Неужели будущее предопределено, судьба расписана за нас до запятой нашими предкам?

Становясь взрослым, самостоятельным, человек обретает возможность выбора. Мы вольны поступать так, как считаем нужным, все дороги открыты. Мы можем восхищаться своими родителями и стремиться быть достойными их, или зарекаться ступать на тропу, на которой всю жизнь топтались и спотыкались они. И вдохнув полной грудью пьянящий воздух свободы, мы отправляемся в свой уникальный, волшебный путь.

Таково начало. Открытие происходит неожиданно: мы обнаруживаем себя по колено увязшими в грязи ровно в той точке, к которой зареклись приближаться. Как мы попали туда?

«Установлено, что около 60 процентов дочерей алкоголиков выходят замуж за мужчин либо уже больных, либо за тех, кто заболеет алкоголизмом. Тенденция не нарушается, даже если мать развелась с отцом дочери» (Москаленко, 2009).

Этот факт не имеет ни малейшего рационального объяснения. Ведь дочери зависимого от алкоголя человека, как никому другому, известны тяготы и безнадежность борьбы. Она лучше всех знает о боли и беспросветности, которую испытывают в такой семье дети. Нет ни одного основания верить, что ее жизнь сложится по-другому, но она верит.

Как правило, в детстве этой женщине отчаянно не хватало любви и заботы. Мама была занята папой, ей было не до дочери. Возможно родители были жесткими и критикующими, возможно равнодушными и отстраненными. Сколько бы ни старалась дочь, как бы хорошо ни училась, сколько бы ни помогала, она не могла добиться похвалы.

Оба родителя оказывались для нее эмоционально недоступными: папа, потому что пил, а мама все душевные силы вкладывала в папу. Кроме того, девочка выполняла роль миротворческого контингента в неизбежно вспыхивающих между родителями конфликтах. Ей все время нужно было быть начеку.

Она вышла в мир с чрезвычайно низкой самооценкой, бдительностью, тревожностью, сверхконтролем и неутолимой жаждой любви. Она клянется себе и другим, что в ее собственной семье этот кошмар не повторится.

Несмотря на негативный характер привязанности, она осталась несвободной от сценария родительской семьи, у нее есть все шансы для того, чтобы его воспроизвести.

В детстве девочка оказалась бессильной перед пьянством отца, теперь она сильная, энергичная, взрослая и ей удастся доказать всему миру, и в особенности маме, что сказка возможна, что любовь и преданность творят чудеса. Это ее шанс обрести самоуважение, стать героем собственного романа и снять с себя ответственность за собственную жизнь.

Неполная сепарация порождает перенос незавершенных в родительской семье процессов в свою семью. Это касается не только алкогольных семей.

Согласно теории Мюррея Боуэна, непроработанные, неотреагированные конфликты, сложившееся в родительской семье, воспроизводятся в отношениях с собственным супругом (супругой). Давность конфликта значения не имеет (Кливер, 2015).

Возможна ситуация, когда мать и дочь, между которыми существовал конфликт, не общаются уже многие годы. Тем не менее, конфликт повторяется в отношениях с мужем. Смерть родителей не разрушает стереотип, а напротив, укрепляет его. Теперь он, по меткому выражению А. Варги, «высечен на скрижалях» (Варга, 2001).

Родительская семья обеспечивает нас всеми составляющими семейной системы:

• стереотипами взаимодействия,
• семейными правилами,
• семейными мифами,
• стабилизаторами,
• историей,
• границами.

Стереотипы взаимодействия – это «устойчивые способы поведения членов семьи, их поступки и сообщения, которые часто повторяются» (Малкина-Пых, 2007). Например, в некоторых семьях принято обращаться друг к другу на «Вы», в других обычно подшучивают друг над другом и т.д.

Семейные правила «устанавливают распределение семейных ролей и функций, определенные места в семейной иерархии, что вообще позволено, а что нет, что хорошо, а что плохо» (Варга, 2001).

Внутреннее содержание семейных правил не столь значимо, решающее значение в определении функциональности или дисфункциональности правил имеет их гибкость, возможность изменения в соответствии с требованиями жизненных обстоятельств.

В качестве примера противоречивых семейных правил, заимствованных супругами из родительской семьи, можно привести различные представления относительно распределения семейного бюджета. Жена, выросшая в семье, где принято тратить деньги на развлечения: театры, клубы, рестораны, не отказывать себе в удовольствии, будет недовольна мужем, заимствовавшим из родительской семьи правило откладывать деньги на черный день, штопать носки и покупать новые вещи только тогда, когда старые превратятся в лохмотья . В такой ситуации муж будет считать жену транжирой, а жена мужа жадным. Возникнет конфликт.

Семейные правила ложатся в основу семейных мифов . Миф — это сложное семейное знание, которое является как бы продолжением такого предложения: «Мы — это…» (Варга, 2001).

Существуют такие мифы, как «Мы – очень дружная семья», «Мы – семья героев», «Мы – носители европейских ценностей», «Мы – свободные художники» и т.д.

Совпадение семейных мифов – одна из важнейших основ семейного благополучия. Мужчине из семьи с мифом «Мы – свободные художники» сложно будет найти счастье с женщиной из «дружной семьи». Эти мифы взаимоисключающие, поскольку предполагаемые правила «дружной семьи»: «Учитель (начальник) всегда прав», «Все должно быть прилично» и т.д. в корне противоречит правилам, принятым среди «свободных художников».

Представления относительно следующего параметра семейной системы – семейных границах – мы также получаем в наследство от родителей. Сложно будет найти взаимопонимание мужу из семьи, где гости приходили изредка, по особому случаю и по специальному приглашению, и жене, выросшей в доме, двери которого всегда открыты для соседей, друзей и родных.

Следующий параметр семейной системы – это семейные стабилизаторы . Крайне распространены случаи, когда семейным стабилизатором становятся дети. Родители поглощены воспитанием детей, что позволяет им игнорировать проблемы супружеских взаимоотношений.

Недаром столько разговоров и теорий строится вокруг ситуации «опустевшего гнезда». На самом деле, это ситуация, когда супруги вынуждены столкнуться лицом к лицу с накопившимися в их отношениях проблемами. В таких семьях образуются вертикальные коалиции, дисфункциональные по своей природе. Родители из страха остаться наедине со своими проблемами могут стараться не выпускать ребенка в самостоятельную жизнь, удерживая его в семье. Сепарация в такой ситуации очень сложно осуществима.

Важнейшим параметром, наиболее ярко иллюстрирующим последовательность и взаимосвязь поведения в семье во многих поколениях, является семейная история . Ее можно проследить при помощи генограммы (семейной диаграммы).

Генограмма выявляет повторяющиеся из поколения и поколение стереотипы поведения (Боуэн, 2015; Варга, 2001).

Работа с семейной системой осложняется тем, что перечисленные параметры не осознаются участниками взаимоотношений. Нелегко облечь смутное чувство неудовлетворенности в слова.

«Проблемная семья, испытывающая тревогу, обычно предстает перед терапевтом в своем наиболее субъективном облике… Клиенты активно обвиняют друг друга и самих себя. Каждый член семьи стремиться сделать терапевта своим союзником, либо боится, что терапевт станет союзником кого-либо другого» (Боуэн, 2015).

По окончании экскурса в историю взаимоотношений, в череду повторяющихся сценариев, кажется, что будущее предопределено, что судьба расписана за нас до запятой нашими предками, и наш вклад ограничивается лишь передачей эстафетной палочки детям. Но это вовсе не так. Будучи взрослыми, осознанными и ответственными людьми, мы можем избавиться от дисфункциональных коалиций, отказаться от изживших себя мифов, историй, самим устанавливать границы и правила, приемлемые в наших семьях.

Важно вернуть себе ответственность за свою жизнь.

********************************************************************************

Варга А.Я

Семейный миф - это форма описания семейной идентичности,
некая формообразующая и
объединяющая всех членов семьи идея,
или образ, или история, если хотите, идеология.
Это знание, разделяемое всеми членами
семейной системы и отвечающее на вопрос: "Кто мы?"В мифе знание о том,
что принято,
а что не принято в семье думать, делать и говорить, чувствовать, осуждать,
ценить.
Формула мифа "Мы - это...".

Некий миф, описывающий семейную идентичность, существует в любой семье,
но в обычных случаях это знание смутно, плохо структурировано,
редко используется
.Миф необходим тогда, когда границы семьи находятся под угрозой.
Это бывает в тех случаях, когда посторонний человек входит в семью,
семья меняет социальное
окружение или в моменты каких-то серьезных социальных перемен.

Кроме того, семейный миф ярко проявляется в случае семейной дисфункции.
Жесткая семейная идентичность, выраженная в мифе,
наряду с симптоматическим поведением идентифицированного пациента,
самое мощное средство поддержания патологического гомеостаза семейной системы.

В процессе семейной психотерапии терапевту нужно вычислить семейный миф,
потому что нередко миф ответствен за семейную дисфункцию

и пока он не будет выявлен
и представлен семье, ничего не изменится.
Среди первых семейный миф описала
"Миланская группа" - итальянские системные семейные психотерапевты
Мара Сельвини Палаццоли, Джулиана Пратта, Джанфранко Чеккин и
Луиджи Босколо - в своей книге "Парадокс и контрпарадокс"
(Selvini Palazzoli M., Boscolo L., Cecchin G., .Pratta G. 1978).

Миф был назван "Один за всех и все за одного".
Мы предлагаем несколько иное название,
более привычное и не вызывающее в памяти девиз мушкетеров:
"Мы - дружная семья".
Этот миф широко распространен в российской культурной среде.
В дружной семье не может быть открытых конфликтов,
и уж тем более при детях. Сор из избы не выносится никогда.
Отношения не выясняются, все конфликты замазываются.
Принято чувствовать только любовь, нежность, умиление,
жалость и благодарность.
Остальные чувства - обида, гнев,
разочарование и пр. - игнорируются или вытесняются.
Проблемы начинаются в тех случаях,
когда кто-то из семьи оказывается неспособным игнорировать
свои нормальные и неизбежные
отрицательные чувства к родственникам.
Он и становится идентифицированным пациентом.
Тревожно-депрессивные расстройства,
агрессивное поведение,
анорексия - типичные проблемы "дружной семьи".

В книге итальянских психотерапевтов описывается происхождение
и развитие этого мифа,
а также семейная дисфункция, которая наблюдалась в семье.

Семья арендаторов-фермеров, которые жили и работали на ферме в центральной
Италии до второй мировой войны.

Семья была очень дружной. Понятно, что единство было необходимо для того,
чтобы выжить в сельских условиях.
В единстве сила. "Семья считалась единственной гарантией выживания и
сохранения достоинства.
Уйти из семьи было равносильно эмиграции...
без всяких средств или подготовки к этому. Это означало отсутствие помощи в
случае болезни или неудач".
Ранние браки очень поощрялись,
потому что в семье появлялись работницы.
Старшие сыновья женятся на деревенских девушках.
Младший сын еще не был женат к моменту начала второй мировой войны.
Младший сын уходит на фронт,
после войны женится на городской женщине и привозит ее в родительский дом.
Понятно, что ценность этого брака для женщины очень велика -
после войны мужчин осталось мало.
Этой женщине было очень важно быть принятой семьей мужа.
Она становится идеальной невесткой - у нее со всеми хорошие отношения,
она всем очень много помогает.
Она оказывается рупором этого семейного единства.
Впервые знание о том, "кто мы есть", вербально сформулировано:
"Мы все - очень дружная семья".
Тем временем умирают родители, жизнь "на земле" становится не выгодной
и братья со своими семьями переезжают в город.
Они начинают там строительный бизнес и очень в этом преуспевают.
Переехав в город, они все поселяются в одном доме.
Они по-прежнему понимают, что в единстве сила, живут все вместе.

Они по-прежнему определяют себя как дружную семью.
Дела идут хорошо, и они переезжают в другой район в один,
но большой дом.
Там уже у каждой семьи своя большая квартира.
Но двери не запираются, и это единство,
эта "дружба" продолжается.
Подрастают дети - двоюродные братья и сестры.
Семья ждет, что все они будут дружить друг с другом и любить друг друга.
В семье не сравнивают и не выделяют детей, все дети - дети клана,
дети одного - дети всех.

Идентифицированным пациентом в этой большой системе
была младшая дочь младшего брата,
девочка 14 лет, у нее была нервная анорексия.

"Миланцы" работали с этой семьей.
На приеме все разговоры клиентов были про то,
какие они все хорошие родственники и как они все дружно живут,
и как все дети - двоюродные братья и сестры - дружат между собой.
Про заболевшую девочку было известно, что она самая красивая,
"наша красавица" - они про нее так говорили. По ходу дела стало выясняться,
что идентифицированная пациентка очень много времени проводит
с ближайшей по возрасту кузиной.
При этом она как-то странно себя ведет: когда вся семья ждет,
что они куда-то вместе отправятся,
то она идет как бы нехотя.
И по мере выяснения семейной ситуации оказалось,
что между этими двумя кузинами происходит что-то странное.
В их общении было нечто, что содержательно семейным мифом не описывалось,
т.е. двоюродная сестра пациентки совершала разные недружественные
поступки в отношении своей кузины - подкалывала ее, посмеивалась,
вела себя неприятным для нее образом.
Но то, что это были недружественные для нее поступки,
могли понять только психотерапевты,
потому что они не были включены в этот миф,
не были включены в эту семейную систему.
А внутри этой системы все происходящее объяснялось любовью и дружбой.
(Это очень часто бывает, кто не говорил своему ребенку: "Я тебе добра желаю.
Все, что я делаю,
я делаю для твоего же блага"; обычно это говорится, когда ребенок обижен или расстроен.)
Все, что происходило между девочками, естественно,
осмыслялось пациенткой в терминах любви и дружбы,
а чувствовала она нечто, что совершенно противоречило этому осмыслению.
Ей было нехорошо со своей кузиной, которую она в принципе должна была бы любить,
а она не чувствовала любви. Но поскольку она была внутри этого мифа и точно знала,
что все поступки кузины продиктованы только любовью, девочка сделала вывод о том,
что она неправильно чувствует, она неправильно что-то понимает, она - неадекватна.
Правило мифа "Мы - дружная семья" заключается в том, что тот,
кто плохо подумает о родственниках - сам плохой.
Способ самонаказания выразился в симптоматике.

"Дружная семья" - миф, характерный для семей, переживших много потерь,
для семей, живущих в диаспоре. Разлука кажется опасной,
разлучившись, можно расстаться навсегда. Среда враждебна,
и несчастья подстерегают людей.
Очень яркий случай описывала Роз-Мари Виффен,
заведующая отделением семейной
психотерапии Тавистокской клиники
Лондона во время своего семинара в Москве в 1985 г.

Семья состояла из бабушки Деборы, ее младшего сына Сола,
жены Сола и их двоих детей: Рут и Мэтью. Дебора и Сол эмигрировали в
Великобританию из Голландии после войны.
Они единственные уцелели во время оккупации.
Солу было тогда 7 лет. Сол вырос в Англии,
женился, появились дети.
Семья наблюдалась в Тавистокской клинике в связи с депрессией у Сола.
В какой-то момент в процессе терапии возникло ухудшение состояния Сола.
Вся семья в целом переживала какое-то сильное и безотчетное беспокойство.
Надо сказать, что Дебора жила отдельно и в терапии не участвовала,
однако в связи с ухудшением состояния семьи ее решили пригласить на прием.
В этот период Мэтью собирался со своим классом в Европу.
Семья радовалась тому,
что он посмотрит мир, и он сам, казалось бы, тоже радовался,
но никак не мог почему-то оформить свой паспорт.
Проходили последние сроки.
Сеанс с Деборой был посвящен прояснению истории семьи.
Оказалось, что в Голландии до войны жила большая еврейская семья: Дебора,
ее муж и их четверо детей.
Когда фашисты заняли Голландию,
семью стали прятать друзья. Отец и трое старших прятались на ферме за городом,
Дебора укрывалась в другом месте,
а Сола взяла в свою семью сослуживица отца.
Сол очень скучал по своим. Однажды Сол отправился к своему папе на ферму,
не сказав ничего взрослым.
За ним следила полиция.
Фактически он привел за собой на ферму фашистов
и послужил причиной гибели отца и старших детей.
Сол ничего этого не помнил.
После войны Дебора и Сол вместе уехали из Голландии. Дебора считала,
что если бы во время оккупации Голландии они прятались в одном месте,
то могли бы все уцелеть.
Она полагала, что разлука была причиной гибели ее мужа и детей.
Предстоящий отъезд Мэтью нарушал правило мифа "Дружная семья" -
нельзя разлучаться.

Для "дружной семьи" характерны трудности сепарации подростков от родителей.
Дети в таких семьях часто включены в обслуживание психологических потребностей
своих родителей и именно поэтому не могут начать жить своей жизнью,
оставаясь все время "на посту".

Еще один пример семейного мифа - "Мы - герои".

Как правило, в семье хранятся рассказы о героических поступках предков:
там встречаются старые большевики, партизаны, люди,
пережившие голод, подвергавшиеся репрессиям,
вырастившие детей в тяжелых условиях и т.п.,
иначе говоря, люди,
преодолевшие серьезные препятствия и добившиеся результатов.

Миф о героях задает определенный стандарт чувствования и миропонимания.

Где герой, там все с размахом, нет радости - есть счастье, нет любви -
есть неземная страсть,
нет жизни - есть судьба, нет грусти - есть трагедия.

В семье "героев" часто встречаются хронические не леченые заболевания --
"герои" не ходят по врачам,
это так понятно.
В их жизни много трудностей и проблем.
У "героев" всегда высокий стандарт достижений,
они принципиальные и непримиримые люди.

Идентифицированный пациент - девушка,
которая предприняла попытку суицида после ссоры с мамой.
Понять эту ситуацию со стороны было совершенно невозможно,

потому что повод к суициду был странным,
это была не единственная и не первая ссора.
Надо заметить, что семья эта - югославская,
а супервизором этого случая был один из моих учителей - Ренос Пападопулос,
и именно он этот случай описал. Он был грек-киприот,
учился в Югославии, а потом работал в Южной Африке,
Англии и был приглашен своими югославскими коллегами на супервизию,
потому что очень важно было справиться и быстро помочь.
Это была семья очень высоких партийных функционеров.
Если бы психотерапия оказалась эффективной,
можно было бы получить большее финансирование и социальное признание.

Выясняется, что у родителей замечательное прошлое.
Они очень молодыми людьми во время второй мировой войны были в партизанах,
поженились, родили детей (все происходит в 60-е годы) и
теперь занимали высокие государственные посты.
Миф этой семьи - "Мы - семья героев".

"Героический" миф выдвигает суровые требования к мировосприятию и чувствам людей.
Герои существуют в высоком жанре трагедии или эпоса.
В комедии они не встречаются.

"Героям" подобает испытывать очень сильные чувства.
Не любовь, а роковая страсть, не печаль, а невыносимое горе.
Именно поэтому для семьи поступок дочери казался естественным -
поссорилась с мамой,
горе оказалось невыносимым, она попыталась покончить с собой.
Семья, собственно,
не добровольно обратилась за психологической помощью,
врачи-психиатры направили их на психотерапию;
родителям логика этого поступка была понятна.
Психотерапевтам эта логика так же открылась,
когда семейный миф был вычислен и назван.
Только после этого был построен психотерапевтический
контакт с семьей и случай был успешно завершен.

Для людей, которые живут в "героическом" мифе,
совершенно необходимы трудности, необходимо преодоление, они за все должны биться.
"Герои" часто говорят, что им в жизни никогда ничего не достается легко, просто так.
У них есть специальное переживание преодоления,
такое специальное чувство.
"Герои" отличаются ригидностью аффекта - могут годами быть в ссоре,
не разговаривать, не прощать.
Часто они этим гордятся,
потому что такое поведение кажется проявлением принципиальности и стойкости.
Ребенка в семье "героев" воспитывают строго,
в качестве наказания лишают удовольствий, нередко используют порку.
Интересно, что в "дружной семье" чаще используют в качестве наказания остракизм.

В России существует специальный вариант "героического" мифа - это миф о "Выживальщиках".
Выживание в трудных условиях - национальный навык и настоятельная необходимость.
Пока жизнь в России была одинаково трудной для подавляющего большинства населения,
навыки выживания не составляли основы мифа,
они были просто жизненно важны.
В эпоху застоя знаком успешного выживания были еда и вещи,
несколько более хорошие, чем у большинства.
Ценилось умение приготовить из ничего что-то, сшить, связать.
Купить что-то дефицитное.
Знаки жизненного успеха были просты и иногда достижимы.
Понятно, что в этом относительно стабильном мире нашлось место и для детских неврозов
и для семейных дисфункций.
Психотерапевты не сидели без работы.
В начале 90-х еда пропала из магазинов, на короткое время ввели карточки.
Немедленно произошла оптимизация семейной жизни в дисфункциональных семьях.
Неважно, что ребенок плохо учится, зато его можно было поставить в очередь,
на него можно купить дополнительные полкило сыра.
Многие дети с радостью стали помогать своим родителям.
Заслужить любовь и благодарность таким образом было проще, чем пятерками в школе.
Их семейный статус сразу вырос, исчезли конфликты.
Возникло много спонтанных ремиссий, к психотерапевтам стали обращаться реже.

Для надежного выживания многие люди шли на риск, стали заниматься бизнесом.
Многие из них преуспели, заработали денег, создали "свое дело",
стали владельцами "заводов, газет, пароходов", но продолжали жить жизнью "выживальщиков".
С этого момента миф стал дисфункциональным.
Исчезла необходимость выживать, однако, непонятно было, что делать вместо этого.
Несмотря на наличие денег,
образ жизни не менялся или менялся неадекватно медленно и трудно.
Я знаю много случаев, когда люди годами жили в старых маленьких и бедных квартирах,
несмотря на то, что новые дома или новые большие квартиры в роскошных жилых комплексах
были построены и полностью обставлены.
Они не могли переехать, что-то все время не складывалось.
Идея нанять помощников по хозяйству не приходила в голову или вызывала возмущение:
"Чужие люди в доме!".
Самый сильный признак дисфункционального "выживальщика" -
это развитие депрессии обычно у главного кормильца на пике успеха.
Мечта "выживальщика" - "Вот бы все потерять и начать сначала".
В то же время страх неудачи,
нехватки сил на успешную вторую попытку заставляет "выживальщика"
вопреки этой мечте сохранять бизнес,
не рисковать деньгами, переселять семью в безопасную заграницу,
но самому жить мучительной жизнью героя
. Понятно, что неизбежные в такой ситуации семейные конфликты не могут изменить миф,
а лишь упрочивают его,
добавляя необходимые для аутентичного существования "выживальщика"
трудности и мучения.

Я предполагаю, что существует некая закономерность смены мифа. Например,
миф о "героях" в следующих поколениях нередко преобразуется в миф о "спасателях".

"Что бы мы делали без..." В семье обязательно должен быть некий человек,
который держит всю семью на вытянутых руках.
Понятно, что для того, чтобы всем помогать, необходимо,
чтобы эти все были слегка инвалидами,
а то получится, что никто не нуждается в "спасателе".
"Спасатель" может быть в моральной ипостаси, а может быть и в физической, впрочем,
может быть и то и другое вместе.
Моральный "спасатель" нуждается в грешниках. Его семья должна состоять из людей,

которые часто делают что-то плохое: пьют, воруют, гуляют,
попадают в скверные истории. "Спасатель" выручает и только в этом случае и
может чувствовать себя спасателем.
Грешники благодарят,
обещают исправиться и... снова грешат. Физический "спасатель" выхаживает, лечит,
кормит, приносит продукты и т.п.
Поэтому его семья состоит из больных,
беспомощных, калек, иначе как бы он смог их спасать?

Все начинается с типичного героического мифа - истории жизни двух братьев.
Братья - известные ученые.
Один брат был репрессирован во время сталинского правления и погиб в лагере.
Он занимался "буржуазной лженаукой",
был чрезвычайно талантлив, его вклад в мировую науку невозможно переоценить.

Другой брат сделал большую академическую карьеру.
Он шел на мучительные компромиссы с властью ради того, чтобы получать инвестиции,

создавать приемлемые условия для работы, для защиты опальных ученых.

В те печально известные времена поведение двух братьев
было действительно героическим.
Миф оформился позже.

Сын второго брата ничего не изменил в динамике мифа.
Его дети были очень яркие и талантливые мальчики,
и со старшим внуком у дедушки были тесные взаимоотношения.
Этот внук был надеждой семьи и воплощением "героического" мифа.
Где-то лет в 19 молодой человек поссорился со своей
любимой девушкой и покончил с собой.
Все это совпало по времени с разводом родителей мальчиков.
Когда старший брат стрелялся, младшему, было примерно16 лет, и он,
обладая явными актерскими способностями,
собираясь поступать в театральный институт,
отказался от этого намерения и пошел в помогающую профессию.
В какой-то момент у него возникло очень сильное религиозное чувство,
он оставил свою профессию и стал священником.

До самоубийства старшего брата нашего священника все идет в логике героического мифа.
С момента самоубийства брата начинается работа мифа "Спасатель."
"Спасатель" может состояться тогда, когда рядом есть те, кого он спасает.
Например, дети священника, вопреки традициям семьи, не занимаются наукой,
не делают и никакой иной карьеры.
Он много занимался своими детьми,
учил, наставлял, но большого успеха, как истинный "спасатель", не достиг.
Своих прихожан он "спасает" профессионально.

Видно, что из каждого мифа вытекают свои правила. Если спасаешь,
обязательно должны быть те,
кого необходимо спасать.

Алкогольная семья яркий пример мифа о "Спасателе".
Понятно, что если женщина выходит замуж за уже сложившегося алкоголика с идеей,
что она его вылечит своей любовью - это состоявшийся "спасатель", нашедший свой объект.
Союз этих двоих обеспечивает функционирование семейного мифа.
Не всегда, однако, необходимый дисфункционал сразу имеется в супружеской паре.
Миф может его создать.

Сообщение о том, что требуется алкоголик, проникает во взаимоотношения незаметно.
У меня была клиентка - дочь алкоголика и жена алкоголика.
Она обратилась для того, чтобы ей помогли изменить семейный сценарий.
В процессе терапии она развелась со своим мужем и влюбилась в другого человека.
У них завязались отношения, и произошел первый сексуальный контакт.
Первыми ее словами после близости были: "Как у тебя с этим делом?"
При этом характерным жестом она щелкнула себя по горлу.
Тем самым она сообщила молодому человеку,
что для нее является самой значимой ситуацией.
Если молодой человек в дальнейшем на нее обидится или рассердится,
он будет знать, что это - значимая для нее зона, она ему уже все сказала.
Очень вероятно, что он напьется, чтобы наказать ее в первом же их конфликте.
А она, конечно, будет на это реагировать очень эмоционально.
Он своей цели, так сказать, достигнет, воздействие на нее окажет.
И сформируется специальный стереотип взаимодействий.

Алкоголизм функционально хорошо заменяется депрессивным состоянием партнера.
В системной модели "Спасатель" описывается динамика гиперфункциональности и
гипофункциональности в семье: тот, кто спасает - гиперфункционал.
Рядом с гиперфункционалом для прочных отношений должен быть гипофункционал.

Гипофункциональность задается не только алкоголизмом, наркоманией,
но и депрессией.
В функциональных семьях так же может развиваться динамика гипер-
и гипофункциональности.
Например, жена может давать мужу сообщение,
что он не достаточно эффективен просто тем,
что она сама очень функциональна.
Он только соберется что-то сделать, а она уже все сделала.
Она - быстрее, энергичнее,
и у него формируется ощущение несостоятельности.
Один мой клиент рассказывал мне,
что в своем первом браке он очень много делал всего по дому.
Его первая жена была медлительная и очень нетребовательная.
Во втором браке он ничего не делал по хозяйству. Говорил: "Ничего не хочется делать.
Жена сама все лучше и быстрее делает,
и вообще она всегда недовольна тем, что я делаю".
Понятно, что жена была так же недовольна и тем, что муж ничего не делал,
не был включен в семейную жизнь.

В последнее время я часто наблюдаю еще один семейный миф.
Этот миф особенно ярко проявляется в тех семьях,
где есть высокая ценность образования,
творчества, созидательного труда.
Дисфункция часто проявляется у детей в виде школьной дезадаптации.
Миф называется "Мы - люди". Идея мифа состоит в том,
что человеческое существо должно совершать в течение всей жизни
определенные действия для того,
чтобы подтверждать свое специфическое человеческое качество.
Если этого не делать, то автоматически происходит "оскотинивание и озверение".
Неработающая женщина, которая проводит свои дни у плиты,
превращается в курицу, клушу.
Люди могут напиваться и превращаться в свиней.
"Напился как свинья", "напился до поросячьего визга".
Сразу вспоминается сказка про сестрицу Аленушку и братца Иванушку,
который из копытца напился и козленочком стал.
Вообще, переход человека в животное и наоборот -
мотив многочисленных сказок народов мира.
Оборотни, люди-волки, женщины-лисицы,
царевны-лягушки из сказок переходят в сценарии современных фильмов (например,
"Люди-кошки" с Настасьей Кински в главной роли).
Интересно, что для того, чтобы переход из одного качества в другое осуществился,
нужен некий магический ритуал. Одно из наиболее частых магических действий - половой акт.
С его помощью лягушка может превратиться в прекрасную девушку, девушка - в пантеру.
Такую же роль половой акт играет в китайских сказках о людях-лисах.
Магическими свойствами обладают еда и питье:
можно съесть или выпить что-то и потерять человеческий облик.
Вообще приобщение к инакобытию через еду и питье очень устойчивая мысль,
которая присутствует как в народных сказках (если вурдалак попьет крови обычного человека,
то этот человек также превратиться в вурдалака),
в первобытных охотничьих обрядах (считалось, что если охотники съедают печень, допустим,
медведя, они становятся такими же неустрашимыми и неутомимыми, как медведь),
так и в таинстве евхаристии, когда верующие выпив вина и съев печенья,
приобщаются к крови и плоти Христовой, а через это и к его Церкви.
В семейном мифе "Мы - люди" роль магического ритуала играют учеба,
процесс приобретения знаний, процесс создания неких ценностей,
чаще духовных, иногда материальных.
Обладание знаниями - вот то,
что отделяет человека от " нелюдя", и неважно, идет ли речь о понятиях,
которыми обладает криминальный авторитет и его окружение,
или о духовных ценностях образованного представителя христианской цивилизации.
Носители этого мифа ясно понимают,
что специфическое человеческое не дается с рождением,
а в процессе жизни легко утрачивается.
В такой семье маленьких детей часто ласково называют рыбками и зайчиками.
Они еще не вполне люди.
Чуждых по духу ругают "скотина", "гад".
Овладение знаниями носит ритуальный характер.
Например, в такой семье могут читать некоторые книги не потому,
что они нравятся или увлекают,
а потому что эти книжки считаются культурным событием, к нему надо приобщиться.
Если этого не делать,
то можно опуститься,
а там уж и вовсе обнаружить себя на четвереньках.
Дети обязательно должны учиться, и учиться хорошо.
Если ребенок плохо учится,
то он может так и не превратиться в человека.
Поэтому цена ошибки, цена незнания очень высоки.
Часто именно из-за такой избыточной реакции родителей на неуспех у ребенка развивается
невротический страх неуспеха и отказ от той деятельности,
где неуспех значим.
Сегодня нарушения познавательной деятельности у детей из семьи "людей"
приобрело особенно драматический характер,
потому что в разных поколениях оказались разными способы получения информации.
Родители еще получают информацию из книг, а дети уже перестали читать.
Общего багажа знаний не будет, поэтому невозможно узнать,
произошло ли превращение в человека или нет.
Именно поэтому школьные отметки становятся единственным индикатором,
поэтому и школьные неврозы по моей статистике стали встречаться чаще.
Получение двух, а то и трех высших образований - обычное дело в семье "людей",
я не говорю о золотых медалях и красных дипломах.
Дети болеют, в доме беспорядок, а мама учится, чтобы не превратиться в курицу.
Текут краны и не закрываются форточки,
но папа навязчиво смотрит новости и читает газеты, без этого он станет тюленем.

Описанные здесь семейные мифы часто встречаются в практике
психологического консультирования.
Работа с семейными мифами проста и сложна одновременно.
Стратегия проста и схематична: ритуалы, которые поддерживают миф,
заменяются ритуалами,
которые этот миф не поддерживают.
Сложна тактика, она штучная, уникальная для каждой семьи. Необходимо вычислить,
в каких поведенческих ритуалах проявляет себя миф в данной семье.
С помощью какого взаимодействия и кого с кем он воспроизводится.
Так же очень важно понять,
когда, в какие моменты возникают эти взаимодействия,
что является "спусковым крючком".
Понятно, что эти взаимодействия уникальны для каждой семьи.
После этого надо изобрести некий другой ритуал,
другую поведенческую последовательность,
которая должна осуществляться именно тогда,
когда совершался ритуал,
поддерживавший миф.
Отдельный вопрос о том, как предписать этот новый ритуал семье так,
чтобы люди стали его выполнять.
Существуют специальные техники предписания,
которые заслуживают отдельной статьи. В одной алкогольной семье, где спасателем была жена,
ритуал спасения заключался в том,
что все откровенные душевные беседы происходили тогда, когда муж бывал пьян.
Жена отвлекала его на себя, полагая, что он меньше выпьет,
если будет с ней разговаривать или заниматься любовью,
насколько это возможно было для него в тот момент.
Когда он был трезв, были ссоры и конфликты.
Жена надеялась, что в трезвом состоянии он скорее поймет,
как она страдает от его пьянства,
если она будет с ним ссориться и обижаться.
Был предложен другой ритуал - доброжелательно игнорировать пьяного мужа,
а в период трезвости не выяснять отношений,
а наоборот, делать все,
что можно для сближения.
Наряду с медикаментозным лечением алкоголизма это позволило сломать динамику гипо-
и гиперфункциональности,
жена перестала спасать пьяницу мужа.

Стратегия работы с мифом "Мы - дружная семья"
часто заключается в изменении границ подсистем в семье.
Например, "Миланцы" предложили некий ритуал по замыканию границ нуклеарной
семьи идентифицированного пациента
и отделении ее от расширенной "дружной семьи".
Кроме того, необходимо было ввести применение некоторых специальных техник и процедур,
для того, чтобы отрицательные чувства, для которых в "дружной семье" обычно нет места,
были высказаны и приняты.
В "дружной семье" обычно не выделяется супружеская подсистема.
Дети, родители - все в одном клубке.
Очень полезно в этих случаях применять постоянное предписание Мары Сельвини Палаццоли.
Супругам рекомендуется неукоснительно раз в неделю проводить сутки вместе, вне дома и без детей.

Для "выживальщиков" более подходят парадоксальные ритуалы, возвращающие их в ту нищету,
от которой они так старались уйти.

Работа с семейными мифами сложна и увлекательна. Эффект в семейной системе наступает медленнее,
чем в случаях индивидуальной работы,

но наступив, он часто поражает всех участников процесса своей масштабностью.

Термин, предложенный Феррейрой (Ferreira A. J., 1966), означает определенные защитные механизмы, используемые для поддержания единства в дисфункциональных семьях.

Синонимами С. м. являются понятия "верования", "убеждения", "семейное кредо", "ролевые экспектации", "согласованная защита", "образ семьи, или образ "Мы"", "наивная семейная психология" и др. (Эйдемиллер Э. Г., Юстицкис В., 1999).

С. м. исследуются клиническим и экспериментально-психологическим методами в рамках психоаналитического понимания защитных механизмов, теории ролевого взаимодействия, когнитивной психологии и когнитивно-поведенческой психотерапии. Т. М. Мишина (1983) первой ввела понятие "образ семьи, или образ "Мы"", под которым имела в виду целостное, интегрированное образование - семейное самосознание. Одной из наиболее важных функций семейного самосознания является целостная регуляция поведения семьи, согласование позиций отдельных ее членов. Адекватный образ "Мы" определяет стиль жизни семьи, в частности супружеские отношения, характер и правила индивидуального и группового поведения. Неадекватный образ "Мы" - это согласованные селективные представления о характере взаимоотношений в дисфункциональных семьях, создающие для каждого члена семьи и семьи в целом наблюдаемый публичный образ - С. м. Цель такого мифа - закамуфлировать те неудовлетворенные потребности, конфликты, которые имеются у членов семьи, и согласовать некие идеализированные представления друг о друге. Для гармоничных семей характерен согласованный образ "Мы", для дисфункциональных - С. м.

Под С. м. многие авторы понимают определенное неосознаваемое взаимное соглашение между членами семьи, функция которого состоит в том, чтобы препятствовать осознанию отвергаемых образов (представлений) о семье в целом и о каждом ее члене. Выделяются такие мифы, как "проекция", "отказ", "расщепление", некоторые когнитивные селективные сценарии, описанные в "наивной семейной психологии", определенного содержания С. м., которые особенно часто встречаются в дисфункциональных семьях современной России (Мишина Т. М., 1983; Эйдемиллер Э. Г., 1994). Механизм психологической защиты - "расщепление" выступает в 2 формах. Первая встречается, когда супруги имеют сходные личностные проблемы. При этом "отвергаемые стороны" представлений о себе каждого из супругов проецируются ими за пределы семьи и солидарно не принимаются обоими супругами. Например, супруги с вытесняемыми сексуальными импульсами, испытывающие неосознаваемое беспокойство в связи со своими сексуальными потребностями, склонны создавать миф "мы чистые, идеальные люди", а других людей считать грязными, распущенными и распространять эту оценку на моральные устои всего общества. При второй форме расщепления речь идет о ситуации, когда один из супругов ищет в другом те качества индивида, которые бессознательно воспринимаются им как символ подавленных аспектов собственной личности. Суть взаимного запретного соглашения состоит в том, что каждый из партнеров неосознанно поддерживает в своем супруге проявление тех качеств, которые он как бы не признает в себе. Из-за этого вместо гармоничного согласия, в частности по вопросам сексуальной приемлемости, у одного из партнеров возникает стремление поощрять другого партнера на те формы поведения, которые он сам боится реализовать. В этой ситуации поиск путей к удовлетворению своих сексуальных потребностей сопровождается переживанием неуверенности, тревоги и вины.

Когнитивные аспекты восприятия членами семьи, создание согласованных представлений о семейном функционировании, базирующихся на когнитивных семейных сценариях, с помощью которых поддерживается семейное единство, рассматриваются в рамках когнитивной психологии и когнитивно-поведенческой психотерапии (Ellis A., 1977, 1981, и др.). Когнитивные семейные ситуации - довольно долго существующий, динамичный и резистентный к интерференции образец деятельности или реагирования у лиц в определенном семейном контексте. Он развивается сам благодаря дифференциации и интеграции уже имеющихся элементов (установок, предписаний и убеждений, эмоционально-поведенческих реакций и др.) и может быть актуализирован по потребности при меняющемся характере взаимодействий двух индивидов, личности и требований, семьи и среды.

По Э. Г. Эйдемиллеру (1995), наиболее частыми в дисфункциональных семьях являются следующие С. м.: "Мы такая отличная семья, но другим не дано этого понять", "Он такой поганец (о своем ребенке), что не стоит нашей заботы", "Он очень чувствительный (ребенок, больной член семьи) и требует особого отношения; мы живем для него". Подобные С. м., предъявляемые окружающим (учителям, знакомым, психотерапевту), предполагают и определенную структуру семейных ролей: "семья с кумиром", "семья с больным членом", "козел отпущения" и др. В основе этих мифов лежат неосознаваемые эмоции, определенным образом соединяющие членов семьи: вина, эмоциональное отвержение, страх перед ответственностью выступать в определенной семейной роли. Адекватный образ "Мы" способствует целостной регуляции поведения членов (элементов) в динамичной системе семейного контекста, а неадекватный принимает форму С. м., способствующую поддержанию дисфункциональных отношений в семье, в результате чего потребности ее членов в росте и изменении, в самоактуализации и кооперации оказываются неудовлетворенными, а семья в целом ригидно воспроизводит свой прошлый опыт, мало учитывая изменения в большой системе - обществе.

Семейные легенды (мифы) представляют собой совокупность хорошо интегрированных, хотя неправдоподобных, убеждений, разделяемых всеми членами семьи.
Эти убеждения касаются их взаимоотношений и обычно не подвергаются сомнениям со стороны тех, кто в них вовлечен, несмотря на наличие искажений, которые они могут в себе содержать. Легенды - это своего рода гомеостатический механизм, их цель заключается в поддержании «устойчивого состояния». Семейная легенда служит для обоснования устойчивости взаимоотношений и защищает индивидуума от критического взгляда на реальность. Согласно В. Сатир, семейные нарушения - это часто следствия существующих мифов, которые удерживают жизнь семьи в определенных границах.
Легенда может иметь четкую связь с культуральными мифами, такими как идеализированные представления о браке и семейной жизни, преподносимые по телевидению, в фильмах и литературе.
Некоторые наиболее распространенные мифы (легенды):
¦ счастлиныс супруги не спорят, большинство людей находят удовлетворение всех своих потребностей в системе семьи;
пространственная близость необходима для сплоченности семьи. Этот миф создает огромные проблемы в тех случаях, когда отсутствие кого-либо из членов семьи является неизбежным в случае вступления в брак, смерти, поступления детей в учебные заведения и т. д.;

• в благополучных браках супруги всегда все рассказывают друг
  другу;
• люди, которые действительно любят друг друга, должны знать о
  всех желаниях и потребностях партнера;
• появление ребенка, любовной связи или получение развода раз
  решит все проблемы.

Более тесно связаны с семейными дисфункциями специфические
фамильные легенды. Например:

• все наши дети получают великолепные оценки в школе;
• женщины в нашей семье немножко сумасшедшие;
• наша семья много работает, а другие люди, вероятно, всегда получают пособия.

Другими примерами семейных мифов могут являться: «Мать - больной человек», «Я хочу для вас только добра», «Джон - просто ребенок».
Кратохвилл относит к мифам супружеской жизни представление о том, что если что-то не в порядке, то в этом повинен один из супругов; и, как правило, виновным бывает другой: «Это твоя ошибка» или «Если бы ты изменился, все было бы в порядке» (Кратохвил С, 1991).
А. Я. Варга приводите пример семейные мифы «Мы - герои» (2001).
СЕМЕЙНЫЕ ПРАВИЛА
Семья может быть рассмотрена как система, функционирующая по определенным правилам. Исходя из этого, ее члены ведут себя в соответствии с относительной организационной, повторяющейся моделью взаимоотношений друг с другом. Некоторые семейные правила заключаются открыто, например «Дети не должны разговаривать, когда говорят взрослые», «Стучи перед тем, как открыть дверь», «Нельзя есть продукты из холодильника без разрешения мамы», «Никогда не повышай голоса», «Нельзя бить девочек» и т. д. Другие правила скрытые, они обычно выводятся из повторяющихся ситуаций, которые происходят в семье. Скрытые правила очень сильны, так как они устанавливаются негласно и создают ощущение загадочности: «Не говори ни о чем сексуальном, это расстроит маму», «Девочки должны приучаться к обязанностям по домашнему хозяйству, в то время как мальчики должны выполнять мужскую работу».
Скрытые правила могут быть осознаны членами семьи либо в ходе семейной терапии, либо посредством взаимодействия с другой семьей, в которой существуют другие правила. Осознание позволяет изменить те правила, которые стали причиной семейных неприятностей.
Правила передаются в новую семью - относительно ведения хозяйства, конфликтов и способов их разрешения, семейного бюджета

(Ричардсон Р.). Ожидания, предъявляемые к супругу, бывают осознанными и неосознанными и также базируются на восприятии ролей в родительской семье.

ключить контракт, найти новую психологическую основу для супружеского союза, при этом полезна или даже необходима помощь психотерапевта (Варга А. Я., 2001).

Супружеское соглашение

Литература

Многие авторы, в основном занимающиеся семейной психотерапией, придают большое значение супружескому контракту. Под ним психотерапевты понимают неоформленный индивидуальный договор, или соглашение, включающее надежды и обещания, которые приносит каждый из партнеров, вступающих в брак (Martin, 1974; Sager, 1976). Это соглашение имеет взаимный характер, поскольку содержит то, что каждый предполагает дать, и то, что намерен получить. Соглашение может быть:
а) сознательным и вербализованным;
б) сознательным и невербализованным;
в) неосознанным.
Оно может касаться всех аспектов семейной жизни, таких как успешное продвижение по службе, физическое здоровье, секс, проведение свободного времени, деньги, дети, связи с приятелями и др. Элементы индивидуальных соглашений определяются потребностями и желаниями индивидуума. Последние могут быть здоровыми и реалистическими или невротическими и конфликтными. Здесь речь идет не о договоре в прямом смысле слова - просто партнеры ведут себя так, будто каждый из них подобный договор одобрил и подписал.
При уравновешенном супружестве такой договор соблюдается, однако в тех случаях, когда кто-либо из супругов готов или способен нарушить его и сменить своего партнера, возникает дисгармония.
Подобные предпосылки к дисгармонии существуют и в семьях, где взаимные ожидания партнеров слишком различны. Например, муж может ожидать от жены послушания, проявлений заботы о нем, а также активности в половом отношении. Жена в свою очередь ожидает романтической любви, помощи в ведении домашнего хозяйства и не очень частых половых сношений. Вследствие этого каждый из них ведет себя иначе, чем от него ожидают, возникает ощущение обмана и чувство беспокойства (Кратохвил С, 1991).
При различного рода изменениях и событиях в семье, таких как, например, внебрачная связь одного из супругов, требуется переза-

Андреева Т. В. Особенности и тенденции развития современной семьи //Ананьевские чтения, 2002. СПб.: Изд-во С.-Петербургского университета, 2002.
Антонов А. И. Микросоциология семьи (методология структур и процессов). Учебное пособие для вузов. М: Издательский Дом «NOTA BENE», 1998.
Антонов А. И., Медков В. М. Социология семьи. М.: Изд-во МГУ, 1996.
Варга А. Я. Системная семейная психотерапия. Курс лекций. СПб.: Речь, 2001.
Голод С. И. Стабильность семьи: социологический и демографический аспекты. Л., 1984.
Гребенников И. В. Основы семейной жизни. М., 1991.
Дружинин В. Н. Психология семьи. М.: КСП, 1996.
Кратохвил С. Психотерапия семейно-сексуальных дисгармоний / Пер. с чешского / Под ред. Г. С. Васильченко М.: Медицина, 1991.
Леей Д. Семейная психотерапия: История, теория и практика. СПб., 1993.
ЛичкоА. Е. Подростковая психиатрия. Л., 1979.
Мацковский М. С. Социология семьи. М.: Наука, 1989.
Навайтис Г. Семья в психологической консультации. М.; Воронеж: Московский пси-
холого-социальный институт. НПО «Модэк», 1999.
Ричардсон Р. У. Силы семейных уз. СПб.: «Акцидент»; «Ленато», 1994.
Трапезникова Т. М. Социальная психология семьи: Методическое пособие к курсу лекций. Л.: ЛГУ, 1987.
Трапезникова Т. М. Этика и психология семейных отношений. Л., 1988.
ХарчевА. Г. Брак и семья в СССР. М„ 1979.

Текст: Яна Филимонова

Семейный миф - понятие из системной семейной терапии. Примеры мифов описывала «миланская группа» психотерапевтов - Палаццоли, Босколо, Чеккин и Прата - и российский психотерапевт Анна Варга в работах по системной семейной терапии. Миф - это знамя, девиз, под которым выступает семья. Это очень общий и категоричный ответ на вопрос, кто мы и как мы живём. Мифы есть не в каждой семье, и появляются они не просто так.

Семейный миф должен сплотить семью и возникает в периоды огромных стрессов и социальных потрясений, когда семья оказывается под угрозой распада из-за внешних обстоятельств: смены политического режима, войн, репрессий, во время эмиграции. При этом, несмотря на то, что миф рождается именно тогда, он сохраняется на протяжении многих поколений. Считается, что семейный миф всегда дисфункционален, потому что диктует жёсткие и неизменяемые стандарты жизни, которые в спокойных условиях обычно мешают, а не помогают человеку. Семейные мифы - мощная вещь, их бывает трудно осознать и тем более самостоятельно выйти из-под их влияния: это долгая работа, которую лучше проделывать вместе с психотерапевтом. Рассказываем, как могут выглядеть наиболее распространённые мифы и как они влияют на жизни людей.

«Один за всех, и все за одного», или «Ну просто идеальная семья»

Миф об идеальной семье - это миф о дружбе, всеобщей любви, доброте и уважении. Разумеется, в доброй и функциональной семье все эти чувства и так присутствуют. Но живые люди не могут испытывать одну только неиссякающую любовь и радость от общения друг с другом: в любой семье бывают ссоры, размолвки, раздражение и даже злость.

Миф об идеально дружной семье исключает эти чувства, члены семьи их не рассматривают. Это, конечно же, не значит, что их нет. Здесь и кроется ловушка: воспитанный в семейном мифе о дружбе человек уверен, что не может и не имеет права злиться на других членов семьи или замечать, что они ведут себя по отношению к нему как-то неприятно, не так, как он бы хотел. Люди из таких семей могут описывать своих родителей как идеальных, прекрасную пару, а свою семью - как очень сплочённую и дружную. Любое отношение и любые поступки будут трактоваться как проявления любви и заботы.

«Забота» при этом может выглядеть со стороны довольно странно. Например, мама настояла на разрыве взрослеющего сына с девушкой. В семье считают, что на самом деле она была права, ведь та девушка сыну совершенно не подходила, просто он этого раньше не замечал. Мама якобы открыла ему глаза - и ей за это нужно сказать спасибо. Или старшая сестра якобы очень дружелюбно относится к младшей: «по-доброму» указывает на недостатки её внешности, предостерегает, что муж может себе кого-то завести на стороне, если та не похудеет и не начнёт ухаживать за собой.

Часто подростки из «идеальных» семей остаются крепко связанными с семьёй и до конца жизни преданы в первую очередь родителям, а партнёра и собственных детей ставят на второе место

Знаменитая «миланская группа» - основатели системной семейной терапии - описывали пример из своей практики, когда носителем мифа оказалась семья итальянских фермеров, перебравшихся в город. Семья сохранила «общинный» сельский образ жизни: несколько братьев с жёнами и детьми жили в большом доме. Четырнадцатилетняя девочка из этой семьи, дочь одного из братьев, заболела нервной анорексией и практически таяла на глазах. Родители не понимали, откуда в их прекрасной и дружной семье такая беда.

Постепенно выяснилось, что девочка много времени проводила с двоюродной сестрой - родители обеих девочек были очень этому рады, всячески поощряли их совместный досуг. Но их отношения на самом деле были совсем не дружескими: двоюродная сестра завидовала второй девочке, считая, что та красивее её, а потому дразнила пациентку, подшучивала над ней и обращалась с ней жестоко. Девочка естественным образом злилась на сестру, но при этом не могла позволить себе таких чувств: ведь в дружной семье никто не должен сердиться и обижаться на родственников - тем более что родители все поступки кузины объясняли любовью. Чувствуя себя злой и испорченной, нарушившей семейные правила, девочка «наказывала» себя болезнью и в буквальном смысле пыталась уморить себя голодом.

Для носителей мифа о дружной семье характерно огромное чувство вины за любые недружественные чувства по отношению к родственникам, отказ в помощи, желание жить своей, отдельной от семьи жизнью. Поэтому в таких семьях часто появляются люди с психосоматическими заболеваниями, депрессивными или тревожными расстройствами. Подросткам из «идеальных» семей очень сложно пройти период отделения от родителей, поскольку это полностью противоречит мифу. Часто они остаются крепко связанными с семьёй и до конца жизни преданы в первую очередь родителям, а партнёра и собственных детей ставят на второе место.

Миф о том, как стать человеком

Анна Варга в своей книге называет его «Мы - люди». Это миф о том, что людьми не рождаются, а становятся - через образование и приобщение к культуре. Носители этого мифа уважают интеллект и знания, много читают, считают, например, что есть целый набор книг, без прочтения которых человек не может считаться культурным и вообще «настоящим» человеком. Детей в таких семьях принято ласково называть какими-нибудь животными - «заиньками», «котиками» и «рыбками», а ругаться - «свиньями», «скотинами» и «животными» (хотя, разумеется, это не единственный признак мифа). Миф гласит, что человеческий облик можно не только приобрести, но и утратить, если перестать следить за развитием и начать лениться: так ты превратишься в «тюленя», «ленивца» или того хуже - «кабана». Носители этого мифа очень любят учиться и могут получать несколько высших образований подряд. С карьерным успехом это никак не связано, семья при этом может находится на грани бедности, а дополнительное образование - не иметь никакой практической ценности.

Последствия этого мифа оказываются особенно болезненными для современных семей, которые оказались разделены цифровой эпохой. Родители сокрушаются, что дети ничего не читают - а значит, так и не станут «людьми». Их не убеждает то, что у дочери или сына при том могут быть прекрасные способности к математике, программированию, грамотная речь, так как они много читают и пишут в интернете. Важно лишь то, что формального, «правильного» приобщения к культуре не случилось, и это очень горько для родителей. Если ребёнок вдруг обнаружит в себе склонности к какой-нибудь практической деятельности и захочет идти в колледж, а не в вуз, это тоже может стать настоящей драмой.

Миф о героях

Это, пожалуй, один из самых распространённых в России мифов - так случилось из-за особенностей истории нашей страны. Он формируется, когда семье приходится существовать в невыносимых условиях - во время войны, голода, репрессий. Миф говорит, что члены семьи - герои, они всё выдержат. Он действительно помогает совершать поступки, выходящие за грань обычной, мирной жизни: голодать, чтобы прокормить детей, жить в землянке и быть партизаном в отряде, пройти войну, скрываться от преследователей.

В спокойное и сытое время миф становится дисфункционален, но часто продолжает жить ещё многие поколения. Носители этого мифа должны создавать себе условия для героической борьбы, преодоления трудностей и испытаний. В отсутствие серьёзных проблем они очень успешно их создают и так же успешно решают, чтобы снова ввязаться в какую-то переделку.

У героев эмоции на пределе: дружба навеки, а если ссора - то до конца жизни. К себе и к другим людям герои относятся очень требовательно, «нытиков» и «любителей комфорта» нередко презирают

Носители этого мифа могут, например, организовать себе настолько плотный график, чтобы не высыпаться в принципе, везде бежать и всё равно опаздывать. Они постоянно находятся в условиях физического дискомфорта: забывают поесть или одеться по погоде, потому что еда - не главное, а главное - дело. Они просто не умеют жить в спокойных условиях: в семье их этому не научили, это незнакомый для них образ жизни. Если вдруг у героя случается период успеха и затишья, когда никаких трудностей не предвидится, у него может резко возрасти тревога или даже начаться депрессивное состояние. Он не умеет жить в такой обстановке и чувствует себя глубоководной рыбой, которую вытащили на поверхность.

Героический миф предписывает не только правила жизни, но и размах чувств. У героев эмоции на пределе, на максимуме: дружба навеки, а если ссора - то до конца жизни, обиды смертельные, любовь роковая (и часто мучающая). Нет полутонов - спокойной симпатии, тёплой привязанности или лёгкой досады. К себе и к другим людям герои относятся очень требовательно, «нытиков» и «любителей комфорта» нередко презирают. И правда, когда вокруг вечный бой, они только мешают.

Миф о спасателе и спасаемых

Это в некотором смысле подвид героического мифа, только рыцарем в сверкающих доспехах становится один человек, который должен выручать остальных членов семьи. Этот миф хорошо заметен со стороны: члены семьи постоянно говорят об одном человеке, что он их надежда, опора, могут прямым текстом заявлять, что она или он буквально «спасает» семью. Или сам спасатель может идентифицировать себя таким образом: в речи таких людей как бы в шутку то и дело проскакивают слова «надо спасти» (вместо «надо помочь), «всех спасаю», «лечу на помощь», «без меня пропадут» и тому подобное. Не важно, чем занимается спасатель: хорошо зарабатывает и делится деньгами, возит «спасаемых» по больницам и травмпунктам или забирает из отделений полиции (а часто и совмещает все эти функции) - главное, что он незаменим для своей семьи.

От обычной взаимопомощи ситуация отличается тем, что в семье спасаемых функции супермена всегда выполняет один и тот же человек. А хуже всего, увы, то, что остальные ради поддержания мифа вынуждены действовать определённым образом - иначе спасать их будет не нужно, и идентичность семьи окажется под угрозой. Поэтому «спасаемые» конфликтуют с начальством и бросают работу, на которую вышли две недели назад, пьют алкоголь, принимают наркотики, не лечат болезни и совершают любые другие поступки, которые систематически ставят под угрозу их благополучие. Спасатель выручает их, выматывается, но продолжает исполнять свою роль. Их отношения с партнёром также строятся по принципу спасения. Созависимость - хорошо знакомая им модель отношений, и проявлять любовь они привыкли именно таким образом.