда и привязанность. Нередко это порождает ревность и подозрительность педагогического состава. Только поистине настоящему Учителю удается равная позиция, которая гарантирует не только постоянный интерес учеников к его предмету, но и человеческую близость, глубокое уважение, признание.

Другая сложность возникает из-за постановки разных целей. От психологической службы, призванной помогать школе и следовать ее обучающим потребностям, часто ожидается немедленный результат или окончательное разрешение всех назревших проблем. Но психолог работает в системе, где очень много основных и дополнительных переменных (если так можно назвать учителей, родителей и других служащих школы). Очень часто усилия одного специалиста или даже всей службы не могут увенчаться успехом, поскольку требуется участие всех звеньев системы. Нежелание родителя вносить изменения в собственную жизнь или неумение педагога посмотреть на проблему ребенка под другим углом могут привести к тому, что работа психолога будет малоэффективной.

Одному ребенку достаточно простого разговора или возможности излить накопившиеся чувства, на помощь другому потребуется не один год еженедельных занятий с привлечением лиц из системы. Каждая проблема индивидуальна и не приемлет типовых решений, какими бы очевидными они не казались на первый взгляд.

(function(w, d, n, s, t) { w[n] = w[n] || ; w[n].push(function() { Ya.Context.AdvManager.render({ blockId: "R-A-351501-1", renderTo: "yandex_rtb_R-A-351501-1", async: true }); }); t = d.getElementsByTagName("script"); s = d.createElement("script"); s.type = "text/javascript"; s.src = "//an.yandex.ru/system/context.js"; s.async = true; t.parentNode.insertBefore(s, t); })(this, this.document, "yandexContextAsyncCallbacks");

Или грустные размышления об идущем в будущее человечке, тающей свечке, левшах и Леонардо да Винчи…

Наша младшая дочка в этом году пойдёт в первый класс. Вчера мы были у школьного психолога на собеседовании.

Будь у меня нервы слабее и больше доверия к представителям этой профессии – ей-богу, я бы сама пошла к психологу после этого визита…

Левая, правая где сторона?..

Сначала психолог стала тестировать ребёнка всякими картинками и вопросами…

Вот так выглядел угол её кабинета (рисунок мой, чисто схематично, надо было сделать фото, но я тупо постеснялась).

Она спросила у ребёнка – что находится слева от кресла? Дочка ответила:

– А справа?

Глаза психолога округлились.

– Да? А обычно говорят, что стул.

Я бы ещё могла поспорить насчёт того, что находится слева, а что справа. Потому что если я сяду в кресло (или представлю себя на месте кресла, то всё будет наоборот). Но пусть прямо сейчас меня убьёт молнией или ещё чем-нибудь, если с одной стороны от кресла не стена!

Потому что стул стоит ПЕРЕД креслом, или я чего-то упустила в своём образовании…

Вот и представьте себе, что в голове у этого психолога…

Нестандартное мышление: идущий человечек и тающая свечка

Но мы не так уж просты, мы тоже немало озадачили психолога.

Она протянула дочке листок, на котором были изображены: солнце, фонарик, лампочка и свеча.

– Как думаешь, что здесь лишнее? – спросила психолог.

Глаза у психолога явно расширились:

– Да?! А почему?

– Потому что свеча тает, а остальные предметы – нет.

– Гм… – тут психолог явно задумалась и как-то особенно посмотрела на моего ребёнка. – Да, верно, и так тоже можно сказать. Но это не правильный ответ… Подумай хорошенько, чем отличаются эти предметы?

– Фонарик, лампочка и свеча сделаны человеком, а солнце – это природа.

– Вот теперь правильно!

Потом психолог попросила дочку нарисовать на белом листике бумаги (срисовать по образцу) некие геометрические фигуры, а затем нарисовать (уже от себя) на том же листе человечка.

Дочка нарисовала. Вот такого.

Глаза у психолога снова полезли на лоб.

– А почему он боком?

– А он идёт, – ответила дочка.

Тут психолог обратила на меня изумлённый взгляд:

– Я впервые вижу, чтобы ребёнок на просьбу нарисовать человечка, нарисовал его боком! Обычно рисуют прямо (видимо, таких слов, как в профиль и в анфас она не знала – или просто забыла от изумления)). Я сперва подумала, что она рисует человечка с одной рукой, а потом она нарисовала вторую, и оказывается – он изображён сбоку!

Тут уж настала моя очередь удивляться:

– Это что – ненормально?

– Нет, почему же… – замялась психолог. – Но я работаю в школе уже много лет – и ни разу ни один ребёнок так не нарисовал…

– И что из этого следует? – поинтересовалась я.

– Не знаю, – развела руками психолог. – Я сама удивлена. Приду домой и буду искать такой случай, о чём это говорит.

– Разве это плохо?

– Нет, наверное. Но понимаете, я никогда с таким не сталкивалась… Вот, видите?

И тут психолог веером, словно карты, развернула передом мной нарисованных другими дошколятами человечков. Все, как один стояли по стойке смирно, глядя прямо на нас. А наш человечек был не просто нарисован боком. Он ещё и шагал…

– И потому я сильно удивлена, – продолжала психолог. – Но я это не к тому говорю, чтобы вы вышли на улицу и у всех спрашивали, что это значит («гм… представляю, какого мнения психолог об умственной полноценности родителей дошколят» –подумала я, благоразумно промолчав))… Я просто и сама не знаю, впервые такое вижу… Но… (тут психолог с глубокомысленным видом всмотрелась в рисунок моей дочки), наверное, это неплохо – вот видите – с левой стороны листа – это будущее («гм… гм.. конечно, вижу, где же ему ещё быть, этому будущему?» – снова подумала я)). Человечек устремлён в будущее, а это – хорошо…

– Думаю, в школе особых проблем у вас не будет, – вынесла свой вердикт психолог.

И тут, видимо, я как-то не так на неё взглянула, потому что психолог тут же поправилась:

– Думаю, что у вас вообще не будет проблем…

«Да, – невольно подумалось мне, – я тоже так думаю, уважаемая госпожа психолог. Если только подобного рода педагоги не создадут (или не придумают) ребёнку какие-то проблемы.

– Пусть ребёнок подождёт в коридоре, а мы с вами поговорим.

– Но… (я только хотела сказать, что никогда не оставляю дочку нигде одну, как психолог открыла дверь и выставила мою несколько растерявшуюся дочь вон).

– Только обещай мне, что не будешь бегать по лестнице! – строго сказала психолог.

– И вообще никуда не отходи от двери! – жалобно успела проблеять я в захлопывающуюся дверь…

«Истинных левшей крайне мало!»

– Ну а теперь мы с вами поговорим. В целом у вашего ребёнка неплохое развитие. Но некоторые проблемы с пространственной ориентацией…

– Признаться честно, они иногда и у меня возникают, особенно в незнакомых городах…

– Но вы с ней занимайтесь. Учите находить по картинкам дорогу, прячьте дома предметы и говорите, сколько шагов налево или направо ей надо сделать, чтобы найти предмет. И я так понимаю, она у вас левша, да? И всегда рисует левой рукой?

– Да, всегда.

– А не пробовали учить правой?

– Пробовали, она жалуется, что ей неудобно…

– Так вот, я знаю, что сейчас мода не переучивать левшей. Я и сама была левшой, но меня переучили («гм…, — подумала я, — похоже, это не прошло бесследно…», – но снова благоразумно промолчала). Так вот, на самом деле истинных левшей крайне мало. Таких как Левша, который, знаете, блоху подковал? («Привет Лескову!» — подумала я)). А обычно левшество возникает у детей, у которых проблемы в одном из полушарий мозга… Как у вас прошёл первый год жизни?

– Прекрасно прошёл!

– А не было никаких судорог, удуший?

– Не было. А что – левша – это ненормально?

– Я вам ещё раз повторяю – истинных левшей крайне мало. Обычно это плохая работа одного из полушарий. Всё равно – учите ребёнка пользоваться правой рукой. В идеале – если она будет уметь равноценно пользоваться обеими руками. Это хорошо развивает оба полушария, позволяет человеку быть более гармоничной личностью…

И развивайте у ребёнка пространственную ориентацию…

И она ещё минут десять объясняла, как её развивать и как учить ребёнка пользоваться обеими руками.

А мне очень интересно, как это психолог, просто глядя на то, как мой ребёнок рисует левой рукой, определила, что перед ней – не истинно левша, а, с большой вероятностью, экземпляр с нарушением работы одного из полушария…

И я тут же вспомнила, как когда-то… много лет назад, пришла в нашу районную клинику попросить направления на операцию по поводу врождённой катаракты…

– А зачем вам, такой молодой, операция? Вы будете ходить ко мне, мы будем с вами заниматься гимнастикой – и всё будет хорошо…

– Но… понимаете… катаракта врождённая… гимнастика не поможет…

– Много вы знаете, – возмутилась окулист. – Вы что – врач?

Каждый раз, когда я пересказываю окулистам эту историю, они громко смеются. А мне так хочется плакать!..

«Мне было так страшно!»

Когда мы, наконец, попрощались, я вышла в коридор. Дочка бросилась ко мне с расширенными от ужаса глазами:

– Мама, мне было так страшно!

– Ты испугалась психолога?

– Нет, я боялась стоять тут одна! Тут какая-то тётя ходила и всё на меня смотрела! Я боялась, что она меня заберёт! – дочка прильнула ко мне, за малым не зарыдав.

Когда я пересказала всё это мужу, он, как вежливый человек, даже не стал материться. Он просто сказал:

– Не надо было оставлять её одну! Мало ли что сказала психолог, у них у всех самих с головой непорядок…

По понятным причинам не пишу ни имя психолога, ни номер школы – моему ребёнку там ещё учиться. Хотя первое моё желание было – спуститься на первый этаж и забрать документы.

Если уже первый визит к психологу мог настолько травмировать ребёнка… Мы ведь и правда никогда – даже на минуту – не оставляли дочку одну в незнакомом месте… Да и вообще нигде…

А по поводу идущего в будущее человечка…

Честно говоря, мне немного страшно, что такие люди будут рядом с моим ребёнком. Что специалист, мнящий себя знатоком человеческих душ, может вот так запросто выставить маленького испуганного человечка за дверь в незнакомом месте. Если так может поступить психолог, то что же удивляться вахтёрам, которые могут выгнать ребёнка зимой на мороз из его же подъезда? И это у меня всё по поводу идущего в будущее человечка…

P.S. Нет, не всё. Я очень жалею, что не записала на видео или хотя бы на диктофон это собеседование с психологом (плохой из меня, видно журналист и блогер, однако кто бы мог подумать, что всё будет настолько неожиданным и интересным…). Но я ничего не придумала, всё так и было…

P.P.S. Мой муж сильно удивился, что психолога так потряс идущий человечек на рисунке моей дочери. «Она что, человечков на светофоре никогда не видела? – негодовал муж. – Или на улицу никогда не выходила, не видела идущих людей? Да я их каждый день вижу!»

P.P.P.S. А когда я спросила у дочки, почему она нарисовала идущего человечка, она пожала плечами: «Так захотелось…» А потом добавила: «Я хотела ему ещё в руке букет цветочков нарисовать, чтобы он шёл такой радостный, улыбающийся, с цветочками, но потом передумала…» Представляете, какие мысли были бы у психолога, если бы ребёнок ещё и цветочки нарисовал? Это бы уж точно не уложилось бы ни в какие шаблонные нормы человека, привыкшего мыслить согласно готовым результатам тестов…

P.P.P.P.S. Вернувшись домой, я включила телевизор… По «Моей Планете» шёл анонс фильма о Леонардо да Винчи… Он что-то писал на листе бумаги левой рукой… Его-то не водили в детстве к школьному психологу…

А Вы как думаете – нужны ли такие детские психологи в школах?

Я не психолог и к психологии дышу ровно, но в следующий раз расскажу всё, что узнала о психологическом тесте «рисуем человека», и что означает идущий человечек…

Вместо эпилога, спустя 6 лет

Моя дочка подросла. Она учится уже в 6-м классе. Все 6 лет учёбы — круглая отличница (за все годы только 1 год окончила с одной четвёркой), у неё куча всяких грамот, она призёр и победитель Олимпиад. А ещё староста класса. Увлекается английским языком и мечтает стать инженером. Как папа. И как Леонардо да Винчи. И до сих пор пишет левой рукой…

А та загадочная женщина, школьный психолог, в школе уже давно не работает. Её уволили.

© Галина Шефер, сайт « », 2013. Копирование текста и фото возможно только с письменного разрешения автора. Все права защищены.

(function(w, d, n, s, t) { w[n] = w[n] || ; w[n].push(function() { Ya.Context.AdvManager.render({ blockId: "R-A-351501-3", renderTo: "yandex_rtb_R-A-351501-3", async: true }); }); t = d.getElementsByTagName("script"); s = d.createElement("script"); s.type = "text/javascript"; s.src = "//an.yandex.ru/system/context.js"; s.async = true; t.parentNode.insertBefore(s, t); })(this, this.document, "yandexContextAsyncCallbacks");

Мир изменяется быстро. Двадцать пять лет назад, когда я училась в университете, преподаватели говорили, что «современный мир» 90-х годов стремителен и период полураспада существующих знаний и появления новых составляет пять лет. Поэтому нам, студентам того времени, придется постоянно учиться и повышать свою квалификацию на протяжении всей трудовой жизни. Для меня мнение преподавателей было авторитетным. Уже во время учебы была необходимость много работать и анализировать большое количество информации. В те годы интернет был недоступен и персональные компьютеры были большой редкостью. Приходилось много времени проводить в библиотеках и методическом кабинете.

” Компетенции, которые выделяют современные социологи и психологи, так называемые «четыре «К»: коммуникация, кооперация, креативность и критическое мышление» были необходимы студентам не только прошлого века, но и гораздо раньше!

” По моему мнению, одна из серьезных причин кризиса современной школы именно в том, что учителя, да и родители перестали заботиться о психологическом благополучии ребенка!

Какая разница, какие оценки будут у ребенка, если у него не будет физического здоровья и психологического благополучия к выпускным испытаниям в школе. Формирование самооценки и характера - длительный процесс, который начинается с рождения ребенка и продолжается лет до 25-27. Да, у меня имеются ссылки на исследования по этому поводу! Некоторые родители могут разочароваться, узнав, что «воспитывать» ребенка придется не до 5-7 лет или подросткового возраста, а гораздо дольше. И все же, если ребенок, и родители ориентированы на получение высшего образования и современной востребованной специальности, то стоит учитывать, что взросление тоже может быть длительным и потребуется больше времени на обучение и получение профессии.

Я периодически консультирую родителей и занимаюсь психотерапией с подростками и молодежью именно по вопросам трудностей в школе. Ко мне обращаются взрослые люди, трудности которых начались во время обучения в школе: из-за проблем с учителем, одноклассниками или из-за того, что ребенок не оправдывал ожидания собственных родителей.

” Если не помогать собственному ребенку справляться со сложностями в школе, то может случиться, что всю последующую жизнь собственное развитие, реализация и эффективность для взрослого человека будут неактуальны.

Все внимание такого человека будет направлено на решение проблем, появившихся в школе и лечению травм, полученных в то время. Тогда будет необходима длительная работа с психологом… Без стабильной самооценки и опыта самостоятельного разрешения трудностей в детстве и с помощью родителей, невозможно ожидать, что взрослый человек сможет находить себе друзей, создавать семью и заниматься любимым делом, тем более, если придется работать в высококонкурентной среде.

В советское время в среде психологов существовал афоризм, что «ребенок-вундеркинд - это ребенок, у которого все в прошлом»… К сожалению, даже не все психологи знают, что...

” Осознанный выбор профессии в 11-м классе способны сделать около 5% мальчиков и 5-7% девочек. Поэтому раннее профессиональное самоопределение - скорее исключение, чем правило.

Для школьников и студентов очень важно сохранять интерес к получению знаний: чтению книг, участию в работе кружков и секций, участию в конкурсах, конференциях и олимпиадах. Опыт достижений и удач, полученный в детстве, - существенная опора, с которой человек пойдет по жизни дальше. И в этом случае важно, чтобы и ребенок, и родители считали успехи ребенка не целью, а одной из характеристик, лежащих в основе представления ребенка о самом себе и его самооценки. Родителям достаются сложные задачи - дать своим детям время на поиски профессии, помогать формированию самооценки и поддерживать их материально до поры, пока они не смогут сами себя обеспечивать. И это очень сложно для родителей! Сроки психологического взросления человека всегда индивидуальны. Поэтому родителям приходится быть внимательными и поддерживающими наставниками для собственных вырастающих детей и надеяться, что труд родителей даст результат в виде благополучия и удовлетворенности жизнью повзрослевшего сына или дочери.

Хочу добавить.

Родителям необходимо заботиться о психологическом и физическом здоровье и благополучии собственных детей. Показатели здоровья молодого человека являются необходимым минимумом для хорошего старта во взрослой жизни и профессии.

Быть внимательными и не ожидать, что ребенок обязательно будет успешным : проявит себя в спорте или будет отличником и гордостью школы. Сейчас все больше говорят, что важнее быть хорошим человеком, имеющим друзей и семью, чем злобным амбициозным одиночкой. Очень важно воспитать и научить ребенка проявлять свои лучшие качества по отношению к людям.

Основной акцент - на умении ладить с другими людьми: общаться, заводить друзей, да и просто договариваться о чем-то. Умение вести себя в группе помогло выжить человеку, как биологическому виду, и до сих пор одно из основных условий успешной адаптации в мире. Сюда же можно отнести и кооперацию - возможность организовывать вокруг себя людей для достижения общих целей.

В современном мире сформировался культ потребления, мы живем в избытке товаров и услуг, поэтому важно развивать способность мыслить нестандартно - креативно. Оригинальный взгляд на решение какой-либо проблемы дает вероятность, что молодой человек придумает или заметит новую возможность для себя и реализации своей идеи. Для того, чтобы это качество развивалось у ребенка и подростка, важно, чтобы родители спокойно относились и не критиковали ошибки и неудачи взрослеющего наследника. Мне очень близка позиция У. Черчилля о том, что «успех - это возможность двигаться от одной неудачи к другой без потери оптимизма».

Критическое мышление также формируется в условиях, когда ребенку интересно жить, интересно узнавать новое, это возможно, когда от него не ждут быстрых результатов!

” Стоит помнить, что если выращивать морковь и постоянно подтягивать ее за ботву, в надежде, что она станет лучше расти, что есть большая вероятность повредить растение и не получить урожай… Поэтому родителям необходимо проявлять терпение и поддерживать собственных детей.

Современный мир позволяет самим родителям стать примером для собственных детей и получить новое образование, специальность и реализовывать себя именно в той области, которая кажется самой нужной для ребенка. Дети не могут и не должны оправдывать ожидания собственных родителей!

” Если быть честным с самим собой, то как много тех, кто оправдал ожидания собственных родителей и счастлив от того, что выбрали именно тот институт и специальность, на которых настаивали родители?

Мне не нравится высказывание, что «ребенок - это проект родителей». Ребенок - это отдельный и уникальный человек, который появляется у пары и делает их родителями. Ребенок позволяет нам быть более внимательными к окружающему миру, реагировать на изменения и дольше поддерживать собственное здоровье и активность. Мы растим и воспитываем ребенка по тем установкам, которые были у наших родителей, а ребенок с завидной регулярностью демонстрирует нам, как же мы отстали от современной реальности. Поэтому быть родителем очень трудно, ответственно и это поддерживает необходимость оставаться в контакте с меняющимся миром.

Природа наделяет любого человека определенным запасом прочности и поэтому некоторым взрослым удается вырасти не только «благодаря», но и «вопреки» воспитанию родителей и влиянию жесткой и равнодушной школы. Поэтому, у нас остается надежда, что дети вырастут, получат образование и даже реализуют свои способности. И родителям важно оставаться любящими, внимательными к собственным детям и помогать в ситуациях, когда ребенку трудно и самостоятельно он не справляется.